Сквозь Тьму (СИ) - Кэмерон Пирс - Страница 33

Арк (так звали хозяина приюта) без лишних слов предоставил Джону всё необходимое, на что у него ушло не больше 20 минут. Размышляя о причинах услужливости хозяина приюта, Джон пришёл к выводу, что всё дело в монете, которую ему дал Финнеас, однако слишком долго ломать над этим голову Доу не стал, поскольку у него были дела поважнее. Тщательно обыскивая город, стражники заглянули и в приют, но Арк заверил их, что никакого пришельца в здании нет.  Наблюдая за уходящими стражниками из окна на третьем этаже, Джон осознал, что пока он не перешёл последнюю черту, и что ещё не поздно всё изменить. Он мог прийти в храм и рассказать Ариусу про Финнеаса и про его связь с тёмной ведьмой. Выслушав его оправдание, магистр переключил бы своё внимание на двуличного стихийника. Поступить так было бы намного проще, чем рискуя жизнью проникать в охраняемую тюрьму, но от разговора с Ариусом Джона удерживали сразу две серьёзные причины. Во-первых, Финнеас хоть и казался Доу не слишком надёжным союзником, но при этом стихийник определённо знал о перемещении между мирами больше других. Во-вторых, принимая сторону храмовников, Джон обрекал Дженайю на мучительную смерть. Перестав терзаться сомнениями, и дождавшись наступления темноты, Джон накинул капюшон на голову, и отправился вызволять тёмную ведьму.

Задачу пришельца усложнили отряды регулярной армии Виндхейма, патрулирующие улицы ночного города. Потерпев неудачу с поисками Джона, Ариус попытался воспользоваться особым поисковым заклинанием, однако и здесь магистра ждала неудача, поскольку от обнаружения магами света пришельца уберегла метка на руке. Не сумев обнаружить Джона, Ариус снова обратился к начальнику городской стражи. По просьбе магистра, больше напоминающей приказ, поскольку орден “Дневного Света” стоял на несколько ступеней выше в иерархической лестнице королевства Виндхейма, в Данмуре было введено что-то наподобие комендантского часа. Стараясь избегать открытых улиц, Джон добирался до тюрьмы через переулки. На карту было поставлено очень многое, однако Доу не испытывал страха, поскольку чувствовал себя в своей стихии. Добравшись до закрытых ворот, рядом с которыми несли вахту пятеро вооружённых мужчин в доспехах, Джон, притаившийся в тени находившегося рядом с тюрьмой зданием, коим оказался небольшой трактир, достал одну из газовых бомб.

Он уже хотел было сжать снаряд, и сделать бросок, но хорошенько поразмыслив, решил, что это не очень хорошая идея. Ведущая к тюрьме дорога располагалась на открытой и очень хорошо просматриваемой местности. Пятёрку валяющихся без сознания мужчин с лёгкостью можно было увидеть издалека, а если бы кто-нибудь из них успел бы поднять крик перед тем как вырубиться, и этот крик услышали бы за воротами, вся операция по освобождению Дженайи потерпела бы полный крах. Перебираться через стену на глазах у охранников было равносильно самоубийству, поэтому Джон, верно рассудив, что часовые едва ли будут сторожить ворота всю ночь, решил дождаться пересменки. Ждать пришлось практически целый час.

Вечер в Данмуре выдался не самый тёплый, поэтому Джону, не сводившему глаз с ворот, пришлось поплотнее застегнуть плащ. Когда двое из пяти часовых начали совершать обход, Джон отошёл назад, и уже собирался перебежать на другую сторону улицы. Но только пришелец сорвался с места, как из переулка, к которому собирался бежать Джон, вышли патрульные. Резко отскочив назад, Доу обнаружил, что оказался в западне. Торопливо осматриваясь, Джон заметил стоявшую неподалёку от входа в трактир деревянную повозку, на которой хозяину заведения недавно доставили очередную партию выпивки. Повозку можно было использовать в качестве укрытия, если бы не одно “но”: для того, чтобы добраться до повозки, Доу нужно было пробежать добрых двадцать метров по открытой местности на глазах у вышедших из переулка патрульных. А между тем, вооружённые мечами часовые стремительно приближались к убежищу Джона. Выжидая до последнего момента, Доу всё же смог выгадать момент, когда осматривающие улицу патрульные повернулись к трактиру спиной и пошли прочь.

Выскочив из-за угла, Доу тут же ломанул к повозке. Вместо того чтобы забраться под дно, Джон запрыгнул в телегу, тут же принял горизонтальное положение, и прижался к правой стенке повозки. Идущий позади остальных патрульный, услышав шум, обернулся, но заметив лишь вышедших из-за угла трактира часовых, пошёл дальше. Сохраняя неподвижность, и не видя своих потенциальных противников, Джон для верности пролежал на дне повозки пару минут и только потом поднялся.

“Чуть не попался. Следует быть повнимательнее”, - с облегчением подумал Доу, возвращаясь на исходную точку.

Если не считать этого эпизода, дальнейшее наблюдение за воротами прошло без происшествий. Когда пришла очередь второй смены, четверо из пяти часовых отправились к зданию тюрьмы, оставив у ворот одного бойца. Воспользовавшись отсутствием большей части часовых, и тем, что оставшийся боец его не замечает, Джон забросил на стену крюк. Быстро взобравшись наверх, и спрыгнув на землю уже с другой стороны, Джон тут же отбежал от стены.

Вместо того чтобы сразу направиться к зданию, Доу притаился возле небольшого колодца во дворе. Проводив взглядом вышедших на улицу, и проследовавших к воротам часовых второй смены, Джон последовал за последним бойцом из первой смены, дежурившим у ворот в ожидании прихода своих товарищей. Следуя за ним по пятам, никем не замеченный, Джон дошёл до комнаты отдыха, в которой сменившиеся часовые играли в кости с надзирателями. Недолго думая, Доу приоткрыл дверь в комнату и забросил туда газовый снаряд. Едва шар коснулся пола, едкий газ стал стремительно заволакивать комнату. Пара бойцов, вдохнув немного газа, тут же отрубились и рухнули на пол. Остальные же дружно схватились за оружие, и бросились к двери. Вместо того чтобы встретить их во всеоружии, Джон стал держать дверь, которая, ввиду отсутствия окон, была единственным выходом из комнаты. Пока газ стремительно распространялся по комнате, часовые и надзиратели пытались выбить дверь. С трудом сдерживая их натиск, Джон едва не лишился жизни, когда один из часовых вонзил в дверь свой меч. Острый как бритва клинок пробил деревянную дверь, и прошёл буквально в десяти сантиметрах от головы Джона. Чудом избежав смерти, Доу поспешил пригнуться, и сделал это очень своевременно, поскольку следующий удар был нанесён именно в то место, где ещё секунду назад была его шея. К счастью, быстро распространившийся по закрытой комнате газ сделал своё дело, нейтрализовав разбушевавшихся бойцов, не сумевших надолго задержать дыхание.  Только когда в дверь перестали ломиться, а из-под щели внизу стал пробиваться едкий дым, Джон отошёл в сторону и перевёл дыхание. Поняв, что был на волосок от смерти, и пообещав самому себе больше никогда не делать подобных глупостей, Доу последовал дальше.

Миновав длинный коридор, пришелец добрался до камеры ведьмы, возле которой по-прежнему дежурили храмовники. Использовав второй снаряд, Джон нейтрализовал не успевшего отреагировать на бросок Гэлана. Со Стефаном всё вышло не так гладко. Успев задержать дыхание, храмовник обнажил меч, и выскочил из газового облака.

-Ты! – процедил храмовник с ненавистью, узнав в проникшем в тюрьму злоумышленнике Джона.

Доу улыбнулся, и отвесил Стефану шутовской поклон, незаметно засунув руку в карман, и нащупав последний газовый снаряд. Едва выпрямившись, Джон бросил в Стефана, кинувшегося на него с оружием, газовый снаряд, но бросил не под ноги, а в лицо. Брошенный Доу снаряд угодил храмовнику прямиком в левый глаз. Выброса газа при этом не произошло, поскольку Джон просто бросил бомбу, не успев её “активировать”. Попадание снаряда в глаз ненадолго, всего на пару секунд дезориентировало храмовника, однако Джону этого оказалось достаточно. Подскочив к Стефану, Доу ударом ноги выбил меч из рук противника, и попытался одним мощным ударом нокаутировать храмовника. Однако Стефан в самый последний момент перехватил руку пришельца, и ударил его кулаком в грудь. Между Джоном и Стефаном завязался жёсткий ближний бой. Звук борьбы привлёк внимание Дженайи, до этого сидевшую в углу и безучастно смотревшую в одну точку. Визит Джона ненадолго вывел тёмную ведьму из оцепенения, но после ухода пришельца Дженайя вновь впала в меланхолию. Ведьму не пугала предстоящая казнь, и то, что должно было за этим последовать. Более того, Дженайя на подсознательном уровне понимала, что это вполне закономерный финал. Раньше или позже, но она всё равно бы попала в руки мстительных храмовников, и обрекла бы свою бессмертную душу на вечные страдания. На фоне предстоящей казни всё остальное казалось сущей ерундой. Однако просачивающийся через щель в двери камеры едкий дым, и доносившийся снаружи шум борьбы, привлёк внимание ведьмы, заставив её сбросить оцепенение. В душе Дженайи внезапно затеплилась слабая надежда, что для неё ещё не всё кончено.