Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Мне нравится твоя ложь (ЛП) - Уоррен Скай - Страница 20


20
Изменить размер шрифта:

Чем больше я ощущаю себя обнаженной, тем сильнее меня охватывает порыв побыть в одиночестве.

Поэтому я огибаю здание и хватаюсь за пожарную лестницу. Металл скрипит, когда я поднимаюсь на четыре фута над землей и карабкаюсь вверх остальную часть пути. Бросаю сумку и без паузы двигаюсь в плие. Затем гранд плие. Снова и снова, достаточно быстро, чтобы ошибиться и начать падать, но мне все равно. Я хочу упасть.

— Хани, — доносится низкий голос.

И я спотыкаюсь. Мне повезло, что я не подворачиваю лодыжку, но принять основной удар приходится на ладони. Затем пара сильных рук помогает мне подняться, отряхивая грязь с моих штанов, переворачивая мои порезанные ладони.

— Господи, — говорит он. — Я не хотел тебя пугать.

Я смотрю на мужчину, тени падают на его лицо из-за лунного света. Он такой красивый.

Так жестоко заставлять меня хотеть его.

Я отталкиваюсь, готовая спуститься вниз по лестнице, но увязаю в рассыпанном гравии, который собирается на крыше, будто сугробы. Мое тело бросает вперед, достаточно далеко, чтобы я увидела освещенную улицу, и я издаю вопль. Затем крепкие руки хватают меня за талию и тащат назад, прижимая к стене. Не кирпичной. Другой стене. Из мышц и воли, стойкой силы и глубокой печали.

— Спасибо, — говорю я, мой голос низкий и грубый, как пол, на котором мы стоим.

Я все еще дышу слишком громко, мое сердце бьется очень быстро. Я была так близка к падению. И самая страшная часть — это облегчение, которое я почувствовала бы.

— Ты всегда боишься, не так ли? — бормочет он мне на ухо.

Я не вижу его выражения лица. Все еще смотрю в сторону от мужчины. Его руки по прежнему на моих бедрах. Но я могу представить его глаза, когда он говорит это, могу вообразить смесь любопытства и отвращения в них. Как будто он заинтригован мной, но не хочет этого.

Вместо этого я чувствую, о чем он думает. Он хочет понять меня. Пытается покопаться во мне, чтобы увидеть, как функционирует мой механизм. Но это никогда не сработает, потому что я не настоящая. Я — как дым и зеркала, просто волшебный трюк. Если он заглянет слишком близко, я исчезну.

Я отхожу и поворачиваюсь к нему лицом.

Его можно изучать, словно потрет: тень щетины на его челюсти, темные круги под глазами. Потертая кожа куртки и толстая джинсовая ткань. Он — воплощение его собственной планеты, ландшафта, который нужно исследовать, гор, на которые можно подняться, и океанов, в которых можно утонуть. Пальцы зудят от желания коснуться его, хотя не уверена, откуда начать. Думаю, с волос, потому что я хочу знать, могут ли хотя бы они быть мягкими. Потому что остальное его тело такое твердое.

Но я не прикасаюсь к нему.

— Чего ты хочешь?

Он отводит взгляд и вздыхает.

— Дать тебе кое-что.

— Еще что-то? — У меня в сумке все еще лежит «Тейзер», который он дал мне. Не то, чтобы я могла использовать электрошокер на нем. Мужчина только что застал меня врасплох.

Он тянется к куртке и вытаскивает что-то. На этот раз мне не нужно спрашивать у него, что это такое. Я даже не протягиваю руку.

Вместо этого из меня вырывается странный звук.

— Пистолет?

Его лицо почти объято стыдом — резкий контраст с блестящей, тяжелой, металлической вещью, которую он держит так умело.

— Я подумал... «Тейзера» недостаточно. Не в этом районе. Не с твоей работой.

— Это хоть законно? — скриплю я.

Ответом мне служит только низкий смех.

— Ты хочешь свое имя в базе данных?

— Нет, но и пистолет я не хочу. Я, скорее всего, случайно застрелю кого-нибудь, чем смогу защитить себя от нападающего. «Тейзер» и так стал для меня большим шагом. Пистолет пугает запредельно. Это слишком много. Я не могу его принять.

Кажется, он это понимает. Кип кивает и прячет его обратно в пиджак.

— Если передумаешь...

Я смотрю на него одновременно со смущением и восторгом. Насколько же странные подарки он мне приносит. Сначала электрошокер. Теперь пистолет. Оба настолько жестоки. Я ненавижу насилие, но они воплощают собой защиту, а она мне нужна.

Этот мужчина — как кошка, приносит мне мертвую мышь в подарок. И тревожно… и мило

— Хочешь, чтобы я ушел? — спрашивает он.

Я должна ответить ему «да». Должна сказать ему уйти.

— Не уходи.

Боже, я слишком глубоко увязла. Сколько времени прошло с тех пор, как меня влекло к человеку? Не уверена, что такое когда-либо случалось. Я влюблялась в телохранителя, но это было, когда я была девочкой, несмотря на взрослые вещи, что он делал со мной. Едва ли было время или возможность посмотреть на других мужчин, прежде чем я была помолвлена с Байроном. И теперь я так глубоко увязла во влечении к этому человеку, к Кипу, что не знаю, как отступить.

Кип слабо улыбается.

— Тогда я останусь.

Я, прищурившись, смотрю на него с игривостью и подозрением.

— Теперь, когда я здесь с тобой, что ты собираешься со мной делать?

Его улыбка обещает мне всевозможные предложения.

— Зависит от…

— От чего?

— Того, что тебе нравится.

О, а он хорош. Во мне загорается маленькая искра удовольствия. Это может быть простым ответом, который он дает всем девушкам, но это работает. Мысль о том, что Кип заботится, более соблазнительна, чем его шарм, или его мышцы, или сапоги. Я танцую каждый день, пытаясь угодить людям, которых даже не знаю. И вот он — пытается угодить мне.

— Мне нравится танцевать.

— Я бы хотел это увидеть.

— Тогда почему бы тебе не войти в клуб?

— Не так. Я бы хотел, чтобы ты танцевала так, как тебе по душе.

Не уверена, возможно ли это. Если я знаю, что он там, я буду танцевать для него. Я слишком хорошо натренирована — Байроном, моим отцом. Я танцую даже для Клары. С другими людьми нет раскрепощения. Только в одиночестве.

— Никаких танцев, — говорю я, чувствуя странное разочарование.

— Тогда давай приляжем, — мягко говорит он. Может быть, он знает, как тяжело мне сближаться. Может быть, ему тоже тяжело. — Мы можем посмотреть на звезды и позволить им танцевать за нас.

Мое сердце сжимается от чего-то, напоминающего тоску.

Он еще даже не ушел, а я уже скучаю по нему. В последнее время ко мне проявляли так мало заботы. Если вообще когда-либо проявляли. И вот он — тайный арсенал добродетели. Игра на выживание. Я помню, что о нем сказал Блу. Даже Иван предупреждал меня.

Кип стоит там, выглядя грубым и пугающим, словно разрушит весь мир за то, что тот посмотрел на него искоса. На его костяшках есть шрамы, которые говорят, что он пытался. Его сломанный когда-то нос, свидетельствует, что он проиграл. Но, несмотря на все это насилие, он прикасается ко мне с желанием.

У него уже есть мое тело, купленное и использованное. Но он хочет чего-то другого.

Он хочет меня.

***

Мой отец любил мою мать. Я была молода, когда она умерла — когда он убил ее — но я так много помню.

Помню, как он боготворил ее, давая ей все, что она просила, и многое другое. Помню, как она смеялась и говорила ему, чтобы он не баловал ее. Я выбиралась из своей комнаты, когда они закатывали вечеринки. Даже в толпе людей, одетых в дорогие наряды и смокинги, их было легко заметить. На ее лице всегда была улыбка, а он всегда смотрел лишь на нее. Они танцевали посреди комнаты, затмевая всех остальных.

И вот однажды мой отец подошел ко мне с красными, опухшими от слез глазами, с голосом, отягощенным скорбью, готовый сказать мне, что она умерла. Кажется, я знала, что он это сделал. Об этом мне поведало отсутствие мести. Если бы кто-то другой застрелил ее, отец уничтожил бы весь город, лишь бы отомстить за нее, но вместо этого всего лишь провел небольшую погребальную церемонию с закрытым гробом под дождем. Мне хотелось, чтобы этот гроб оказался пуст. Но на самом ли деле было лучше верить в то, что она бросила меня?

Возможно, именно поэтому я спала с моим телохранителем. Это был способ оказаться ближе к моей матери, быть похожей на нее спустя годы после ее ухода. Конечно, тогда я не понимала, что двадцатиоднолетний мужчина, интересующийся четырнадцатилетней девочкой, это плохо. Не думаю, что он хотя бы заботился о моем теле. Он был наркоманом, а я была его дозой. Трахать дочь босса — было еще одним риском. Мужчины, которым платил мой отец, не имели настоящих резюме или планов на пенсию.