Шерлок Холмс из 8 «б» класса (СИ) - Майская Анна - Страница 1

Анна Майская

Шерлок Холмс из 8 «б» класса

Наташа, Дима и Володька дружили с самого раннего детства. Родители их получили квартиры в одном доме, в одном подъезде, ходили друг к другу в гости, вместе отмечали все праздники. Играли в одном дворе, где было еще много детей, но всегда держались вместе, втроем.

Учились все трое в одном классе, всюду ходили вместе. Впереди Наташа, а за ней и двое друзей. Их «любовный треугольник» уважали все ученики в классе, но никто не мог решить, кому же из них двоих отдает предпочтение сама Наташа, и отдает ли вообще, или просто дружит.

Хрупкая, тоненькая, с огромными синими глазами, очень густыми, белоснежными кудряшками до плеч, она являла эталон хрупкой девичьей красоты и сразу вызывала у парней безотчетливое желание защитить ее от всех невзгод жизни. Была она очень скромна, даже немного стеснительна. Всегда красиво одета, не по моде, а по своему собственному вкусу и выбору. Косметикой никогда не пользовалась, чем очень отличалось от прочих своих одноклассниц.

Ее отец, начальник главка, очень солидный и совсем не старый еще мужчина, воспитывал ее один, мать умерла, когда Наташе было всего девять лет, но отец, несмотря на все соблазны, собирался, но так и не собрался еще раз жениться из-за дочки, не представляя, как здесь, в одной с ними квартире, появится еще и мачеха. Как воспримет ее дочь, поладят ли они? Ответов на эти вопросы не было, а сразу проверять на практике ему не хотелось.

Так и жили они вдвоем, дочка, по мере взросления, уже легко справлялась со всеми бытовыми делами, научилась отлично готовить. Иногда приезжала старенькая тетя Ксения, сестра умершей жены, гостила у них, помогала Наташе постигать премудрости разных домашних дел вроде уборки, стирки и прочего. Потомок белых эмигрантов, жила она за границей, во Франции, в маленьком особняке, купленном еще прапрадедом, и приезжала редко, не больше пары раз в год.

Дима был молчаливый, серьезный, коренастый, немногословный черноволосый крепыш, и полная противоположностью долговязому, худому, нагловатому насмешнику Володьке, который за словом в карман не лез, всегда был весел, сыпал шутками, по нему тайно сохли девичьи сердца доброй половины женской части их класса, но его собственное все же на самом деле принадлежало только одной — Наташе.

Дима и Володька втайне от Наташи иногда спорили и ссорились, доказывали каждый свое право на нее «неэтичными» способами, или обычной дракой, и тогда приходили домой с синяками на лице, в разорванной одежде, но так и не пришли к выводу, кому же из них отойти в сторону. Не один не хотел уступать. Но и не ссорились окончательно, как не в чем не бывало общались уже на следующий за такой дракой день, будто ничего не было. Наташа же искренне не замечала всего этого и не подозревала, что мальчишки могли из-за нее драться, считала, что подрались где-то на стороне с противниками другой улицы.

Время незаметно шло, вместе они закончили школу, потом также вместе закончили институты и университеты. Наташа поступила в педагогический, Дима, очень интересовавшийся с детства архитектурой, поступил в архитектурно-строительный, а за ним и Володька; сначала направление в маленький уральский городок получила Наташа, а следом за ней туда же попросились и двое друзей, чем очень удивили уважаемую комиссию по распределению их университета.

Приехали, устроились в общежития. Парни, едва получившие дипломы, надеялись удивить город новыми строительными ансамблями, а Наташа стала учительницей французского языка, русской литературы и географии в школе. Школа была довольно большая, но учителей не хватало, и некоторые вели сразу по несколько предметов.

Наташу назначили классным руководителем восьмого «Б» класса, в котором училось два десятка детей, и она им сразу очень понравилась. Настолько, что у нее даже смешного прозвища до сих пор не было, в отличие от прочих учителей. Директора они прозывали Глобусом за блестящую лысину, на которой остался тоненький венчик волос, и впрямь напоминающий что-то этакое, географическое, а старую учительницу химии за глаза называли Колбой.

Свой предмет она вела очень увлекательно, но некоторые ученики не столько ее слушали, сколько любовались ею самой, тем, как она говорит, читает вслух, рассказывает предмет, и сами почему-то становились добрее.

В этом самом восьмом «Б» классе у нее и появился Шерлок Холмс, как она его назвала, и это прозвище очень подходило этому серьезному, молчаливому мальчику по имени Борис. Девчонки насмешливо называли его Юрист, а она звала ласково — Шерли. Он очень увлекался творчеством Артура Конан Дойла и знал приключения его знаменитого прототипа, Шерлока Холмса, чуть ли не наизусть, мечтая скорее вырасти, поступить в университет, стать криминалистом и ловить преступников новыми, еще более прогрессивными методами. Нередко читал Конан Дойла или специальную литературу по криминалистике даже на уроках, чему очень способствовало, что и отец, и старший брат тоже выбрали этот путь.

Как-то они разговорились на уроке истории, и она поразилась, насколько много для своего возраста он знает и какие глубокие может делать выводы по вроде бы поверхностным вещам, там, где большинство людей и ничего особенно бы не заметило. Весь класс, притихнув, слушал их спор. Продолжили дискуссию и после уроков.

С того дня он почти каждый раз настойчиво начал провожать ее до общежития, и нередко рассказывал простые, но удивительные вещи, о которых она раньше никогда не думала и не знала, потому что не интересовалась данной стороной жизни. Он вообще знал и понимал очень много для его возраста.

По его теории, сперва показавшейся ей нелепой и смешной, но потом, при некотором размышлении, очень интересной, в каждом человеке изначально есть несколько личностей, развитых в разной степени, в том числе героическая и преступная. И смотря в какие обстоятельства попадает человек, одна из этих специфических черт его характера может неожиданно раскрыться и стать главной, определяя всю дальнейшую жизнь, превращая в преступника. У других же, как бы они не старались, преступная составляющая настолько неразвита, что они и стекло из рогатки разбить не смогут, не попавшись.

Наташа тогда сказала ему, что теория конечно интересная, но нуждается в доработке, ведь необязательно все зависит от изначальных качеств, преступниками становятся не из-за природной склонности, а из-за неправильного воспитания и условий жизни.

— Нет, это не совсем так. Преступник и герой есть в каждом из нас, — доказывал Борис, — И только мы сами можем выбрать, кем будем. Вот например, есть люди, у которых с детства есть все, и у них отличное воспитание. Но все равно они становятся преступниками, как бы их не воспитывали. Тут что-то иное.

Наташа, с интересом слушая его, как не старалась, никак не могла найти в себе вообще ничего героического, так как на самом деле страшно боялась мышей, темноты и пауков, но не признавалась в этом никому, кроме, разве что, отца. А вот преступное… этого в ней точно не было.

— Ну, уж тут ты ошибаешься, Шерли, — какой же из меня герои или преступник? — смеясь, сказала она.

— Вспомните, разве не было в вашей жизни хотя бы мелкой ситуации, когда вы стояли перед выбором, совершить какой-то плохой поступок, или нет? — улыбнулся Борис, — И чем это закончилось? Мне можете ничего не говорить, просто вспомните сами.

Тут же память подсунула ей воспоминание, как однажды она взяла из сумочки мамы, еще будучи в третьем классе, деньги на подарок и пирожные всем одноклассникам, так как Дима был именинник, а своих денег у нее не было.

Мама этого так и не узнала. Наташе потом было очень стыдно, она много раз собиралась рассказать, но так и не сказала, просто решила для себя, что больше никогда в жизни так не поступит. Получается, в тот момент она сделала выбор, и поняла, что дорога, позволяющая брать что-то без спроса, не для нее? И это значит, что Борис прав и склонность к криминалу не приобретенное, а врожденное явление? Наташа вдруг серьезно посмотрела на этого «Шерлока», в непонятной теории которого было действительно что-то рациональное.