Убийства на Чарлз-стрит. Кому помешал Сэмпсон Уорренби? - Хейер Джорджетт - Страница 38

Экономка посмотрела на Бьюлу.

— Воля ваша, сэр, но если мисс Бертли захочется, чтобы я осталась с ней, я не возражаю. Никто не заставит меня поверить, будто молодая леди способна такое натворить, что бы ни нес Фримби. Надо поговорить с ним по душам, пока он не состарился!

— Ступайте и поговорите прямо сейчас! — посоветовал Хемингуэй. — Если останетесь здесь, толку не будет. Если вы думаете, что полицейские носят в кармане тиски, то вас обманули: нам не разрешают!

— Все в порядке, — промолвила Бьюла, улыбаясь через силу. — Я не стану отвечать на вопросы до приезда мистера Харта.

— Ну, раз вы так уверены, мисс… — пробормотала миссис Фостон.

Старший инспектор открыл дверь, и экономка ушла. Затем посмотрел на Бьюлу.

— У вас дар влипать в неприятные ситуации? — усмехнулся он.

— Эта — худшая! Вам, наверное, уже рассказали про мою ссору с миссис Хаддингтон утром?

— Разумеется! Вы позволили себе угрозы? Глупо с вашей стороны, если вы задумали ее убить.

— Я ее не убивала!

— Вот с этого и начнем! Когда вы ушли?

— Я больше ничего не скажу! Знаю, до чего могут довести разговоры с полицейскими.

— Послушайте, — терпеливо произнес Хемингуэй. — Я готов поверить, что полтора года назад вы стали жертвой подлого обмана. Но давайте договоримся: я не страшный серый волк! Я даже не инспектор Андербарроу!

— Если вы говорите об инспекторе, который вел мое дело…

— О нем, о нем! У него своя манера, у меня своя, и чем быстрее вы это поймете, тем лучше мы с вами сработаемся.

— Это вы мягко стелете? Я не убивала миссис Хаддингтон!

Вошел Грант и тихо сказал что-то шефу на ухо.

— Пришел, значит? Да, впустите, не возражаю. Минутку! — Взяв инспектора под локоть, он вывел его из комнаты. Там уже снимали пальто Тимоти и его брат. — Что происходит? Сколько еще людей сюда пожалует? Тут что, званый вечер? Добрый вечер, мистер Кейн! Кто вас сюда прислал, хотелось бы мне знать?

— Извините, но когда мисс Бертли позвонила моему брату, с ним находился я. Все взвесив, я решил его сопровождать.

— Из чувства заботы? Действительно, кто знает, что взбредет мне в голову и что я с ним сотворю? Мне казалось, сам может за себя постоять — и даже неплохо! Если захотите поговорить с мисс Бертли, мистер Харт, то она там. — Хемингуэй указал на библиотеку и, когда Тимоти проходил мимо него, добавил: — Если вам удастся убедить ее, что самое глупое — отказаться отвечать на мои вопросы, то я буду очень рад, что она вас вызвала.

— Я тебя подожду, Тимоти, — сказал Джим брату.

— Как хочешь. Повторяю, в этом нет никакой необходимости! — бросил Тимоти через плечо.

— Если она предупредила его, что миссис Хаддингтон убили, значит, так оно и есть, сэр. Не желаете подождать в столовой? Там горит камин.

— С радостью. Не знаю, насколько серьезно вы отнеслись к провалу моего брата в том, другом деле, но новые события дают ему шанс оправдаться.

— Одно ясно: данное убийство — не его рук дело, — заметил Хемингуэй. — Если это вас успокоит, сэр, то я не намерен тратить время на вопросы о его занятиях сегодня днем. Вы покажете, что провели с ним весь день, а у меня и так достаточно дел, чтобы попытаться доказать, что вы меня обманываете.

Джим засмеялся и захромал в столовую. Старший инспектор повернулся к Гранту:

— За вами Паултон, Сэнди! Никаких обвинений, просто отвезите его в Скотленд-Ярд, пусть ответит на вопросы. У меня достаточно подозрений для ордера. Обращайтесь с ним вежливо и задержите, пока я не закончу здесь. Ничего с ним не сделается!

Глава 15

В библиотеке Бьюла, вжавшая голову в плечи, когда открылась дверь, бросилась молодому Харту на шею:

— Тимоти! Господи, что мне делать?

Харт, научившийся хранить в тяжелом положении хладнокровие, поспешил прекратить то, что он верно оценил как начинающуюся истерику.

— Привет, милая! — Тимоти ласково поцеловал невесту. — Только не повали меня! У тебя в сумочке найдется пудра для лица?

— Конечно! Но…

— Припудри носик! Приведи себя в порядок! Какая ты отчаянная! Разве тебе неизвестно, что искусство осчастливить молодого мужа начинается с умения всегда оставаться элегантной в его глазах? Если хочешь знать, здесь все важно, начиная с пудры и…

— Спасибо, закончить я могу сама! — перебила Бьюла, немного воспрянувшая от его оптимизма. — Не смейся надо мной! Я никогда в жизни не попадала в такой переплет. Я находилась здесь, Тимоти! Утром у меня с ней произошла ссора, которую подслушал Фримби. К тому же мне не полагалось тут быть…

— Так и вижу эшафот! Успокойся, любимая!

Бьюла высвободилась из его объятий.

— Дальше — больше. Я скрыла от тебя… Но теперь в этом нет смысла: не скажу я, так сообщит этот полицейский. Лучше тебе все узнать от меня.

— Не торопись! Не скрою, мне хотелось бы пролить свет на твое темное прошлое, но если ты воображаешь, будто Хемингуэй откроет мне или любому другому юристу какой-то ужасный секрет, — избавься от своей иллюзии! Этого не случится.

Бьюла достала из сумочки носовой платок. Громко высморкавшись, она проговорила:

— До чего же ты милый! Твой брат почти напрямую обозвал меня скотиной за то, что я тебе не покаялась. Скорее всего, он прав.

— Единственное, что мешает мне немедленно предложить Джиму выбор между пистолетами и шпагами, — убеждение, что он ничего подобного не говорил! — заявил Тимоти.

— Ну, может, не в таких словах… В общем, я — бывшая арестантка!

Это признание не возымело ожидаемого результата. Бьюла думала, что Харт предпримет рыцарскую попытку скрыть свои чувства, и была готова, что он неприязненно отшатнется. Но то, как он себя повел, застигло ее врасплох: Тимоти упал в кресло у стола, уронил голову на руки и притворно простонал:

— Вот это да! Какой ужас, моя дорогая!

— Это правда! — в отчаянии крикнула она.

— Нет, я этого не вынесу! За что тебя посадили, моя радость? За непредумышленное убийство за рулем?

— За подделку и растрату! — выпалила Бьюла.

Тимоти вскинул голову, посмотрел на нее и протянул руку, которую она стиснула. Он усадил Бьюлу к себе на колени.

— Ты — моя драгоценность! Немедленно все выкладывай!

Вместо того чтобы внять этому призыву, Бьюла упала ему на грудь и разрыдалась. Харт разумно ограничивался словечками «брось!» и «будет, будет!» и терся щекой о ее всклокоченную голову и успокоительно похлопывал по плечу. Эта находчивость быстро принесла результат: Бьюла перестала рыдать и, икая, зашептала:

— Я этого не делала! Это не я, Тимоти!

— Послушай, милая, хватит меня пугать! Необязательно мне это повторять! Кто был твоим защитником?

— Я забыла… Запросила адвоката, и мне назначили какого-то старичка. Сказали, что по суду.

— Ладно, дорогая, все понятно! — воскликнул Тимоти. — Впервые за свою карьеру юриста я жалею, что выбрал стезю краснобая из Центрального уголовного суда! Вот если бы я мог выступить твоим защитником…

— О, Тимоти! — Бьюла уткнулась ему в плечо и всхлипнула. — Это ничему не помогло бы! Я была дурочкой! Мне никто не верил — и теперь вряд ли поверит! Я не могла придумать доказательств, что не делала этого, а если пришла в тот кабинет в позднее время — так это потому, что он мне позвонил и велел туда пойти и достать из сейфа конверт. Сказал, что забыл про него и теперь у него возникнут неприятности с дядей. Я должна была отправить ему конверт по почте. Но в суде было просто мое слово против его, и хотя судья был, по-моему, склонен принять мою сторону, жюри решило по-другому.

Харт не пытался решить загадку. Он просто достал большой носовой платок и, вытирая Бьюле щеки, приговаривал:

— Когда все это закончится, ты мне расскажешь. А пока сядь прямо, перестань меня поливать, а то промочишь насквозь! Сюда вот-вот войдет мой приятель сержант, он же старший инспектор Хемингуэй, не хочешь же ты, чтобы он застал тебя в луже из слез! И хватит бояться, что он арестует тебя за убийство по той причине, что однажды тебя осудили за подлог: он слишком хитер, чтобы так сглупить!