Властелин Колец - Толкин Джон - Страница 50

– Он много лет только это и делает, – сказал Долгоброд.

Фродо повернулся к нему и задумался над второй припиской мага.

– Почему ты мне сразу не сказал, что ты друг Гэндальва? – спросил он. – Мы бы меньше времени зря потратили.

– Неужели? Так бы ты мне сразу и поверил? – сказал Долгоброд. – О письме я ничего не знал. Знал только, что должен уговорить тебя поверить мне без доказательств. Во всяком случае, сразу все о себе выкладывать не собирался. Надо было сначала тебя узнать и тебе поверить. Мне Враг и раньше расставлял сети. Когда я разобрался, то был готов сказать тебе все, что спросишь. Но должен признаться, – добавил он со странным смешком, – я надеялся, что мне просто поверят. Тот, кого преследуют, иногда устает от недоверия и ищет дружбы. Но, наверное, мой вид к этому не располагает.

– Да уж – во всяком случае, с первого взгляда не очень, – засмеялся Пипин. Он уже прочитал письмо Гэндальва и успокоился. – Но мы в Хоббитшире говорим: «О красоте суди не по словам, а по делам». Мы, наверное, не лучше будем, если неделю проведем в колючках да в канавах!

– Чтобы стать похожими на Долгоброда, пришлось бы скитаться по Диким Землям не неделю, и даже не месяцы, а годы, – ответил он. – А чтобы при этом выжить, надо быть сделанными из крепкой глины; по вашему виду этого не скажешь.

Пипин сдался, но Сэма сбить было трудно, и он продолжал коситься на скитальца с подозрением.

– А как мы узнаем, что ты тот самый Долгоброд, о котором говорит Гэндальв? – с вызовом спросил он. – Ты Гэндальва не называл, пока не появилось письмо. Может, ты переодетый шпион, пытаешься нас сманить за собой? Может, ты настоящего Долгоброда укокошил и взял его плащ. Что скажешь?

– Скажу, что ты крепкий орешек, – ответил скиталец. – Но боюсь, Сэм Гэмджи, что могу добавить в ответ лишь одно: если я убил настоящего Долгоброда, то тебя и подавно смог бы убить. И уже убил бы без лишних слов. Если бы мне нужно было Кольцо, я бы его просто взял – вот так!

Он встал и словно вырос. Глаза его властно сверкнули, пронизывая хоббитов насквозь. Он откинул плащ и положил руку на рукоять меча, которого они раньше не замечали. Хоббиты остолбенели. Сэм широко разинул рот.

– Но, к счастью, я тот самый Долгоброд, – сказал он, глядя на них сверху вниз, и его лицо смягчила неожиданная улыбка. – Я Арагорн сын Араторна, и если смогу спасти вас, то спасу даже ценой собственной жизни.

Наступило долгое молчание. Наконец, Фродо нерешительно заговорил:

– В то, что ты друг, я поверил еще до письма, – сказал он. – Вернее, очень хотел поверить. Ты меня несколько раз за вечер напугал, но не так, как мог бы враг. Мне кажется, его шпионы не могли бы – ну, прятать благородство даже за привлекательной внешностью.

– Понимаю, – Долгоброд рассмеялся. – Я, значит, прячу благородство за непривлекательной внешностью. Как это:

– Значит, эти стихи про тебя? – спросил Фродо. – А я не мог понять, зачем они. Но как ты узнал, что они написаны в письме, если ты его не видел?

– Ничего я не знал, – ответил он. – Но я Арагорн, а эти стихи – об Арагорне.

Он вынул меч, и они увидели, что клинок в самом деле сломан в локте от рукояти.

– Не очень годится для боя, правда, Сэм? – сказал Долгоброд. – Но подходит срок быть ему перекованным.

Сэм ничего не ответил.

– Ладно, – продолжал Долгоброд. – С позволения Сэма считаем дело решенным. Вашим проводником буду я. Завтра предстоит трудный путь. Даже если нас не задержат на выходе из Бригорья, уйти незамеченными у нас уже надежды нет. Я только постараюсь, чтобы нас поскорее потеряли из виду. Кроме главного Тракта, я знаю отсюда пару малоизвестных троп. А если избавимся от преследования, попробую вывести вас к горе Ветров.

– Ветров? – повторил Сэм. – А что это?

– Гора к северу от Тракта, примерно на полпути до Райвендела. С нее далеко видно во все стороны. Мы там осмотримся. Если Гэндальв пойдет за нами, он обязательно туда направится. После горы Ветров дорога станет сложней и опасностей будет больше.

– Когда ты в последний раз видел Гэндальва? – спросил Фродо. – Ты знаешь, где он и чем занят?

– Нет, не знаю, – помрачнел Долгоброд. – Я вместе с ним вернулся весной на запад. Все эти годы мне нередко приходилось стеречь границы Хоббитшира, пока он занимался другими делами. Он не хотел оставлять ваши земли без охраны. Прошлый раз мы виделись первого мая – у Каменного брода в среднем течении Берендуина. Он сказал мне, что с тобой все в порядке и ты пойдешь в Райвендел в последнюю неделю сентября. Раз он не терял тебя из виду, я отправился по своим делам. И вышла неудача: до него дошли какие-то вести, наверное, нужна была помощь, а меня рядом не было.

Это меня очень тревожит. За все время нашей дружбы я ни разу так не беспокоился. Если он не пришел сам, то должен был нас известить. Я вернулся давно, новости были неутешительные. По Среднеземью разнеслись слухи, что Гэндальв пропал. Видели Черных всадников. Мне об этом сказали эльфы Гилдора. И еще сказали, что ты ушел из дому. Но никто не видел, чтобы ты покидал Бакленд. Я с нетерпением ждал тебя на Большом восточном тракте.

– Ты думаешь, что отсутствие Гэндальва связано с появлением Черных Всадников? – спросил Фродо.

– Кроме них, я не знаю никого, кто мог бы его задержать, разве что Черный Властелин, – сказал Долгоброд. – Но не теряй надежды! Гэндальв сильнее, чем вы, хоббиты, думаете. Вы видите только его шутки да игрушки. Наше Дело будет его великим подвигом!

Пипин зевнул.

– Простите меня, – сказал он, – но я смертельно устал. Тревоги – тревогами, а мне надо лечь, не то засну сидя. Где этот болван Мерри? Если еще придется идти искать его в темноте, мое терпение лопнет!

В этот момент они услышали, как хлопнула дверь, в коридоре затопали. В комнату вбежал Мерри, за ним Ноб. Мерри поспешно захлопнул дверь, привалился к ней спиной и перевел дух. Все обернулись к нему, а он выдохнул:

– Я их видел, Фродо! Я их видел! Черные!

– Черные всадники?! – вскричал Фродо. – Где?

– Здесь. В поселке. Я здесь отдыхал, вас целый час не было, я пошел погулять. Потом вернулся, вот тут, у самой двери, стоял под фонарем, смотрел на звезды. Вдруг меня дрожь пробрала, и я почувствовал, как ко мне что-то кошмарное подкрадывается: словно тень была темнее возле дороги, прямо черная дырка, как раз где фонарный свет кончался. И сразу же ускользнуло в темень, без единого звука. Лошади не было.

– Куда оно двинулось? – спросил Долгоброд внезапно и резко.

Мерри вздрогнул, заметив незнакомца.

– Продолжай? – сказал Фродо. – Это друг Гэндальва. Потом объясню.

– Кажется, на восток, по Тракту, – продолжал Мерри. – Я попробовал следом пойти. Оно, конечно, сразу исчезло, а я завернул за угол и почти до последнего дома дошел.

Скиталец удивленно взглянул на Мерри.

– У тебя храброе сердце, – сказал он. – Но это была глупость.

– Не знаю, – сказал Мерри. – По-моему, не храбрость и не глупость. Я иначе не мог. Будто меня тянули. В общем, я пошел и вдруг из-за забора слышу голоса. Один бормочет, а другой не то шипит, не то свистит. Я ни слова не разобрал. Ближе не стал подходить, на меня колотун напал. Я испугался жутко и повернул, собрался дать деру сюда. Что-то сзади надвинулось, и я… я упал.

– Я его нашел, господа гости, – вмешался Ноб. – Господин Медовар выслал меня с фонарем. Я сходил к западным воротам, а оттуда шел к южным. И как раз возле дома Билла Хвоща увидел тени на дороге. Точно не скажу, но мне показалось, что там двое что-то поднимают. Я закричал, а когда подбежал ближе, тех двоих нет, один господин Брендибак на обочине лежит. Я сначала думал, он спит, и стал его трясти, а он говорит: «Я, – говорит, – будто в глубокий омут упал, на самое дно». Такой странный. А как только я его поднял, он сюда бежать припустился, точно заяц.