Йанто Путешественник (СИ) - Охэйо Аннит - Страница 51

— За деньги, конечно, — ядовито сказал Витька. — Ну так за деньги-то и я тебя хоть с кирпичом общаться научу.

— Ну, за деньги, и что? — обиженно сказал Йоло. — Можно подумать, что у вас дома всё бесплатное.

— Неудивительно, что у вас тут всё в жопу пошло, — буркнул Сашка, невозмутимо очищая поддон. — Роботы для того, роботы для сего… неудивительно, что одни роботы и остались.

Йоло открыл, было, рот, чтобы возразить… но так ничего и не сказал.

На еде, однако, их злоключения не кончились. После неё возникла потребность в действиях… э-э-э… противоположного рода, — а из нашедшегося тут туалета Ленка выскочила с выпученными глазами. Как оказалось, монументального вида унитаз имел внутри некие манипуляторы, которые сами подмывали, вытирали и даже умащали неким приторно пахнущим кремом. Под стать туалету оказался и душ — тоже с массой подвижных душевых головок и манипуляторов, которые тянулись к мальчишке с губками и щетками, и всё время порывались устроить чуть ли не эротический массаж. Мишка чуть ли не подрался с ними — как настраивать всю эту фигню, он не разобрался, да не слишком и хотел. Нашлись тут и отдельные автоматы для маникюра, педикюра и даже для стрижки — но вот совать в них башку никто уже не решился. Даже по мнению Йоло мода на Дорине была… несколько странная, да и отдаваться в руки здешней полоумной техники никого, почему-то, не тянуло.

Мишка невольно подумал, что если вот здесь, в производственном, можно сказать, душе установлены такие вот излишества, то что же тогда стояло тут в квартирах… или, тем более, в здешних дворцах… и тут же понял, что знать это ему как-то не хочется. Гадко это было, тошно и гадко. И очень, так сказать, наглядно, если вспомнить кошмарные обрубки тел, вставленные в «трудовых дронов». И ещё более кошмарные «экскаваторы» на Юлиманге, от которой, по словам Йоло, сейчас вообще мало что осталось…

— Неудивительно, что вам всем тут нанотех этот нужен, — буркнул Сашка. — Я бы от такой еды на второй день уже сдох.

— У нас еда всё же получше была, — хмуро ответил Йоло. — С орбитальных ферм, в основном. А тут только синтетика дешевая… длительного хранения. У нас такую только по БЖП выдавали…

— А БЖП — это что? — спросил Мишка.

— Базовое Жизненное Пособие, — удивленно ответил Йоло. — Выдается просто по факту наличия гражданства — ну, если не работать совсем. На покрытие базовых потребностей — еда там, жилье, доступ в сеть, доступ к секс-услугам…

— Ничего себе, потребности. С ними и работать не надо, — сказал Сашка.

— Ну так на самом деле у нас мало кто работал, я это вроде говорил уже, — вздохнул Йоло. — Нет, если ты очень хочешь, то работу-то тебе найдут, но будешь секс-автоматы для домашних любимцев обслуживать или платным пассажиром работать, чтобы городской транспорт не простаивал. А не хочешь — можешь хоть всю жизнь на БЖП сидеть.

— Так у вас же вроде того… капитализм.

— А вот как раз потому, что капитализм, — возразил Йоло. — Потребители же должны потреблять, а как они без денег будут потреблять-то? А БЖП — всё же проще, чем рабочие места какие-то придумывать. Заводы-то всё равно так работают, и добывающие комплексы, а просто так рабочие места делать — так оно всё равно дороже БЖП выходит.

— Это уже не капитализм, а так… чучело какое-то, — буркнул Мишка. — Проще коммунизм уже сделать.

— Не проще, — возразил Йоло. — Там образование надо всем хорошее давать, а это сложно же и мало кто захочет. А заставлять — а права человека? Ну вот…

— А хоть что-то нормальное у вас есть? — вырвалось у Витьки.

— Почему? Есть, — Йоло удивленно взглянул на него. — На самом-то деле почти везде нормально всё. Падения, на самом деле, редкость. Потому, что теперь везде империи всякие… где работать — обязательно. И не домашним любимцам педикюр делать, а на заводе у станка стоять или там в шахте на астроиде каком. Не знаешь, — научим, не хочешь, — заставим, вот такой принцип. И автоматика жестко ограничена — как раз, чтобы не было такого, что 99 % населения просто себя нечем занять. Только там жизнь тоже не сахар, знаешь… Великие Дома всякие с интригами… ну и войны между империями… тоже часто бывают. И не только такие, когда флоты друг по другу долбят, а когда на поверхности миллионные армии. Ну а головы на самом деле мало кто класть хочет, всё же, поэтому — опять автоматика всякая военная, а где военная — там и гражданская же. Ну и люди ленивые же. Не хотят напрягаться, — добавил он неожиданно самокритично.

— Вот, тут как раз расслабились уже… — буркнул Мишка. — Насовсем расслабились, аж до костей. Да и ты тоже… расслабился бы, если бы не мы.

— Ну, так, — Йоло вздохнул. — У меня отец на «Бесконечности» служит — это флагман нашего флота, ты его видел же у меня в комнате… Я тоже военным хотел стать… только там всё сложно как-то, — он опять вздохнул и замолчал.

— Так, ладно, — Сашка хлопнул себя по коленям и поднялся. — Давайте, в самом деле, спать, — а то совсем свихнемся же со всей этой полужизнью… Я подежурю пока…

— Почему ты? — ревниво вскинулся Витька.

— Потому, что вы тут задрыхнете, — ответил Сашка. — После меня Мишка будет дежурить, потом ты. Напоследок, под утро — Йанто, — Йоло он в число часовых не включил, но тот как-то не особо и рвался… — Ну, в общем, как-то так.

С тем, где спать, гадать долго не пришлось: конечно же, у пульта, управлявшего сигнализацией, где же ещё? Но возникла небольшая трудность: никаких постелей тут не обнаружилось, одни модерновые кресла — но и с них сидения не снимались. В конце концов, ребятам пришлось натащить мягких упаковок с какой-то, как сказал Йоло, голотканью. На самом деле, это была никакая не ткань, а слой легкого полупроводникового материала с миллиардами нанолазеров, датчиков и связанных с ними процессоров. Здесь её использовали в голографических проекторах, — ну и для маскировки, конечно: как опять же сказал Йоло, если обклеить себя такой тканью, то она будет проецировать образ фона во все стороны. Ей можно было покрыть любой объект, машину или даже скафандр, — но сейчас это занимало Мишку меньше всего. Упаковки были большие и мягкие, растянувшись на них, он с неудовольствием подумал, что тут, в этом громадном светлом зале, он вообще не сможет заснуть… и тут же с удивлением почувствовал, как кто-то трясет его за плечо.

Недовольно замычав, мальчишка сел и осмотрелся. Тряс его, как оказалось, Сашка, и Мишка с удивлением понял, что даже не заснул, а просто провалился в сон, как в люк. Казалось, что прошло всего несколько секунд, и он недовольно помотал головой. Конечно же, он ни черта не выспался, хотя и прошло добрых два часа. Как всегда в такой ситуации, хотелось рычать и кусаться, — и Мишка вновь недовольно помотал головой.

— Проснулся? — хмуро спросил Сашка. — Тогда вставай. Твоя очередь.

Мишке страшно захотелось послать его… но он всё же сдержал себя и поднялся, бессовестно зевая. Все остальные, конечно же, преспокойно дрыхли. Йанто обнимал свой ранец, словно Плюшкин — мешок с ассигнациями. Йоло свернулся в клубочек, поджав немыслимо грязные босые ноги — дома ему за такое точно отвернули бы голову… да и самому Мишке тоже. Дома он привык ходить босиком — только вот это значило, что ноги перед сном приходилось мыть…

— Что тут? — спросил он, вновь бессовестно зевая.

— Да пока спокойно всё… — Сашка тоже бессовестно зевнул, потом протянул ему автомат. — На, держи. Бди. Если задрыхнешь — башку оторву, ты меня знаешь…

— Да не маленький я, — Мишка взял оружие. Тяжелое, но зато удобно лежавшее в руках. — Ты меня тоже знаешь же.

— Знаю, — Сашка тоже зевнул. — Тогда я баиньки. Через два часа Витьку разбудишь. Только хвост ему хорошенько накрути, чтобы не заснул. А то мало ли тут что…

— Ну, это уж непременно.

— Вот и славно.

Сашка плюхнулся на упаковки и, похоже, сразу же задрых. Мишка прошелся туда-сюда, посмотрел на экраны. Тяжелый автомат оттягивал руки, он хотел закинуть его на плечо, но ремня у него не было. Мальчишке вспомнилась отцовская байка про солдата, которому злой прапор выдал автомат без ремня… тогда он мало что понял, но теперь для него начало доходить. Шастать туда-сюда с тяжелой железякой в руках — удовольствие то ещё. Не говоря уж о том, чтобы идти с ней на штурмовую полосу. Захотелось положить её на пульт, — всё равно, никто не видит же, — но он мужественно подавил это желание. В конце концов, он в самом деле часовой…