Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Мне нравится твоя ложь (ЛП) - Уоррен Скай - Страница 34


34
Изменить размер шрифта:

— Где Клара?

Он встречает мой взгляд.

— Она здесь. В безопасности.

Облегчение — прохладное и обширное, как открытое пространство, так я могу дышать снова.

— И она твоя сестра?

В его глазах оживает благородство.

— Да.

Так кем же мы теперь приходимся друг другу?

— Расскажи мне все.

Он проводит рукой по волосам и вздыхает.

— Хорошо. Это справедливо. Но прежде чем я расскажу тебе это... — он отходит и возвращается. — Просто знай, что я не горжусь тем, что сделал. Возможно, у меня были причины. Типа быть эгоистичным ублюдком. Это причина. Но я не горжусь.

Я уже чувствую боль в животе, просто думая об этом, а я пришла в себя только несколько минут назад.

— Ты рассказал мне историю о том, как тигр получил свои полосы. Теперь расскажи мне, как ты получил свои.

Я спрашиваю не только о его татуировках. Я спрашиваю больше о его жизни, о его боли.

Я этого заслуживаю.

Он садится на краю кровати и берет меня за руку.

— Я говорил, что мой отец оставил нас, мою мать и меня, — начинает он. — Я не сказал, что он ушел, чтобы быть с другой женщиной. Он отвечал за безопасность богатой семьи. У него был роман с женщиной, и они сбежали вместе.

Я ее не убивал. Никто не убивал. Она еще жива.

— С моей мамой.

Кип колеблется. Затем кивает.

— Да.

— Но мы с тобой не...

Брови Кипа сходятся вместе.

— В родстве? Нет.

— Слава богу. — Я не думала об этом из-за времени, когда это случилось. Но опять-таки, я даже не думала, что Кип может оказаться братом Клары.

Призрак улыбки касается его губ.

— Клара — твоя сводная сестра. И она моя сводная сестра. Если бы нашим родителям удалось пожениться, это сделало бы нас с тобой сводными братом и сестрой. Но они этого не сделали. И поэтому мы никем друг другу не приходимся.

Никем. Слово зазвенело в моей пустой груди.

Может быть, он тоже чувствует потерю, потому что отходит, а затем возвращается. Проводит рукой по лицу. Каждое тревожное движение увеличивает мой страх в десять раз. Я думала, что теперь я в безопасности. Монстры прикончены — и мой отец, и Байрон. Я выбралась из особняка, где провела детство. Я больше не в «Гранде». Сбежала от всего, от чего когда-либо бежала. Только я не знаю, куда идти дальше. И так получилось, что мне нужен человек, который не должен был быть моим.

Оказывается, больше всего я должна была бояться мужчину, навстречу которому тянулась.

— Когда я был ребенком, у меня были проблемы. Дилерство на улице. Запугивание других дилеров. Мне хорошо платили, и у меня было что поесть.

Я киваю, потому что это все, что я могу сделать. Во всей той тьме, в которой я выросла, я никогда не знала голода.

— Я знал, что не хочу этой жизни навсегда, поэтому пошел в армию, — он качает головой. — За все проведенное там время, единственные полезные навыки, которые у меня есть, это стрельба и борьба. Мои единственные местные контакты были преступниками, а Байрон был гребаным полицейским. Мы были на противоположных сторонах закона, только он причинял боль людям.

Я содрогаюсь. Это я знала. Примерный полицейский, который поднялся по карьерной лестнице. Который переехал в Лас-Вегас и уже сделал себе имя. Будущий комиссар полиции. Это то, что говорили люди. Как он был честен, насколько жесток к преступности. А между тем, он организовывал сделки в задних комнатах, устраивал засады и пользовался доверием, пока настоящие преступники срывали куш.

И я была с ним обручена. Трахалась с ним. Он был братом моей сестры. Но не моим братом.

— А Клара?

Кип выглядит задумчивым.

— Я долго ненавидел ее. Только, когда стал старше, то действительно засомневался в том, что они оставят ее позади. Но я знал, что у нее есть деньги и семья. Я думал: для чего ей нужен сводный брат-ублюдок?

Я вздрагиваю от его оценки самого себя.

— Кип…

Он отмахивается от моей попытки посочувствовать.

— Но потом я понял, что она сбежала, что Байрон ищет ее. И тебя тоже. Я знал, что должен что-то сделать, но понятия не имел, что буду делать, когда найду ее.

Я вспоминаю наше время в VIP-зале, на крыше, в переулке. Вспоминаю каждый раз, когда мы были вместе. Он казался почти милым. Так противоречиво. И затем он стал сложным. Он трахал меня сапогом и толкал на кирпичную стену. И хотя это чувствовалось хорошо, это было не к добру.

— Если ты пришел за Кларой, чтобы защитить ее, почему не сказал мне, кто ты? Зачем ты…?

Я не могу закончить свой вопрос. Жалею даже, что начала..

Его выражение мрачнее, чем я когда-либо видела. Оно похоже на извинение. Похоже на прощание.

— Когда я нашел тебя в «Гранде», я понял, что у тебя есть ключ к поиску драгоценностей. Это то, что Байрон искал все это время.

Мои глаза наполняются слезами.

— И ты хотел найти их первым.

— Может быть. Да. Назови это соперничеством братьев. Назови глупостью.

— Соперничество братьев. — Я не вижу его сейчас. Есть только слезы. Темные красноватые цвета его силуэта, словно абстрактная живопись. — Вот, почему ты трахнул меня? Потому что знал, что он тоже делал это?

Тишина. Это и есть ответ.

Я закрываю глаза, отпуская слезу по щеке, потом еще одну. Я не хотела плакать перед ним, но уже слишком поздно. Я уже плачу. Я не хотела влюбляться в него, но и это я уже сделала.

— Ты, должно быть, подумал: до чего же я глупая, — шепчу я.

— Никогда, — грубо говорит он. — Храбрая. Сильная. Красивая. Вот кто ты для меня.

— Но ты не помог мне, когда нашел. Даже зная, кто преследовал меня. Даже зная, что у меня нет выбора.

— Я думал, что смогу использовать тебя, чтобы приблизиться к Кларе, но держать тебя на расстоянии. Думал, что смогу трахнуть тебя и не заботиться о тебе. — Его глаза — темное море, а мучения в них — волны. Они разрушают меня. Ломают меня. — Я ошибался.

Это все, что я знала и чего боялась: что Клара — единственное, кого стоит спасать.

Не меня.

Я даже не ненавижу Кипа в тот момент. Я ненавижу себя.

— Я бы хотела побыть одна, — шепчу я.

Проходит длинная секунда, на протяжении которой я думаю, что он может не уйти. Может проигнорировать мою просьбу, как делал раньше. Затем я слышу шаги его сапог по деревянному полу.

А затем тихий щелчок двери.

* * *

Я не знаю, сколько времени проходит. Несколько минут. Несколько часов.

Дверь снова открывается, и мое сердце ухает вниз. Я больше не хочу его видеть. И в то же время хочу. Я разрываюсь.

Но это не Кип входит через дверь.

Клара!

Она бежит ко мне, плачет, и я цепляюсь за нее, игнорируя боль, всхлипывая за все — за нашу разбитую семью, за Кипа, за каждый проклятый доллар, что я заработала на сцене. Две сестры, мы держим друг друга в безопасности вместе, в море холодных мужчин и еще холоднее женщин.

Клара всегда будет моей сестрой.

Меня не волнует, разные ли у нас отцы.

Меня не волнует цвет ее глаз или ДНК. Она моя сестра, потому что я целовала ее пухленькие щечки в детстве. Она моргала мне этими голубыми глазками, и я думаю, что она знала, кем я была ей тогда. Я была той, кто держал ее. Я была той, кто менял ей подгузник, когда наша мать исчезла.

Я обвиняю ее в этом, но также знаю, как ощущается потребность быть любимой.

Клара больше, чем моя сестра. Я заботилась о ней после ухода нашей матери. Я никогда не хотела, чтобы она была одна или боялась. Никогда не хотела, чтобы она заботилась обо мне.

Сегодня это меняется. Пока я плачу и обнимаю ее, а мой бок болит, она меняет наши роли.

— Возвращайся в постель. У тебя же швы могут разойтись.

Я дарю ей свой лучший суровый взгляд.

— Я в порядке.

Эффект, возможно, разрушен резким вдохом, который вырывается из меня. Дуга боли, подобна огню, проносится через мое тело.

— В кровать, — повторяет она, ее голос твердый, но руки мягкие, когда она помогает мне опуститься на кровать и поправить одеяло.