Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Мне нравится твоя ложь (ЛП) - Уоррен Скай - Страница 36


36
Изменить размер шрифта:

На следующий день, когда Кип приходит ко мне, я уже сижу.

Он хмурится, когда видит меня. У него загнанные глаза, но, по крайней мере, он достаточно отвлечен от всего этого, чтобы поругать меня.

— Ты должна лежать. Ты еще не полностью восстановилась. Если будешь давить на….

— Подойди, присядь возле меня, — говорю я, поглаживая простынь рядом со мной.

Обычно Кип вообще не садится. Однажды, когда я вынудила его, он сел на край кресла, выглядя настолько неуклюже, что я попросила стакан воды, лишь бы у него был повод уйти. Но на этот раз я не собираюсь легко его отпускать.

Он готов отказаться. Боже, он еще больше похудел? Как будто тоже не ел...

Спустя долгую паузу, он кивает и садится на край кровати. Мой желудок ухает вниз. Кип действительно выглядит отвратительно.

— Что-то не так? — тихо спрашиваю я.

Он выглядит удивленным. Затем смеется, немного хрипло.

— Это не меня подстрелили.

— Ммм, но я полностью выздоровела. А вот ты, напротив…

Он качает головой.

— Последнее, о чем тебе нужно беспокоиться, это я.

— Ты хочешь, чтобы я уехала? — Мое сердце больно сжимается, когда я задаю этот вопрос. Я не хочу уходить. Но уйду, если он захочет. Я не поняла, могу ли я с ним жить.

Но, что уже понимаю, так это то, что без него я жить не смогу.

— Нет! Боже, Хонор. Ты слишком слаба, чтобы переезжать.

Я хмурюсь.

— Ты говоришь так, будто я умираю.

— Ты почти умерла, — его голос звучит грубо. — Я держал тебя на руках, наблюдая, как ты истекаешь кровью. Ты хоть представляешь, сколько я... Ты не можешь уехать. Точка. Не пытайся спорить со мной в этом.

Я вообще не хотела уезжать, но что-то по-прежнему было не так.

— Ты... ты питаешь отвращение ко мне? Из-за того, в каком состоянии нашел меня? — Прежде, чем он успевает ответить, я спешу добавить: — Потому что я не обиделась бы на это. Я имею в виду, это было ужасно. Я ненавижу то, что ты увидел меня такой.

Кип отворачивается. Мышцы на его челюсти дергаются, грудь поднимается и опускается, как будто он заставляет себя успокоиться, но когда он смотрит на меня, то излучает все, кроме спокойствия. В его глазах пылает ярость.

— О чем, черт возьми, ты говоришь? Отвращение? Думаешь, ты отвратительна?

Он говорит, словно это абсолютно смехотворно, но я не думаю, что это вообще смешно.

— Ну, я имею в виду... это было довольно отвратительно.

Отметины не зажили. Я вижу их каждый раз, когда принимаю душ, хотя Кларе приходится помогать мне. Она вздрагивает при взгляде на них. Я предполагаю, что некоторые из них более глубокие и оставят шрамы, но в конце концов они обретут обычный цвет вместо черно-синего, как сейчас.

Кип просто пялится на меня сейчас. Безмолвно.

Я превращаю разговор в сумбур, но не уверена, каким образом.

— Послушай, я не хочу, чтобы ты думал, будто я жду от тебя чего-нибудь. Типа отношений или что-то в этом роде. Я знаю, что мы были просто... что ты был просто... Я знаю, кем я была, — заканчиваю я бессвязно.

Кип встает, напряжение от него исходит волнами. Он подходит к двери, и думаю, он хочет уйти. Открываю рот, чтобы позвать его, чтобы извиниться, попросить его остаться, но затем он поворачивается на пятках. Даже с такого расстояния я чувствую, как его взгляд обжигает меня.

— Позволь мне прояснить, — говорит он. — По твоим словам, я просто использую тебя для секса. Думаю, что ты отвратительна, потому что тебе было больно. И хочу выбросить тебя на холод, пока ты все еще выздоравливаешь. Я все правильно излагаю?

Мой голос ослаб.

— Когда ты так выражаешься, это звучит плохо.

Его глаза похожи на расплавленную медь, текущий металл. Он тяжело дышит, как бык, готовый напасть, а мои слова кажутся ему красным флагом.

— Нет, Хонор, — говорит он, делая шаг вперед, — я не хочу, чтобы ты уходила. Никогда, если это будет от меня зависеть.

Мое сердце грохочет в груди.

— Оу, — говорю я очень-очень тихо. Потому что… оу.

Еще один шаг.

— И когда я увидел тебя, связанную на той кровати, я хотел разорвать каждого, кто помог сделать такое с тобой, каждого, кто причинил тебе боль. Я хотел забрать твои раны на свое тело, почувствовать боль вместо тебя. Я думал только о том, насколько ты красива.

Я с трудом сглатываю.

— Кип?

— А что касается использования тебя ради секса... — он достигает края кровати, но не останавливается. Он наклоняется ко мне, опираясь руками по обе стороны от моей головы, его лицо оказывается в футе от моего. С такого близкого расстояния его глаза напоминают чистую энергию, вихрь, который всасывает меня и крадет воздух из комнаты.

— Это правда. Я хочу снова и снова использовать тебя для секса. Я не хочу, чтобы когда-либо наступало время, когда я не смогу использовать тебя для секса, для дружбы, для каждой проклятой вещи, потому что я люблю тебя. Блядь, я тебя люблю.

— Я тоже тебя люблю, — шепчу я. Это чувствуется почти волшебно, и если я заговорю слишком громко, то разобью заклинание. Как он мог любить меня после всего? Как я могу любить его? Но это так.

Любовь не задает вопросов. И любовь не лжет.

— Нет, — говорит он, отступая.

Хм...

— Что?

— Ты не любишь меня, — категорично заявляет он. — Ты даже не знаешь меня.

* * *

Ночь наступила к тому времени, когда я вышла на улицу. Мне пришлось подождать, пока Клара не заснет. В противном случае она бы волновалась.

Приятное чувство — искать его в темноте, вспоминая как мы гуляли, держась за руки, как лежали на крыше. Луна с нами в тайном сговоре, поливает нас достаточным количеством света, чтобы мы могли увидеть очертания друг друга, но недостаточно, чтобы увидеть все шрамы.

Кип сидит на перилах веранды, глядя на двор в его темном утреннем великолепии. Он не поворачивается, когда я выхожу. Не двигается, когда я приближаюсь. Но он знает, что это я.

— Полагаю, бесполезно просить тебя вернуться в кровать, — говорит он без тепла.

— Ты мог бы попробовать.

Кип бросает на меня взгляд.

— Почему у меня такое чувство, что тебе бы это понравилось?

— Потому что ты меня знаешь, — я понижаю голос, изображая серьезность. — Ты знаешь обо мне все.

— Думаешь, это шутка?

— Я не смеюсь. Я просто... Ты не можешь сделать такое расплывчатое заявление и ожидать, что я просто приму это. Если ты меня не любишь... — Мне приходится проглотить комок в горле. — Я пойму это. Но ты любишь меня, и это похоже на чудо. Я не могу просто притвориться, будто ты не говорил мне этого. Только если... если ты не имел это в виду.

Он приподнимает мой подбородок костяшками пальцев, поэтому мне приходится встретиться с его взглядом.

— Я имел это в виду. Никогда не сомневайся, что тебя любят. Не сомневайся, что я сделаю для тебя что угодно.

— Тогда будь со мной, — шепчу я. И телом, и душой. Он отдаляется от меня, и он это знает. Это больно. Больнее, чем удары ремня Байрона.

Кип перекидывает ноги через перила, поэтому теперь сидит ко мне лицом. Проводит рукой по моему предплечью.

— Ты действительно должна быть в постели. Хоть и не в моей. Ты должна быть подальше от меня.

— Ты продолжаешь предупреждать меня, но я знаю человека, которым ты являешься. Этот человек хотел помочь мне, когда все остальные отвернулись. Этот человек спас мне жизнь. И ты отказался от вознаграждения, чтобы сделать это...

— Нахер вознаграждение, — говорит он, сурово и громко. Слово «вознаграждение» отскакивает от кирпича и дерева на крыльце. За металлическим забором есть озеро. Я вижу, как оно выглядывает из-за деревьев, подмигивая отблесками лунного света, маня. Я чувствую себя внезапно уставшей, словно единственный отдых, что я могу найти, это под водой. Я помню стихотворение, о том, что ключ сокрыт под землей. Теперь я понимаю его больше, чем раньше, как кто-то может желать смерти. Не поспешной, не насильственной и не быстрой — всего лишь медленное погружение на дно пруда.