Пробуждение (СИ) - Охэйо Аннит - Страница 70

Йаати скинул вниз третий труп, — но он лишь задел поле, и, замерев на секунду, полетел дальше вниз, канув в сиреневом мареве. Четверный постигла та же участь. Пятый, наконец, попал в луч, — и точно так же исчез, распавшись белыми искрами. Это, наверное, был не худший способ погребения, и Йаати сбросил вниз остальные тела, точно так же пропавшие. Это немного успокоило его, — по крайней мере, теперь он не боялся, что мстительные покойники вернутся к нему, точно не из небытия, — но в остальном в его мыслях царил жуткий беспорядок. То ли его занесло в какой-то совсем чужой мир, где даже физика отличалась от знакомой ему в самой своей основе, то ли тут была не аннигиляция, а какой-то совсем другой процесс, для которого у него даже не было названия, — но это был мир зыбкий, обманный, непрочный. Совсем не такой, в каком ему хотелось бы жить.

Ошалело помотав головой, он быстро выбрался наверх, тщательно осмотрел зал на предмет возможных оставшихся следов, — и, не обнаружив таковых, наконец, нажал кнопку. Несколько огоньков на пульте мигнуло, но больше ничего не изменилось, и Йаати, вздохнув, сел на пол. Кресел тут не было, — Крэйны в них не нуждались, а для своих рабов такие вот удобства они считали, очевидно, излишними.

Теперь оставалось только ждать, и Йаати вздохнул. Он совсем не представлял, что станет тут делать, если Шу не появится, — в здешней технике он не разбирался, так что ожидание оказалось не слишком-то приятным. С каждой минутой Йаати ощущал себя всё более взвинченно. Не утерпев, он вскочил, и начал без конца кружить вдоль пультов. Это занятие теперь казалось ему довольно-таки опасным, — в любой миг сознание опять могло «вылететь», и черт знает, где он тогда окажется, — но сидеть на месте было выше его сил. Сам воздух вокруг, казалось, потрескивал от напряжения, и он чувствовал себя так, словно сидит на бомбе с догорающим фитилем, — собственно говоря, так оно всё и было, и это вовсе не добавляло спокойствия.

Разволноваться как следует он, к счастью, не успел, — на пульте вдруг что-то зачирикало, а ещё через несколько секунд литые створы ворот с лязгом разъехались. Шу уставился на него, как на привидение, — и Йаати на него, наверное, тоже. Несколько секунд они ошалело моргали, словно не веря глазам, потом Шу вдруг бросился вперед и порывисто обнял его. Йаати придушенно пискнул, — ещё никто, наверное, не обнимал его с такой силой.

— Забрался, всё-таки, — Шу отступил от него — впрочем, положив руки на плечи и глядя на него с очевидным восхищением. — Знаешь, я даже не верил…

— Я тоже не верил, — буркнул Йаати, смущенно опустив глаза. На самом-то деле он, конечно, никуда не забирался, — и потому чувствовал себя сейчас очень неловко, примерно как бегун, который приехал к финишу на велосипеде, да так хитро, что никто этого и не заметил. Но вдаваться в объяснения он всё же не стал, — Шу просто не поверил бы ему. Правду говоря, он и сам себе не поверил бы, — а прослыть психом ему вовсе не хотелось.

— Ого, а это что? — Шу, наконец, заметил Крэйна, и подошел к нему, отпустив, наконец, Йаати, — к громадному облегчению последнего. — Вот они, значит, какие… — он нагнулся, пытаясь разглядеть хоть что-то за прозрачным металлом колпака, выступающего вперед прямым углом. Йаати невольно напрягся, — он боялся, что Крэйн тоже вдруг оживет и схватит друга, — но ничего такого, к его счастью, не случилось. Нижнюю часть колпака покрывало изнутри что-то красное, — но не кровь, а что-то вроде осевшей на стекле испарившейся меди. Йаати уже видел раз что-то похожее, когда замкнуло провод вставленного в школьную форточку вентилятора. Похоже, что и внутри брони Крэйна что-то основательно замкнуло, — а значит, ожить он уже никоим образом не мог.

Шу присел на корточки, рассматривая Крэйна, и Йаати, опомнившись, потряс его за плечо, — казалось ему или нет, но воздух вокруг и впрямь потрескивал от напряжения, и он чувствовал, что отпущенное им время истекает.

— А? Чего тебе? — Шу оторвался от зрелища, и с явной неохотой повернулся к нему.

— Надо переключить реактор, — напомнил Йаати.

— А, ну да, — Шу поднялся на ноги и растер ладонями лицо, пытаясь опомниться. — Пошли.

Он открыл люк аварийной рубки, и они спустились в это тесное, жаркое помещение. Шу сразу же склонился над пультом, — а Йаати, конечно, прильнул к прозрачной плите перископа, глядя на пульсирующий шар ядра. Сейчас, окруженный яростными сполохами зеленого и голубого сияния, он казался ему каким-то невероятным солнцем. Пульсация и впрямь стала резче и быстрее, ему не показалось. А значит, время, в самом деле, истекало…

— Ага, теперь понятно, почему всё так трясет, — сказал Шу всего через минуту. — Настройка тут не закончена, и ядро никак не может… ну, сфокусироваться, что ли. Что ж, это мы сейчас исправим…

Он выбрался из кресла и подошел к уже знакомым Йаати кольцам, поворачивая их один за другим. Тот с растущим напряжением следил за ним, — он как-то чувствовал, что их мучительная одиссея подходит к концу, и сейчас произойдет что-то, совсем уже невероятное. Никаких оснований у него, вроде бы, не было — чтобы запустить переход, надо было подняться наверх, — но всё же…

Шу повернул последний, самый внутренний диск, быстро посмотрел на Йаати, — лицо у него в этот миг было взволнованное, верно, и он тоже чувствовал что-то, — и с усилием вдавил кнопку.

Глубоко под полом что-то раскатисто грохнуло, он задрожал. Третий синий луч странно изогнулся в воздухе, — и ударил в ядро, расплескавшись яростными сполохами зеленого и голубого сияния. В следующий миг они вдруг слились в ровную, обхватившую всё ядро сферу, — а ещё через миг его пронзила толстая колонна ослепительного белого сияния. Ядро задрожало, начало вытягиваться, втягиваться в неё, одновременно быстро уменьшаясь.

Йаати показалось вдруг, что он камнем идет на дно наполненного горячей водой бассейна, — со всех сторон его охватила ощутимая, но притом бесплотная среда, в которой он совсем не мог пошевелиться. Ощущение тяжести исчезло, он словно парил во внезапно отвердевшем воздухе, все звуки в котором вдруг завязли, отделились. Зато в глазах всё выступило с какой-то, почти болезненной, сверхестественной четкостью.

Растворяясь в горячем, зыбком мареве, Йаати видел, как ядро тает в дрожащем сиянии, как луч тоже сжимается, превращаясь в дрожащую, невыносимо яркую струну. В какой-то невероятный миг она стала вдруг черной, — наверное, поляризованное стекло перископа уже не пропускало слишком яркий свет, от которого Йаати немедленно ослеп бы. Но затем почернели и все огни здесь, в этой комнате, — дело оказалось не в стекле, что-то совсем невероятное творилось со всем окружающим миром. Цвета тоже поплыли, превращаясь в сюрреалистический калейдоскоп, словно зрение Йаати вдруг сместилось в инфракрасную область, — или сами световые кванты вдруг таинственно потеряли энергию.

Йаати показалось, что пол под ногами исчез, и он с невероятной и всё время возрастающей быстротой падает в разверзшуюся под ним бездну, — но тут струна, наконец, лопнула, и обрушился мрак.

День 7

Йаати не знал, сколько пробыл во мраке, — ощущение времени тоже разорвалось и исчезло. В себя он пришел, когда в комнате загорелись тусклые красные лампочки. Он сообразил, что по-прежнему стоит, опираясь об пульт и глядя в окно перископа, — но сейчас за ним царил кромешный мрак. Реактор погас, все странные ощущения тоже исчезли, словно их и не было, и Йаати ошалело помотал головой. В первый миг он ощутил громадное облегчение, — смерть от взрыва им теперь не грозила, — но страх вернулся почти сразу же. Он не представлял, что произошло, вернее, догадывался, — но эти догадки вовсе не внушали оптимизма.

— Что это было? — спросил он у Шу. Тот сейчас сидел в кресле, и тоже выглядел изрядно обалдевшим.

— Переход, — наконец, неохотно сказал тот. — В мир А-1/193, насколько я успел заметить. Пока мы тут бегали, кто-то наверху сделал тонкую настройку. Стоило мне лишь переключить тип первичной энергии — и…