Ты шутишь, наверное? - Чейз Джеймс Хедли - Страница 27

Лепски сел.

– Он был крепко скроен, худощав, нормальный?

– Он был широкоплеч. Я это заметила. Я люблю широкоплечих мужчин. Он был именно такой.

– На нем была шляпа?

– Нет. Его волосы мне понравились. Они были светлые. Вы понимаете? Настоящий блондин. Соломенного цвета волосы, коротко подстриженные. Мне надоели длинноволосые.

– Долорес, вы видели мужчину, светлого, с волосами соломенного цвета, высокого, широкоплечего, ростом примерно 180… Так?

– Совершенно верно, мистер инспектор.

– Вы больше ничего не заметили?

– На нем были синие брюки, которые очень подходили к пиджаку, и туфли от Гуччи. Я всегда замечаю обувь, и, на мой взгляд, эта обувь самая лучшая.

Лепски вздохнул. Несправедливо, что мужчина должен допрашивать такую девушку.

– Какая у него походка?

– Ну… как сказать… Он шел как человек, который знает куда идти… Широкими шагами.

– Он не хромал?

– О нет.

– Долорес, это очень важно. Это первая информация о человеке, который уже совершил два убийства. Вы в курсе этого?

– Да. Я всегда слушаю Пита Хэмилтона в свободное время. Он милый.

Тут Лепски не мог с ней согласиться. У него была масса других слов для характеристики Хэмилтона, но сейчас ему было не до этого.

– Нам нужно иметь об этом парне как можно больше сведений. Вы заметили еще что-нибудь?

Она думала, гася очередную сигарету и задумчиво зажигая следующую.

– Руки! Для меня руки имеют большое значение. Вы понимаете, мистер инспектор? У меня есть друзья, вы понимаете? Так вот их руки… Ну, вы понимаете?

Лепски кивнул. Он очень хорошо понимал, что мужские руки имеют громадное значение для такой девицы.

– Значит, я заметила его руки, когда он проходил мимо. Тонкие руки с длинными пальцами, руки артиста, художника. Понимаете?

– Такие руки могут быть лишь у хирурга.

– Возможно. У него были руки художника.

– По вашему описанию, этот человек скорее всего богатый.

Долорес сморщила маленький обворожительный носик.

– Он может быть из тех, которые занимаются мошенничеством. Вы понимаете? Я знала одного такого… Представляете?

– Да. Хорошо. Посмотрим, сможете ли вы вспомнить еще что-нибудь.

– Давайте заканчивать, мистер инспектор. Скоро мне нужно выводить на прогулку Джемми.

Лепски решил, что больше ничего важного она не вспомнит.

– Хорошо, Долорес. Вы нам очень помогли. Если бы вы увидели этого типа со спины, вы смогли бы его узнать?

– Да, конечно.

– Даже если бы на нем не было этого пиджака?

Она кивнула и встала.

– Я хочу вам вот что сказать. – Лепски, в свою очередь, поднялся. – О том, что вы здесь сейчас говорили, надо молчать. Это очень важно. До сих пор из сотни сообщений, которые к нам поступали, только ваше содержит полезные сведения. Этот человек опасен. Если слух о том, что вы сможете его узнать, распространится… Вы понимаете?

Черные глаза Долорес расширились.

– Вы думаете, он попытается меня ликвидировать?

– Возможно.

– Вы думаете, что он меня разрежет на части?

– Возможно.

– Надеюсь, вы быстро его схватите, мистер инспектор. Я не буду чувствовать себя в безопасности, пока вы его не схватите.

– Вполне достаточно, чтобы вы об этом никому не рассказывали.

– Может быть, мне следует завести телохранителя?

Джейкоби поднялся со стула, но, встретившись взглядом с Лепски, снова сел.

– Если наш шеф посчитает, что это необходимо, я этим займусь, – сказал Лепски.

– Хорошо. До свидания.

Она улыбнулась Лепски, потом Джейкоби и вышла из комнаты.

Джейкоби вытирал руки носовым платком.

– Напомни мне ее адрес.

– Она тянет на две сотни минимум, – сказал ему Лепски. – Будь благоразумен, Макс. С каких пор флик третьего класса может потратить двести долларов на первоклассную шлюху?

Он взял свои заметки и отправился в кабинет Террелла.

Рейнольдс выключил телевизор после передачи Хэмилтона и взглянул на Амелию, сидевшую в кресле. Она прослушала подробный рассказ об убийстве Лу Буна. Хэмилтон, любивший сенсации, не упустил ни одной детали. Он описал отрезанную голову и все, что было сделано с трупом.

«Нет никакого сомнения, что этот маниакальный убийца находится в городе, – сказал он в заключение. – Будьте осторожны. Никто не может считать себя в безопасности, пока его не поймают. Мы имеем право спросить, что делает для этого полиция!»

– Не могу поверить! Я не могу этому поверить! – все время восклицала Амелия. – Криспин не мог!

– Не хочет ли мадам выпить? – предложил Рейнольдс.

– Да…

Направляясь к бару, он через окно увидел Криспина, идущего к машине. Он как раз собрался ехать в галерею.

– Он уезжает, мадам, – объявил Рейнольдс.

– Поднимись к нему и посмотри, – сказала Амелия.

Рейнольдс сначала пошел к себе в комнату и выпил изрядную порцию виски. Подождав, пока алкоголь начнет действовать, он взял стальную пластинку, чтобы открыть дверь, и, наконец, медленно поднялся по лестнице.

Амелия сидела и ждала. Она была уверена, что Криспин совершил еще одно жуткое убийство. Впрочем, она, может, и ошибается – ведь на этот раз не было испачканной кровью одежды. Нет, не стоит себя обманывать. Она поднесла руку к груди и почувствовала, как сильно бьется ее сердце. Это наверняка он! Она закрыла глаза. Какой стыд! Для нее жизнь кончена! Кто станет принимать мать такого монстра?! Сегодня вечером ее пригласили на прием в ресторан отеля «Спэниш Бэй» в честь посла Франции. Жизнь кончена! Кто пригласит ее на такие приемы, если станет известно, что ее сын – маниакальный убийца?

Услышав шум, она повернула голову к двери. Там стоял Рейнольдс с бледным, мокрым от пота лицом. Они посмотрели друг на друга, потом он кивнул.

– Ну?! – воскликнула Амелия, наклоняясь вперед. – Не трясите так головой! Что там?

– Он рисует голову человека, мадам, – сказал Рейнольдс почти шепотом. – Отрезанную голову в крови.

Хотя она и предполагала подобное, сообщение Рейнольдса оказалось для нее ударом. Она откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.

– Коньяк, Рейнольдс.

Он подошел к бару и взял рюмку. Когда он протянул руку, чтобы взять бутылку, рюмка выпала из его дрожавшей руки и упала на ковер.

– Рейнольдс! – завопила Амелия.

– Да, мадам?

Он взял другую рюмку, неловко налил в нее жидкость и протянул ей. Она схватила ее и выпила одним глотком.

– Мадам…

– Не разговаривайте со мной! Понятно? Мы ничего не знаем. Занимайтесь своим делом!

– Он может продолжать и дальше, мадам.

– Кто эти люди? Кто они? Шлюха! Хиппи! Кто они?

– Но, мадам…

– Мы ничего не знаем! – завопила Амелия. – Вы хотите потерять место? Вы думаете, я хочу быть выброшенной из дома? Это нас не касается! Мы ничего не знаем!

Рейнольдс с ужасом подумал, что он может остаться без работы. Он поколебался и почувствовал себя обязанным предупредить ее еще раз.

– Мадам, он очень опасен. Он может взяться и за вас.

Он не добавил, что Криспин также может взяться и за него.

– Взяться за меня? Но я его мать! Не говорите глупостей и принимайтесь за работу! Вы ничего не знаете!

Террелл сидел за своим столом. Хесс, Беглер и Лепски сидели на стульях. Все пили кофе, который принес Чарли Тэннер.

– Мы подбираемся к этому сумасшедшему, – сказал Террелл. – Наша первая важная зацепка – четвертый пиджак. Владельцы трех других не подходят под это описание. – Он посмотрел на Лепски: – Как ты думаешь, эта девушка отвечает за свои слова?

– Да, – ответил Лепски.

– Значит, это пиджак мистера Грэга, который был отдан в Армию спасения. Этот пиджак нам нужно найти. – Террелл замолчал, чтобы разжечь трубку. – Но, судя по описанию этого человека, он не так беден, чтобы пользоваться дарами Армии спасения. Человек, который покупает обувь от Гуччи, может купить и все остальное. Не так ли?