В одном лице (ЛП) - Ирвинг Джон - Страница 58

— Мне кажется, в тот раз мы не занимались настоящим сексом — то есть с проникновением. Мы делали что-то другое, да?

— Не очень-то удобно беседовать во время минета, Уильям, — со вздохом сказала мисс Фрост, снова ложась лицом ко мне. Я почувствовал, что на этом с минетами покончено; так оно и было. — Мне показалось, что это «что-то другое» тебе понравилось, Уильям.

— Да, еще бы! — воскликнул я. — Просто мне любопытно насчет проникновения.

— Можешь любопытствовать сколько угодно, Уильям, но никого проникновения со мной не будет. Разве ты не понимаешь? — неожиданно спросила она. — Я пытаюсь защитить тебя от «настоящего секса». Хотя бы немного, — прибавила мисс Фрост, улыбаясь.

— Но я не хочу, чтобы меня защищали! — крикнул я.

— Я не возьму себе на совесть «настоящий секс» с восемнадцатилетним мальчиком, Уильям. Вероятно, я уже и так чересчур повлияла на то, кем ты станешь! — заявила мисс Фрост. Конечно, она была права, хотя сама она, наверное, полагала, что скорее драматизирует, чем пророчествует, — а я еще не знал, насколько сильно «повлияет» (на всю мою жизнь!) знакомство с мисс Фрост.

На этот раз она показала мне смазку, которой пользовалась, — и дала понюхать ее с кончиков пальцев. Она пахла миндалем. Мисс Фрост не стала садиться сверху; мы улеглись лицом друг к другу, соприкасаясь членами. Я все еще не видел ее член, но мисс Фрост прижалась им к моему члену и немного потерлась. Затем она перекатилась на другой бок, зажала мой член между своих ног и вдавила ягодицы мне в живот. Ее юбка задралась до талии; одной рукой я сжимал ее голую грудь, а другой ее член. Мисс Фрост скользила бедрами по моему члену, пока я не кончил в ее подставленную ладонь.

Тогда мне казалось, что мы еще долго лежали обнявшись, но теперь я понимаю, что мы никак не могли оставаться одни так долго, как я думал; у нас действительно было мало времени. Я любил слушать, как она говорит, и наслаждался звуком ее голоса — наверное, поэтому мне казалось, что время течет медленнее.

Она набрала мне ванну, как и в первый раз, но так и не разделась до конца, и когда я предложил ей забраться в ванну со мной, она расхохоталась и сказала:

— Я все еще пытаюсь защищать тебя, Уильям. Я не буду рисковать утопить тебя!

С меня было довольно и ее обнаженной груди, и она разрешила мне держаться за ее член, который я так и не увидел. Он стал больше и тверже в моей руке, но у меня было ощущение, что даже ее член сдерживается — пускай совсем немного. Я не могу этого объяснить, но я был уверен, что мисс Фрост просто не позволяет своему члену стать больше и тверже; возможно, это тоже был один из способов защитить меня.

— Это как-то называется — такой секс, которым мы только что занимались? — спросил я.

— Да, Уильям. Ты можешь произнести «интеркруральный»? — спросила она.

— Интеркруральный, — повторил я, не запнувшись. — А что это?

— Я уверена, ты знаком с приставкой «интер», которая означает «между», Уильям, — ответила мисс Фрост. — А «крурал» значит «бедро» — другими словам, это межбедренный секс.

— Понятно, — сказал я.

— У гомосексуалов Древней Греции он был в большом почете, как я читала, — объяснила мисс Фрост. — Этого не преподавали на занятиях по библиотечному делу, но я проводила много свободного времени в библиотеке!

— А что древним грекам в нем нравилось? — спросил ее я.

— Я читала об этом давно — сейчас, пожалуй, и не припомню всех причин, — сказала мисс Фрост. — Возможно, дело в положении сзади.

— Но мы не в Древней Греции, — напомнил я мисс Фрост.

— Поверь мне, Уильям: можно заниматься межбедренным сексом, не копируя древних греков в точности, — объяснила мисс Фрост. — Не обязательно все время располагаться сзади. Лицом к лицу тоже получится, да и в других позах — даже в миссионерской.

— В какой? — переспросил я.

— Это мы попробуем в другой раз, Уильям, — прошептала она. Кажется, как раз в этот момент я услышал первый скрип ступенек подвальной лестницы. Либо мисс Фрост тоже его услышала, либо просто по совпадению именно в эту секунду она взглянула на часы.

— Вы сказали мне и Ричарду, что были на сцене — что играли — только в своем воображении. Но я видел фотографии Клуба драмы — вы играли и раньше, — сказал я ей.

— Поэтическая вольность, Уильям, — ответила мисс Фрост со своим фирменным театральным вздохом. — К тому же это была не игра. Это было всего лишь переодевание — и переигрывание! Мальчишки просто валяли дурака. В те дни в академии Фейворит-Ривер не было никакого Ричарда Эбботта. В Клубе драмы не было никого, кто знал бы даже половину того, что знает Нильс, а Нильс Боркман — педант от драматургии!

Раздался еще один скрип на лестнице, который услышали мы оба; в этот раз ошибиться было невозможно. Меня удивило то, насколько не удивленной казалась мисс Фрост.

— Уильям, мы что, так спешили, что забыли закрыть дверь библиотеки? — прошептала она мне. — Боже мой, кажется, так и есть.

У нас было так мало времени — и мисс Фрост знала это с самого начала.

После третьего скрипа, в ту незабываемую ночь в незапертой публичной библиотеке Ферст-Систер, мисс Фрост — которая до того стояла на коленях рядом с ванной и вдумчиво занималась моим членом, пока мы говорили о всевозможных интересных вещах, — встала и громким ясным голосом, впечатлившим бы мою подругу Элейн и ее мать, миссис Хедли, спросила:

— Гарри? Я так и думала, что эти трусы пошлют тебя. Это ведь ты, да?

— Э-э, ну — да, это я, — робко ответил дедушка Гарри с подвальной лестницы. Я сел в ванной. Мисс Фрост стояла очень прямо, отведя плечи назад и нацелив маленькие острые груди на открытую дверь спальни. Соски у нее стояли столбиками, а непроизносимые ареолы были размером в добрый серебряный доллар.

Когда мой дедушка осторожно спустился в подвал мисс Фрост, от уверенности в себе, с которой он выходил на сцену, не осталось и следа; он был уже не энергичной женщиной, а просто мужчиной — маленьким и лысым. Дедушка Гарри явно не вызывался добровольцем на мое спасение.

— Я разочарована, что Ричард сдрейфил и не пришел сам, — сказала мисс Фрост моему смущенному деду.

— Ричард вызвался, но Мэри его не пустила, — ответил дедушка.

— Ричард у нее под каблуком, как и все мужчины, женатые на этих Уинтроп, — сказала мисс Фрост. Дедушка не мог поднять на нее глаза, пока она стояла с голой грудью, но она не отворачивалась — и не пыталась одеться. На ней была только жемчужно-серая нижняя юбка, но она держалась так, будто была одета в вечернее платье — и даже слишком нарядное для этого случая.

— Похоже, и Мюриэл не захотела, чтобы пошел Боб, — продолжала мисс Фрост. Дедушка Гарри просто помотал головой.

— Бобби симпатяга, но он всегда был размазней — еще до того, как его загнали под каблук, — продолжила мисс Фрост. Я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь называл дядю Боба «Бобби», но теперь я знал, что Роберт Фримонт был одноклассником Альберта Фроста в академии, а школьные прозвища никто не использует после выпуска. (К примеру, никто теперь не зовет меня Нимфой.)

Я как раз пытался выбраться из ванной, стараясь не поворачиваться лицом к дедушке, когда мисс Фрост подала мне полотенце. Даже с полотенцем вылезать из ванной, вытираться и кое-как натягивать одежду было страшно неудобно.

— Уильям, позволь кое-что сообщить тебе о твоей тете Мюриэл, — сказала мисс Фрост, стоя как барьер между мной и дедом. — Мюриэл вообще-то была влюблена в меня — прежде чем начала встречаться со своим «первым и единственным возлюбленным» — твоим дядей Бобом. Представь, что было бы, если б я согласилась — когда Мюриэл предложила себя мне! — воскликнула мисс Фрост в своей лучшей манере ибсеновской женщины.

— Пожалуйста, Ал, не надо так грубо, — сказал дедушка Гарри. — В конце концов, Мюриэл моя дочь.