Удар новичка - Чейз Джеймс Хедли - Страница 23

Я услышал, как закрылась дверь. Но сдвинуться с места я не мог. Сердце гулко колотилось о ребра. Я понимал, что находился на волосок от потери семидесяти миллионов долларов. Мне стало не по себе, когда я об этом подумал.

Ева отдернула штору.

– Выходи!

Ее лицо было белым как мел, только лихорадочно блестели голубые глаза.

– Ну и ну! Прошлись по лезвию. – Вынув платок, я вытер вспотевшее лицо.

– Я предупреждала тебя! На этом для нас все кончено! Это все, Чэд! Больше я не встречусь с тобой наедине. Не спорь. Я знаю, о чем говорю, и ты только что убедился в этом! А теперь уходи.

– Я придумаю что-нибудь, – пообещал я, подходя к двери.

– Придумывать здесь нечего. Мы бессильны. – Она подошла к двери вместе со мной. – Подожди! Вначале я посмотрю. – Высунувшись, она осмотрела коридор. – Все в порядке. Иди!

Я выскользнул из номера, как вор, чудом избежавший поимки, и торопливо спустился в бар.

Нет, что-то нужно делать. Я не собирался так просто отказываться от встреч с Евой, но семьдесят миллионов тоже манили. Я ломал голову над тем, как соединиться с любимой женщиной, не потеряв при этом богатства ненавистной жены. Ведь должен же существовать какой-то выход? А если его все-таки нет?

И снова каждый день начинался с новых надежд на то, что я хоть час смогу побыть наедине с Евой, но к ночи становилось совершенно ясно: эта возможность не появилась и скорее всего никогда не наступит.

Дни уходили один за другим. Я словно очутился в вакууме, где все было заполнено ожиданием того, что никак не приходило.

Мы провели в Венеции три недели, три самых длинных и мучительных недели в моей жизни. И за все это время я не имел ни единого случая перекинуться с Евой хотя бы парой фраз. Я испытал слишком большое потрясение в тот роковой день, чтобы снова подвергнуть риску себя и Еву. Когда Вестал решила, что пора возвращаться домой, я воспрял духом. Я знал, что пришел конец моим страданиям, что дома я смогу что-нибудь предпринять для нас с мисс Долан. Мы вылетели в Лос-Анджелес, а оттуда – в Литл-Иден.

С возвращением в Клифсайд у меня появились новые надежды на то, что я буду встречаться с Евой и наверстаю упущенное в Венеции. Я полагал, что буду проводить много времени вдали от Вестал, когда стану работать в своем офисе, стану бесконтролен. Мне всего только и останется, что подыскать квартиру, где я смогу без помех встречаться с Евой.

И по мере того как машина медленно одолевала серпантин горной дороги, мой мозг лихорадочно строил планы наших будущих свиданий.

Едва мы очутились дома, я оставил Вестал, которая тут же принялась просматривать огромную гору корреспонденции, накопившейся за время отсутствия, и прошел в свой кабинет. Оттуда я позвонил Блэкстоуну. Полученные от него новости успокоили меня. За это время он провернул несколько удачных сделок. Мы договорились пообедать с ним на следующий день.

Едва я повесил трубку, вошла Вестал.

– Чэд, дорогой, меня приглашают на открытие лекционного зала Шелли в моей старой школе. Церемония назначена на послезавтра. Отец завещал деньги на постройку этого зала. Сейчас он построен. Я хочу, чтобы и ты поехал со мной.

– Ради Бога! – воскликнул я. – Ты же знаешь, что подобные мероприятия нагоняют на меня тоску. Неужели нельзя обойтись без меня?

– Но я буду отсутствовать целых три дня, Чэд, – объявила Вестал, садясь на ручку моего кресла. – Ты же не захочешь отпустить меня на столь долгий срок?

Мое сердце едва не остановилось, когда до меня дошел смысл сказанного. Три дня! Две совершенно безопасные ночи наедине с Евой!

А вдруг Вестал заберет секретаршу с собой? Это было вполне вероятно.

– А где находится эта твоя школа? – спросил я нарочито равнодушным тоном.

– В Сан-Франциско. Я могла бы обернуться быстрее, разумеется, но дело в том, что на следующий день намечен какой-то спортивный праздник и меня попросили вручить призы.

– За это время накопилась масса работы, – подхалимничал я, поглаживая ее по руке. – Конечно, если ты будешь настаивать… Но, надеюсь, ты извинишь меня, что я хочу остаться.

– Не понимаю, – сетовала Вестал искренне и не скрывая сожаления. – Я так надеялась, что ты услышишь мое выступление. Что же, тогда я возьму с собой Еву, чтобы мне было веселее.

У меня возникло острое желание ударить эту женщину, которая считалась моей женой.

Но она не смогла взять с собой секретаршу.

В последний момент Ева вдруг почувствовала себя больной, ее мучила сильная головная боль, и она выглядела совсем разбитой.

– Как это не вовремя! – возмущенно вскинулась Вестал, узнав об этом. – Могла бы подумать и обо мне. С ее стороны это просто неприлично.

– Ты можешь взять горничную, – посоветовал я, стараясь всем видом выразить свое сочувствие. – Ева ведь не виновата в том, что заболела.

– Мне уже и ехать не хочется, – раздраженно заявила Вестал. – Ну хорошо, ничего не поделаешь, придется взять с собой Марианну. Она, конечно, полная идиотка, но как-нибудь перебьюсь.

Весь день миссис Винтерс просидела над текстом выступления. Несколько раз переделав его, наконец записала и на магнитофон. Здесь я должен отметить – и это очень важно для дальнейшего повествования, – что Вестал была буквально помешана на магнитофонах. Один стоял у нас в гостиной, другой она мне подарила, чтобы я использовал для своего обучения.

Она заставила меня несколько раз прослушать речь, вполне, надо сказать, соответствующую событию. Я не поскупился на похвалы.

Но только третий вариант речи удовлетворил Вестал. Она захватила с собой магнитофон в дорогу, чтобы еще раз прослушать себя перед выступлением.

Я поехал проводить свою миллионершу в аэропорт.

– Ты будешь хорошо вести себя, Чэд, не так ли? – вдруг спросила она, когда мы шли к самолету. – Ведь ты не напроказничаешь в мое отсутствие?

Я заставил себя улыбнуться.

– Сегодня вечером я поужинаю с Блэкстоуном. Завтра вечером – со Стенвудом. Как ты понимаешь, с этими ребятами не очень-то ударишься в разгульную жизнь.

– Я просто пошутила, дорогой. Все же я напрасно оставляю тебя с Евой.

Я почувствовал, как у меня по спине поползли мурашки.

– Не будешь же ты утверждать, что я остаюсь с ней наедине. У нас в доме десять слуг, не считая Харгиса, – самым естественным и даже веселым тоном усыплял я подозрительность жены. – Так что остаться с ней наедине я никак не могу. Ты, как никто, должна это понимать, Вестал.

– Не будь она дурнушкой, я могла бы приревновать тебя к ней, – сказала она, натянуто рассмеявшись.

Я сделал неприятное открытие, что тревога жены по поводу моей верности гораздо глубже и серьезнее, чем она показывала на словах.

– Ты несешь чушь, и мне это не нравится. – Я сделал попытку прекратить неприятный мне разговор. – Если бы уж я решил изменить тебе, то наверняка нашел бы женщину на стороне.

Вестал искоса посмотрела на меня: на ее сморщенном личике было написано недоверие.

– Но ведь ты… ты не сделаешь это, Чэд.

– Да что это с тобой? Конечно же, нет! Давай-ка лучше оставим эту тему. В ней нет ничего забавного.

Ее клешнеподобная рука обхватила мое запястье.

– Ведь ты никогда не поступишь со мной так, Чэд, не так ли? Я этого не переживу. Я… Я… Для меня это было бы такое унижение. Я хочу, чтобы мы жили долго и счастливо.

– Давай не будем продолжать эту тему, – взмолился я, делая вид, что начинаю серьезно сердиться. – Об этом ты можешь совершенно не беспокоиться. Желаю тебе хорошо провести время и благополучно возвратиться домой.

Ее лицо посветлело от счастья.

– И ты будешь ждать меня?

– Что за вопрос! Разумеется! Я все время буду думать о тебе.

Это был тот стандартный набор вежливых фраз, что я мог выжать из себя, когда передо мной маячило это маленькое сморщенное личико.

– Как я не хочу уезжать.

– Но поездку нельзя отложить: тебя ведь ждут там и готовятся к встрече.