Скачок Дикаря (СИ) - Саган Ил - Страница 5

          Не знаю, где Сэм раскопал это странное слово, но ко всем именам, и мужским и женским, он непременно добавлял уважительное, по его мнению, обращение "миста".

          − Да брось. Никто не узнает.

          − Нельзя. Миста Бриджел будет сердиться, − он обиженно нахмурил брови и в подтверждение своей непреклонности крепко сжал меня огромными ручищами.

          − Тише, тише, изверг! Ты мне так все кости переломаешь. Я же ещё никуда не убежал, − улыбнулся я, глядя на недовольно скуксившееся лицо Сэма.

          − Сэмюэл расстроился и не рассчитал. Пусть миста Джон не обижается на Сэмюэла, − произнёс он извиняющимся тоном и ослабил железный хват.

          Когда мы подошли к моей комнате, я продолжил его убеждать:

          − Сэм, ты бы меня хоть перед девушкой не позорил. Если не отпустишь сейчас же, клянусь тебе, встану ночью и буду носиться по дому.

          Сэмюэл в нерешительности замер в дверном проеме. Его маленькие глазки в панике забегали по сторонам. Он посмотрел на Элизабет, хозяйничающую в комнате, пробубнил под нос что-то невнятное и произнёс:

          − Хорошо. Пусть миста Джон ходит сам. Сэмюэл поможет.

          Довольный, но измученный, я с трудом доковылял до кровати и повалился на неё с чувством победителя. Сэмюэл, наблюдавший за моими немощными манипуляциями, по-доброму улыбнулся и вышел из комнаты.

          − Джон, мне кажется, что наш Сэм проникся к тебе симпатией, − удивлённо сказала Элизабет, готовя капельницу.

          − Ничего странного. Мы же с ним друзья, − ответил я, засучивая рукав.

          − Друзья? С Сэмом? Я думаю, он не доверяет никому на свете, опасаясь всех людей.

          − А как же мистер Бриджел?

          − Ну, естественно, кроме мистера Бриджела. Правда, профессор для него вовсе не друг, даже не отец, а... Бог. Уверена, Сэм не задумываясь отдаст жизнь за одно его доброе слово.

          − Это точно...

          − А к тебе он относится с какой-то теплотой. Ну, почти как к Зевсу.

          Это сравнение заставило меня усмехнуться. Зевсом звали любимую кошку Сэмюэла. Как мне рассказывали, пару лет назад ночью во время сильнейшей грозы Сэм проснулся от очередного кошмара. Страшные сны беспокоили его с раннего возраста из-за каких-то детских переживаний. Скромная комната Сэма находилась в отдельно стоящем домике, совмещённом с ангаром для хранения разных хозяйственных мелочей. Сэмюэл выглянул на улицу проверить, не повредила ли что-то бушующая стихия, и услышал жалобное мяуканье. Оказалось, что под крыльцо забрался маленький испуганный котёнок с перебитой лапкой.

          Сэмюэл приютил и выходил несчастное животное. По совету профессора нового жильца в честь обстоятельств его появления прозвали Зевсом. Правда, позже выяснилось, что это была кошка, но имя питомца так и закрепилось за ним. Великан настолько прикипел душой к котёнку, что тот стал для него самым близким другом. Сэмюэл разрешал питомцу спать в своей кровати. Вечерами рассказывал ему о событиях, произошедших за день. А когда Зевс желал полакомиться, то есть практически постоянно, делил с ним свою еду. Сэм знал, что в отличие от людей, Зевс никогда не будет смеяться над ним, никогда не предаст и не обманет. Сейчас этот блохастый заморыш превратился в огромное ленивое животное с длинной серебристой шерстью и презрительно прищуренными глазами.

          − Неужели у него никогда не было друзей? − спросил я.

          − Ну, не знаю. Может быть, когда-нибудь раньше... Я ведь тоже здесь не так давно обитаю, − сказала Элизабет, вводя иглу капельницы в мою вену. − Полежи немного спокойно. Через полчаса нужно быть в столовой.

          − А любовь? А женщины?

          − Ну, ты сказал. Сэм и женщины... Вспомни о Клариссе!

          Я слышал эту историю. Как-то за обедом мистер Бриджел, большой любитель поболтать за едой, рассказывал о Сэмюэле и Клариссе, корчась от смеха.

          Кларисса Фул, жительница соседней деревушки, подрабатывала у мистера Бриджела, готовя изумительно вкусную еду. Повариха была пышной хохотушкой с розовыми щеками и пробивающимися черными усиками над пухлыми губами. Несколько лет назад она овдовела. Её мужа, никогда не отказывавшегося от кружки доброго эля, зарезали в пьяной драке после очередной попойки, и сейчас Кларисса находилась в активном поиске спутника жизни. Сэмюэл показался ей достойным кандидатом. Сильный, хозяйственный, да ещё и без вредных привычек − неплохой кандидат в мужья. А его маленькие особенности − ерунда, все не без изъяна.

          Кларисса завалила Сэмюэла разными вкусностями и взяла под такую плотную опеку, что Сэм, не привыкший к столь пристальному вниманию, начал прятаться от неё. Мистера Бриджела рассмешил случай, когда Сэмюэл посреди разговора с профессором, едва заметив кухарку, бросился наутёк.

          Раздавшийся из холла звон колокольчика сообщал о пятнадцатиминутной готовности к обеду. Мистер Бриджел очень трепетно относился к этому мероприятию. Не то чтобы он был любителем поесть. Нет. Ел он как раз немного, но был настоящим гурманом и считал обед важным ритуалом, подчеркивающим его аристократический статус.

          − На, выпей это перед едой, − Элизабет дала мне очередную дозу медикаментов. − Через пять минут снимаем капельницу и в столовую.

          − Поможешь дойти? А то на каталке чувствую себя полным инвалидом.

          Опираясь на плечо Элизабет, я вошёл в столовую. Длинный дубовый стол покрывала белоснежная скатерть, заставленная столовым серебром и изящной фарфоровой посудой. Над всем этим великолепием возвышались два бронзовых канделябра с ярко горящими свечами. Кроме профессора, за столом сидел крепкий мужчина, чем-то неуловимо похожий на мистера Бриджела.

          − Прошу любить и жаловать − мой младший брат Дэвид Бриджел, − представил профессор гостя. − Мисс Стоун с ним уже знакома, а вы, мистер Сэведж, наверняка его не помните. Он пришёл специально, чтобы посмотреть на прогресс в вашем выздоровлении.

          Полицейский протянул мне руку. Дэвид Бриджел был гораздо крупнее и выше брата. И хотя он был лет на десять моложе профессора, на его голове красовалась большая проплешина, похожая на тонзуру, которую выбривают монахи. Над плотно сжатыми тонкими губами торчал совершенно такой же, как у брата, крупный мясистый нос. Видимо, он являлся фирменным знаком их рода. Но самым необычным штрихом, выделявшим полисмена, был стеклянный глаз. Позже я узнал, что много лет назад, на одной из тренировок в тире, с Дэвидом Бриджелом произошёл несчастный случай, после которого пришлось вставить эту стекляшку. Протез оказался не самым удачным, но, сколько профессор ни настаивал на более современном имплантате, Дэвид напрочь отказывался: то ли боясь повторной операции, то ли ещё по какой-то неведомой причине. Глаз не двигался, поэтому было совершенно непонятно, куда полицейский смотрит. Казалось, что он видит всё и везде. Из-за этой особенности подчиненные прозвали его Глазастым Дэйвом.

          − Как я посмотрю, вы так и называете нашего подопечного этим странным именем? − ухмыльнулся полицейский.

          − Почему странным? − спросил профессор. − Мне кажется, имя ему очень подходит. Ты бы видел, как он нас всех огорошил своими научными познаниями. Ни дать ни взять − настоящий безумный ученый. Кроме того, всё тело мистера Сэведжа покрыто шрамами. Такие бывают у военных, после серьёзных передряг, или у дикарей [1] из каких-нибудь джунглей, где нужно отбиваться от зверей и бороться с агрессивной природой... Кстати, я считаю, что имя влияет на поведение человека и его судьбу. Мисс Стоун, вот попробуйте угадать, в честь кого назвали меня.

          − Шекспировский Горацио?

          − А вот и нет, − самодовольно усмехнулся профессор. − Мой отец был простым моряком, всю жизнь прослужившим на военно-морской базе в Портсмуте. Он назвал меня в честь адмирала Горацио Нельсона.