Джонни, будь паинькой (ЛП) - Тун Пейдж - Страница 58

Ноль реакции.

— Джонни!

Он скрывается внутри.

Вот теперь я разозлилась.

Встаю, иду за ним и с шумом захлопываю за собой боковую дверь. Джонни резко разворачивается.

— Какие-то проблемы? — громко спрашивает он.

— Вообще-то, да. Что ты творишь?

— Успокойся, Мег, — предупреждает он, идя к мотоциклу.

— Нет, я не успокоюсь, Джонни. Нельзя вот так просто меня трахнуть, потом поставить в игнор, а после этого запрещать мне курить.

Джонни садится на мотоцикл и включает зажигание.

— Джонни, я пытаюсь с тобой поговорить! — Мой голос тонет в рыке двигателя. Я рассерженно выключаю зажигание, и Джонни грубо перехватывает мою руку. — Пусти!

Он не отпускает. Смотрит на мои губы, пока я пытаюсь высвободиться, но тут же разжимает пальцы, заслышав шаги за дверью. Обернувшись, вижу идущего по своим делам Льюиса. А когда поворачиваюсь назад, обнаруживаю, что Джонни снова завел мотоцикл. Он надевает шлем и выезжает из гаража. Сложив руки на груди, смотрю ему вслед.

— И что это было? — спрашивает Сантьяго, когда я вновь к нему присоединяюсь.

Качаю головой и молчу, а потом ухожу в дом и закрываю за собой стеклянную дверь.

Ночью лежу в постели, не в силах уснуть. День прошел как в тумане, я ни на чем не могла сосредоточиться и не хотела даже открывать соцсети, поскольку там поджидали сообщения от фанаток. Джонни, Кристиан, Паола, Китти… Лица и имена проносятся в голове, пока я пытаюсь мысленно сложить этот пазл.

Что было у Джонни с Паолой? Почему она ушла? Или он ее уволил? Они точно переспали? Было ли это всего однажды? Она его любила? «Глупая», — думаю я, но тут же вспоминаю, что сейчас сама на ее месте. Унизительно понимать, что другой человек уже через это проходил. Если, конечно, так оно и было.

Господи. Тупая боль внутри никуда не девается. Никак не могу ее отпустить. Уверена, Джонни был готов поцеловать меня в гараже. И знаю, что я этого хотела. Да, я в курсе, что он плохиш, а такие парни мне никогда не нравились. Тогда почему у меня не получается выкинуть его из головы?

Потому что я хочу, чтобы он в меня влюбился. Хочу быть той, кто его изменит.

Представляю, как иду с ним по красной дорожке, ужинаю в ресторане, улыбаюсь папарацци. Я бы никогда не жаловалась, что от езды на мотоцикле у меня портится прическа. Мы бы купили собаку, и я бы за ней присматривала. Роза снова бы меня полюбила, поняв, что я та самая, а не очередная глупая девица.

Ведь я другая. Уверена, это так. Кому еще настолько на него не наплевать? Он мне доверяет. Рассказал о своей маме. Смеется со мной. Ну, смеялся. И еще будет.

Слышу за дверью какой-то шорох и испуганно отрываю голову от подушки.

— Кто там?

Дверь открывается, и на пороге вырисовывается силуэт Джонни.

— Джонни? — ничего не понимая, шепчу я.

Он подходит к кровати, и я пытаюсь сесть, пока он откидывает одеяло. Кожу овевает ночной прохладой. Я почти раздета, если не считать помятой маечки и трусов.

Джонни забирается на кровать и встает надо мной на колени. Я неприлично громко дышу. Джинсы Джонни кажутся грубыми на ощупь. Я расстегиваю его рубашку и кладу руки на грудь, а он жадно и страстно меня целует. От него пахнет сигаретами и выпивкой, но мне все равно. Он торопливо расстегивает джинсы, отодвигает мои трусики и одним рывком погружается в меня.

Потом, лежа в его объятиях, я долго не могу заставить себя дышать нормально, ожидая, что он уйдет в свою комнату. Даже когда он засыпает, я все равно боюсь, что он проснется и снова меня оставит.

Наверное, в конце концов я тоже уснула, потому что, когда просыпаюсь утром, вижу, что Джонни лежит на боку и исподтишка за мной наблюдает. Я не улыбаюсь, и он тоже. Джонни снимает с меня одежду, на этот раз делая все медленно.

«Я изменю тебя. Я заставлю тебя меня полюбить».

Потом он нежно мне улыбается.

— Ты пьешь таблетки?

— Нет. — Тут же беспокоюсь.

— Не волнуйся, я всегда пользуюсь презервативами, — говорит Джонни. — Но, наверное, тебе стоит принять постинор.

— Хорошо, — киваю я. — Сегодня куплю.

Его явно не интересует моя прежняя половая жизнь. Он кладет руку под голову и смотрит в потолок.

— Мне не понравилось, как вы там сидели с Сантьяго.

— Я ничего такого не делала.

— Мне это не понравилось.

Приподнимаюсь на локте и кладу руку на живот Джонни. Он смотрит на меня и вновь переводит взгляд на потолок. Я вожу пальцем по татуировке со строчкой из песни Джонни Кэша.

«Я ранил сам себя, я чувствовать хочу…»

Джонни берет мою руку и целует.

— Я так и не сказал тебе спасибо.

— Спасибо? За что?

— За то, что отвезла меня в Дейлс. Приглядывала за мной. Ты же знаешь, что ты для меня особенная, да?

Меня переполняет счастье, и я киваю. Но тут же начинаю волноваться. Да, не стоит поднимать эту тему, но я не могу удержаться.

— Джонни, — неуверенно начинаю я, — что произошло между тобой и Паолой?

Он отпускает мою руку и сердито на меня смотрит.

— Не хочу об этом говорить.

— Джонни, прошу, я же видела ее в пятницу. И знаю, что она тоже меня видела. Что произошло? Почему ты не хочешь рассказать?

Я ною, но не могу остановить поток слов.

— Я это не обсуждаю, — отрезает он и садится. — Ни с тобой, ни с кем-либо другим.

Все еще обнаженный, он встает и надевает боксеры.

— Куда ты? — спрашиваю я, изо всех сил стараясь, чтобы это не прозвучало отчаянно. Не хочу, чтобы он снова уходил.

— Надо возвращаться к работе.

— Сегодня воскресенье. Это правда обязательно?

— Да, — твердо отвечает Джонни. — Альбомы сами себя не пишут, Мегера. — Он улыбается мне, и я, услышав свое прозвище, расслабляюсь и смотрю, как он собирает свою одежду и выходит за дверь.

Глава 27

Не хочу спугнуть Джонни, поэтому после ночи стараюсь вести себя с ним как обычно.

— Кристиан не звонил? — спрашиваю я, когда в понедельник прихожу в студию показать Джонни парочку безумных писем от фанатов.

— Просто офигеть, — говорит он, изучая письмо тридцатипятилетней женщины, которая утверждает, что может пропеть его дебютный сольник задом наперед, стоя на голове, и очень хочет продемонстрировать это ему вживую. — Тащи ее сюда.

— Серьезно? — удивляюсь я.

— Ни в коем случае, Мегера. Получи лучше судебный запрет, — шутит он и возвращает мне письмо. — Кстати, да.

— Что? О! Кристиан! Он правда звонил?

— Ага. Пару дней назад. Прилетит сюда в конце недели.

— Прекрасно! — радуюсь я.

Джонни с любопытством на меня смотрит.

— Что такое?

— Да так. — Он берет гитару.

— Как продвигается? — Я киваю на инструмент.

— Хорошо. — Он начинает играть.

— Классная мелодия, — хвалю я, но тут же вспоминаю, как на первой рабочей неделе подумала, что он написал песню «Смитс».

Джонни останавливается и откладывает гитару, пока я волнуюсь, а не совершила ли опять ту же ошибку.

— Еще сырая, — говорит он и тянется к чашке кофе, которую я ему принесла.

Уф-ф, слава богу.

— Ладно, я пойду тогда.

— Мегера.

Разворачиваюсь и вопросительно смотрю на него. Он отставляет чашку.

— Иди сюда, — манит Джонни меня пальцем.

Я неуверенно пялюсь на него.

— Иди же. — Он откидывается на спинку вращающегося кресла.

Подхожу к нему. Он берет меня за руку и усаживает к себе на колени. Я ахаю.

— Хочешь перепихнуться по-быстрому?

— Привет! — кричит с порога кабинета Кристиан в пятницу. Встаю из-за стола, чтобы его обнять. — Как делища?

— Хорошо! — Я улыбаюсь ему. За спиной Кристиана появляется Джонни и подмигивает мне.

— Как он с тобой обращался? — интересуется Кристиан. — Не сильно расстраивал?

— Нет. — Качаю головой, чувствуя, что краснею. Кристиан насмешливо на меня смотрит.