Яркими красками по небу (СИ) - Резниченко Ольга Александровна "Dexo" - Страница 29

…и что-то сообразил. Враз отстранился и уставился на потаенные места:

- Да ладно, серьезно? – давясь неловкостью и удивлением, поморщил лоб. – Пирсинг… в сосках?

Чувствую, как уже заливаюсь краской. Пристыжено прячу взгляд. Нервически сглатываю слюну.

Но внезапно добро так, весело рассмеялся, продолжил:

- И где еще он у тебя есть? – несмело коснулся, провел по груди, будоража сознание.

- Только там, где сейчас видишь, - тихо, шепотом, еще сильнее пряча очи.

Немного отодвинулся, выровнялся, скользя взором по всему обнаженному моему телу, словно только сейчас его и увидел, сполна смог разглядеть.

Движение и провел пальцами под левой грудью.

Странно как-то захохотал:

- А что за крест такой? Кривой… и недорисованный… Краска, что ль, закончилась?  - идиотически съязвил.

Скривилась я от злости (задел за живое).

Мигом, силой отдергиваю его руку прочь оттуда:

- Какой выдали, такой и ношу…

Вздернул бровью. Взгляд мне в лицо:

- Кто выдал?

- А тебе прямо… - живо привстаю, обнимаю его за плечи и тяну на себя – поддается, - всё сразу так и расскажи? Да?

- Да, - хохочет. Поцелуй в губы, но опять коротко. Оторвался. Неосознанно облизался и снова уставился мне в очи: - Лесь… я не хочу так. Как крыса, втихую… - качает головой. - Пока твой муж за дверью…

- Да не муж он мне! – отчаянное, зажмурив в поражении веки, прикрыла на мгновение руками, ладонями лицо. Шумный вздох.

- Муж, - уверенное, но тихое, спокойное. – Разберемся с твоим чувством вины – и закроем эту тему. Я хочу достойно, как нормальный мужчина, тебя отвоевать, а не как гнида паршивая, вша гнилая - исподтишка… пока менты его прессуют. Хорошо?

Глаза в глаза. Невыносимые мгновения зрительного боя – и сдаюсь. Обреченно киваю головой:

- Хорошо.

- Но помни, ты мне слово дала. И не смей его нарушать: никакого Киселя. А то… додушу. Серьезно, гадом буду, но задушу.

Поежилась невольно. Но тотчас рисую на устах улыбку, видя эту его странную, перепуганную серьезность.

- Че ржешь? – не выдержал и тоже рассмеялся. – Ржет она… А мне было не смешно.

Виновато опускаю очи:

- Мне тоже…

- Сама довела.

- А я по-другому… не умею, - шепотом стыдливым.

- УЧИСЬ! – вполне правдиво, искренне,  хотя и хохочет. - Время будет – вот сиди и учись! А то ржет она... Добалуешься. Что вместо Киселя, я на нары поеду – только вступиться уже будет некому.

- У тебя Еремов есть, - пристыжено ржу.

- У тебя Ер-ре-мов есть, - паясничает, коверкая мои слова. – А я хочу, чтоб баба за меня бегала. А потом еще замуж вышла, лишь бы спасти меня.

Рдею от стыда, но и давлюсь от смеха:

- И бросила потом?

Скривился обиженно:

- Не-е-е, - завыл вдруг, обнял, притянул к себе. Губы к губам, шепотом: - Я сам ее брошу! - вкрадчиво.

- Я те брошу! – гневно (наиграно) рявкнула, удар по плечу, но тут же уже сжал в объятиях и впился грубым, страстным поцелуем в уста. Дерзкий, смачный, всепоглощающий… но зверски короткий. Тотчас оторвался. Глаза в глаза: – Ладно, идти пора… а то еще неизвестно какие приключения впереди. Нам еще перед твоим мужем… оправдываться, за эту нашу с тобой… свиданку без спроса, да еще и в душевой.

Глава 18. Обещания

Глава 18. Обещания

***

Спасибо Еремову, его таланту, авторитету, харизме: так что целая толпа ребят во главе с ним сдерживала, отвлекала Киселева, да так ловко и удачно, что тот даже и не заметил ни моего отсутствия, ни Бориного.

И даже когда скрипнула дверь, когда мы выходили, едва тот попытался устремить туда взгляд, как те тут же пресекли эту возможность.

Пройтись вперед, сесть за стол и затушеваться среди гостей. Только лишь иногда метая взгляды друг на друга. А вот Сиськастая… всё запалила. Естественно, куда ей? О ней даже не подумали. Сидела, грузилась… взором меня шпыняла, колола, резала, кромсала… давилась яростью и болью, искренне ненавидя всем сердцем.

Но, а что я сделаю? Что?

Отдать обратно?

…да быстрее сама себя удушу.

***

Еще пару часов – и приняться собираться домой.

Всполошились гости, опять крики, опять «горько», вот только теперь вместо эротической феерии от молодоженов – скромный чмок, отчего все просто выпали в осадок.

- Да че-т хреново мне, - шепчу невнятно…

- А ну, да… будущая мамаша же как-никак.

- Да правильно все! Силы на первую брачную берегут! Молодцы, вы уж там постарайтесь! Ух!

Поцелуи, объятия, поздравления в очередной раз.

Замираю рядом с Борей, пока там Киселева «облизывают».

Шепотом:

- Ничего не будет.

Короткая, кривая улыбка, взгляд мне в лицо. Несмело кивает.

Вдруг кто-то пинается из толпы, отчего невольно еще сильнее прижимаюсь к Кузнецову.

Отчаянно, горько шепчу, едва не плача:

- А лучше забери меня с собой, Борь…

Обмер, пришпиленный. Скривился болезненно. Глаза в глаза.

Читаю по губам:

- Я тебе верю.

Злобно стискиваю зубы и отворачиваюсь.

Верит он мне. Верит. А что мне теперь делать? Как Киселева сбагрить? Как сбежать?

Взор на Артема – счастливый, довольный, сполна упивается победой. Еще ничего не знает, не осознает. Противится очевидному, противится правде.

Шаг вперед, хватаю муженька за руку и тащу на выход.

В последний момент обернуться, состроить радость на лице, помахать рукой гостям, в очередной раз поблагодарить, прощальный взор на Борю – и выбраться в прихожую. Поверх куртку – да к такси.

- Правильно, не*** одеваться, коль сразу раздеваться придется! – бросает нам кто-то колкое.

Узнаю на пороге и Еремова – качает недовольно головой.

Отвернуться, зажмуриться. С*ка… и какие подобрать слова? Как бомбануть так – чтоб все остались… живы.

…

- Так че, куда? – вдруг отзывается водитель. – На Комсомольскую?

- На Ленинский, - выстреливаю я из гранатомета.

- В смысле? – оторопел муженек. – Зачем?

Обмираю. Жуткое за и против, рублю почти как есть. Несмело подвожу взгляд, глаза в глаза:

- Артем, это была сделка… И я ее провернула.

Сверлит, всматривается в меня, все еще не желая осознать то, что есть.

- Но ты теперь – моя жена.

Малодушно, едва заметно качаю отрицательно головой. Миг – и выпаливаю очередную порцию свинца:

- Ты же знал всё… с самого начала.  Зачем теперь… всё это, а?

Тягучая пауза и отваживается, казалось, на невероятное:

- Это всё из-за Кузнецова, да?

Неуверенно качаю отрицательно головой.

- Пойми, - прячу виновато взор. – Не готова я еще к отношениям. Не готова… и вряд ли когда смогу, - очи в очи. – Я слишком долго… не подпускала к себе людей. Я отвыкла быть с кем-то. Верить, жить, уступать.  Я люблю свое одиночество – и не могу без него.