Властелин Колец - Толкин Джон - Страница 78

– В этом не сомневайся, – сказал Элронд. – Ибо есть страны и силы, о которых ты не знаешь, от вас они скрыты. Андуин Великий течет мимо многих земель, прежде чем достигает Аргонатов, Врат Гондора.

– Но было бы лучше для всех, – произнес гном Глоин, – если бы эти силы объединились в общей борьбе. Должны же быть другие Кольца, менее коварные, которые можно применить в несчастье. Семь Гномьих пропали… разве что Балин нашел Кольцо Трора. Оно было последним. После гибели Трора в Мории о нем никто не слышал. Сейчас я могу сказать, что Балин ушел в Морию отчасти и потому, что надеялся его найти.

– Балин в Мории Кольца не найдет, – сказал Гэндальв. – Трор передал его своему сыну Трайну, а Трайн Торину ничего не передал. У Трайна его отняли под пытками в застенках Дол Гулдура. Я попал туда слишком поздно.

– Горе нам! – воскликнул Глоин. – Когда же придет день отмщения? Но есть еще три магических Кольца. Ведь Тремя Эльфийскими Враг не завладел? Известно, что это могущественные Кольца. Их тоже когда-то сделал Саурон, почему же владыки эльфов не страшатся держать их у себя? Они бездействуют? Здесь присутствуют эльфийские вожди, пусть расскажут.

Эльфы молчали.

– Разве ты не слышал, что я говорил, гном Глоин? – спросил Элронд. – Саурон не ковал Эльфийские Кольца. Он к ним не прикасался. Но говорить о них не разрешено. Сегодня, в час сомнений, я могу сказать лишь вот что. Они не бездействуют. Но они делались не для войн и сражений. В них заложено другое. Те, кто их ковал, не хотели кровопролитий, власти силы, накопления богатств. Они хотели понимать друг друга и мир вокруг себя, творить, целить, сохранять чистоту во всем. Эльфы Среднеземья в какой-то мере всего этого добились, но к ним пришла печаль. Ибо все, что сделано с помощью Трех Колец, будет уничтожено, разрушено и обратится во зло, если Саурон вновь получит Единое Кольцо. Тогда сердца наши откроются ему, и он узнает наши помыслы, и будет так, что лучше бы этих Трех никогда не было. Вот чего он хочет.

– Ну, а если Кольцо Всевластья будет уничтожено, что будет тогда? – спросил Глоин.

– Мы не знаем наверняка, – ответил Элронд, и в его голосе прозвучала печаль. – Некоторые из нас надеются, что избежав прикосновения Саурона, Три Кольца тогда высвободятся, и их носители смогут залечить раны, которые он нанес Среднеземью. Но когда Единого Кольца не станет, может пропасть и сила остальных, и много прекрасного, потускнев, канет в прошлое и забудется. Я думаю, что будет так.

– Однако, эльфы готовы рискнуть, – сказал Глорфиндэл, – и пожертвовать всем, если при этом будет сломлена мощь Саурона и навсегда уничтожен страх оказаться в его власти.

– Мы опять пришли к тому, что Кольцо надо уничтожить, – заключил Эрестор, – то есть снова топчемся на месте. Какими силами мы располагаем, чтобы идти искать Огонь, в котором оно было выковано? Это путь без надежды. Если бы меня не сдерживала вера в мудрость Элронда, я бы сказал, что это отчаянное безрассудство!

– Отчаяние или безрассудство? – сказал Гэндальв. – Это не отчаяние, ибо отчаиваются те, кто видит поражение и неизбежный конец. Мы его пока не видим. Понимание неизбежности риска, когда рассмотрены все возможные пути, – есть проявление мудрости. Безрассудством это может показаться тем, кто тешит себя ложными надеждами. Так пусть безрассудство будет нашим плащом, пеленой, которая застелет глаза Врагу. Он мудр, он умеет все точно взвешивать, но на лиходейских весах, и мерой оценки ему служит собственная жажда власти. В его сердце не проникнет подозрение, что кто-то может отказаться от Кольца и тем более уничтожить его. Пытаясь это сделать, мы собьем его с толку.

– Пусть даже ненадолго, – сказал Элронд. – Дорога должна быть пройдена, она будет очень нелегка. Ни сила, ни мудрость нас на ней не выручат. Слабый может выполнить Дело не хуже сильного. Часто ведь так и вертятся колеса мира: слабые руки свершают великие дела, выполняя свой долг, а сильные протягиваются не туда, куда надо.

– Ладно, ладно, досточтимый Элронд! – вдруг произнес Бильбо. – Не продолжай! Ясно, к чему ты ведешь. Глупый хоббит Бильбо все это начал, пусть лучше он и покончит с этим всем и с собой. Мне было так уютно здесь жить, и Книга продвигается. Если хочешь знать, я уже придумываю, чем бы ее закончить. Я решил кончить так: «…и с тех пор он жил счастливо до конца дней». Хороший конец, который не становится хуже от того, что его много раз использовали. Теперь, вероятно, придется его изменить. Похоже, что такая концовка не будет соответствовать действительности; в любом случае, к Книге теперь добавится несколько глав, если я, конечно, доживу, чтобы их дописать. Ужасно досадно. Так когда мне идти?

Боромир удивленно посмотрел на Бильбо, но усмешка на его губах замерла, когда он увидел, что все остальные слушают старого хоббита с уважением и даже как-то торжественно. Один Глоин слегка улыбнулся, но улыбка его была доброй, – он вспомнил давнее совместное Приключение.

– Конечно, друг мой Бильбо, – произнес Гэндальв, – если бы ты действительно все это начал, тебе надо было бы и кончить. Но ты же сам хорошо знаешь, что Начало – очень большое дело, одному не поднять: герой может играть лишь маленькую роль в великих событиях. Не кланяйся! Не стоит благодарности. Мы не сомневаемся, что за твоей шуткой стоит смелое предложение. Но ты же не справишься, Бильбо. Ты не сможешь отнести Кольцо! И оно уже передано другому. Если хочешь послушать мой совет, оставайся летописцем и завершай Книгу, не меняя концовки! На такой финал есть надежда. Но готовься писать продолжение, когда Они вернутся.

Бильбо засмеялся.

– Ты мне еще ни разу не давал приятных советов, – сказал он. – Поскольку все твои неприятные советы приводили к хорошим последствиям, я боюсь, не привел бы сегодняшний приятный к плохим… Конечно, сил мне уже не хватит, чтобы отправиться с Кольцом, и удача может изменить. Сила Кольца выросла, а моя-то нет. Но скажи, кто это – Они?

– Те, кого пошлют с Кольцом.

– Это я понял. Но кто именно? Кажется, только это надо сегодня решить на Совете и больше ничего. И потом: эльфы, может быть, могут питаться одними речами, а гномы вообще очень выносливы, но я-то всего лишь старый хоббит, и без обеда мне плохо. Вы можете кого-нибудь назвать сейчас? Или отложим это на после обеда?

Ему не ответили. Прозвонил колокол. В Зале по-прежнему было очень тихо.

Фродо посмотрел на гостей, но ответного взгляда не встретил: все молчали, опустив глаза в пол, будто глубоко задумались. Ему стало очень страшно – словно он ждет объявления приговора, который давно предвидел и напрасно надеялся, что его отменят. Вдруг всем своим существом он почувствовал, как устал, как ему хочется отдохнуть и остаться с Бильбо в мирном уютном Райвенделе… А потом он с усилием открыл рот, и будто не он, а кто-то другой его голосом, проговорил очень тихо:

– Я отнесу Кольцо. Только я не знаю дороги.

Элронд поднял глаза и посмотрел на него. Фродо почувствовал, что этот взгляд проник в его сердце.

– Если я правильно понял то, что сегодня слышал, – сказал Элронд, – сделать это предназначено тебе, Фродо, и если ты не найдешь дорогу, ее никто не найдет. Пришел Час Хоббитшира. Полуростики отрываются от мирных полей, потрясают могучие крепости и смущают Советы Великих. Кто из Мудрых мог это предвидеть? Разве могли даже Знающие узнать об этом, пока не пробил Час?

Но эта ноша тяжела, Фродо. Настолько тяжела, что никому не дано переложить ее на другие плечи. Я не возлагаю это бремя на тебя. Но раз ты берешь его добровольно, скажу, что твой выбор правилен. И если бы собрались здесь все могучие Друзья эльфов давних времен – Хадор, и Хурин, и Турин, и сам Берен, – ты занял бы достойное место среди них!

– Но ведь вы не пошлете его одного, правда, господин Элронд?! – вскричал Сэм, у которого не хватило терпения больше сдерживаться. Он выскочил из угла, где до сих пор тихо и незаметно сидел на полу.