Убийства на Чарлз-стрит. Кому помешал Сэмпсон Уорренби? - Хейер Джорджетт - Страница 52

Инспектор удивленно заморгал.

— Не будем торопиться, Сэнди. Мы знаем лишь то, что нам рассказали Фримби и сам Паултон. По словам дворецкого, он пришел сюда примерно в 6.25. Оба сходятся в том, что ушел он в 6.45. У него было двадцать минут, и только он и миссис Хаддингтон знали, что произошло. Были ли они все это время вместе в будуаре? Она вряд ли выходила, хотя могла.

— Что ж, — медленно проговорил инспектор, — допустим, она вышла, чтобы что-то принести. Времени у него было в обрез.

— Найти эту бечевку было недолго — если использовались она и ножницы! Я не говорю, что считаю убийцей Паултона, но такая возможность есть, и ее нельзя терять из виду. Забудем о нем на время. Кто у нас остается? Мисс Бертли? Вряд ли. Я внимательно изучил эту версию и не понимаю, как она могла съездить в Ирлс-Корт и обратно за отпущенное время. Молодой Баттеруик, удравший так прытко, что забыл свою трость? Лорд Гизборо, хвативший от злости дверью? Ухода ни одного из них никто не видел. Любой мог где-нибудь спрятаться, пока все утихнет, вернуться сюда и дождаться возвращения миссис Хаддингтон. Видите окна? Оба находятся в мелких эркерах, загораживаемых толстыми шторами. Там вполне может притаиться человек. Уверен, к пяти часам их уже задернули. А теперь объясните, какие причины имелись у этих двоих убить миссис Хаддингтон — и мы оба будем счастливы! Только не говорите, что это совершил Гизборо, потому что она рассказала ему правду о его рождении: я не верю в небылицы.

— Вероятно, врач? — вяло предположил инспектор Грант.

— Вбили же вы его себе в голову!

— Он сам туда все время возвращается, — пожаловался Грант.

— Спору нет, он побывал здесь в середине дня. Хотите, чтобы я поверил, что он находился в доме почти до семи часов? Опомнитесь, я сам его видел днем!

— Я подумал, что Баттеруик тоже замешан в торговле наркотиками, хотя… Наркоманом он еще может быть, но я не замечаю никаких признаков. Я нашел его в вечернем костюме, времени же побывать дома, тем более переодеться, у него не было — если он находился в опере с первого отделения.

— Если в нем не пропадает выдающийся актер, я склонен думать, что он поспел к первому отделению. Знаю я эту породу! Остается лорд Гизборо, убивший миссис Хаддингтон либо за нежелание выдавать за него дочь, что забавно, ведь она жаждала именно зятя с титулом, либо из-за того, что портниха рассказала ей о запоздалой женитьбе его родителей.

Инспектор покачал головой:

— Нет, Гизборо глуп и вспыльчив, но не готов убивать по таким дурацким причинам. К тому же о его визите к миссис Хаддингтон было известно! Он что же, явился, готовый к преступлению, это вы хотите мне сказать?

— В данный момент я не хочу вам ничего говорить. А что касается готовности к преступлению — зачем она? Мы знаем, что они поругались, миссис Хаддингтон приказала Фримби больше не впускать его в дом. Если он это сделал, то из-за чего-то, происшедшего уже во время этой встречи и наведшего его на мысль расправиться с ней. Тогда получается, что Гизборо сбежал вниз, схватил пальто, хлопнул дверью, а потом вернулся в будуар, зная, что там пусто, и…

— На это у него не было времени! — напомнил инспектор. — Миссис Хаддингтон позвонила дворецкому, чтобы тот его выпроводил, и сама появилась на лестнице!

— А все потому, что его высочество долго не являлись на звонок! Слишком долго для любого, знакомого с планировкой дома. После этого она отправилась в комнату дочери, а Фримби обратно в полуподвал. Вот когда оба они так удобно отсутствовали, его светлость и занялся картиной. В этой конструкции есть лишь одна загвоздка: отсутствие мотива! А жаль! Чем дольше я о ней думаю, тем больше она мне нравится. Как было бы хорошо! Мы должны были приписать оба убийства одному и тому же человеку, но по первому у него алиби только что из ушей не лезет, он вне подозрений! Мой недостаток — плохое знание игр и забав в этой их бесценной России. Вдруг там принято еще до помолвки убивать будущих тещ?

— От кого вы знаете о ее нелюбви к молодому лорду? Только от дворецкого!

— Нет. Сногсшибательная блондинка сама мне об этом говорила. А его ссора с миссис Хаддингтон? А ее приказ Фримби больше никогда не впускать Гизборо в дом?

— Тоже верно, — вздохнул инспектор. — Она что же, мечтала выдать дочь за герцога?

— Насколько мне удалось узнать, миссис Хаддингтон положила глаз на Ужасного Тимоти. Это повышает ее в моих глазах, но я согласен с вами, что ждать этого от нее было бы странно. Зачем было упорно звать в дом лорда Гизборо, осточертевшего ей своей политикой? Он все выкладывал как на духу! Или она вдруг узнала, что у него за душой ни гроша? — Хемингуэй замер, напомнив инспектору терьера, почуявшего крысу. — Господи, Сэнди! Только не говорите, будто я что-то упустил.

— Не скажу, — успокоил инспектор.

— Помолчите! Главное, боже вас упаси обращаться ко мне по-гэльски! Этим вы меня с ума сведете! Что там говорил юрист? Она ему позвонила, и они обсудили законодательство о браке и законнорожденности. После этого она говорит лорду Гизборо, что желает его видеть, он приходит, и… Ужасный Тимоти — вот кто мне нужен!

— Он-то вам зачем?

— Тимоти — самый ловкий юрист из всех, кого я знаю!

Харт сидел в библиотеке и доказывал невесте уместность согласия с настойчивым приглашением его матушки получить убежище в Беркшире. Мисс Бертли тронуло известие, что, узнав о случившемся с ней, леди Харт воспылала праведным гневом и не только согласилась одарить ее своим благословением, но и принялась строить решительные и даже тревожащие планы привлечения к ответственности ее последней работодательницы. Впрочем, с этим она была готова повременить, пока мисс Пикхилл силой или уговорами не увезет племянницу в Путни. Пока долг приковывал Бьюлу к дому на Чарлз-стрит.

— А вот и Хемингуэй! — воскликнул Тимоти при появлении старшего инспектора. — Пусть он нас рассудит!

Но в ответ на мольбы обеих сторон старший инспектор категорически отказался вмешиваться в дела, выходящие за рамки его полномочий.

— Какое малодушие! — усмехнулся Тимоти. — Что ж, милая, придется тебе иметь дело с моей матушкой! Что заставило вас вернуться, Хемингуэй?

— Вас не касается, что заставило меня вернуться, сэр! Просто расскажите, что вам известно про закон о законнорожденности.

— Каких только вопросов не дождешься от полиции! Этот закон, старший инспектор, принятый в 1926 году, узаконивает положение детей, родившихся вне брака, чьи родители заключили брак друг с другом позднее.

— Так я и думал, — произнес Хемингуэй. — То есть пока вы в браке, ваши дети остаются законными?

— Да, в определенных пределах.

— Что за пределы, сэр?

— Например, на момент рождения ребенка ни один из родителей не должен был состоять в другом браке. Узаконенное потомство лишается права наследования титулов и сопровождающей их собственности. В противном случае… — Он осекся. — Я сказал нечто важное?

— Да, сэр, это очень важно, — подтвердил Хемингуэй.

Глава 20

— Что ж, — промолвила миссис Кейн, наполняя бокал мужа, — я рада, что ты вернулся.

Джеймс Кейн, снова удобно расположившийся около камина и лакомившийся уже третьей по счету сдобной лепешкой, пробубнил с полным ртом:

— Что за глупости?

— Никаких глупостей! За тебя я совершенно не тревожилась, просто думала, что придется либо ехать в Лондон самой, либо, если это еще затянется, сойти с ума. Довольствовалась этими отвратительными газетными сообщениями, а также письмом твоей матери, которое я так и не смогла понять.

— Я звонил тебе каждый вечер, — возмущенно напомнил мистер Кейн.

— Да, дорогой, только на любой мой вопрос ты отвечал, что это не телефонный разговор!

— Так оно и было. Главное, я твердил, что тебе не о чем беспокоиться.

— Я уже начала изучать расписание поездов на Лондон, — мрачно сообщила миссис Кейн. — Если бы не кухарка, уехавшая к себе домой, я бы нагрянула, так и знай!