Жесткая блокировка - Кулаков Сергей Федорович - Страница 42

Марта не ответила, лишь дернула подбородком.

– Ловкий, – одобрил Андрей Данилович. – Надо было связать или хоть охрану выставить. А то вы сказали, что он будет спать как убитый, так я своих хлопцев тоже сдуру спать отпустил…

– Что ты слышал? – обратился к Роману пан Юзеф.

– Вы о чем? – переступил ногами Роман.

Собаки сейчас же привстали, рыча и скаля зубы.

– Говори, что выслушал под окном, сволочь? – не выдержал генерал.

– А это имеет значение?

– Не имеет, – согласился пан Юзеф.

– Спросите его, кто такой Яцек, и дело с концом, – вмешался пан Анджей.

– Ты скажешь, кто такой Яцек? – спросил пан Юзеф.

– А кто такой Яцек? – удивился Роман.

– Твердый орешек, – усмехнулся Антон Кусь.

– Ничего, – кивнул Лукашук. – Мои хлопцы и не таких орешков раскалывали.

– Тебя ждет страшная смерть, – сказал пан Юзеф.

– Смерть всегда страшная, – возразил Роман.

– Не скажите, молодой человек. Вы не знаете, что вас ждет…

– Не знаю – так узнаю. А лучше, шановне паньство, отпустите меня с миром.

– А ты уйдешь с миром?

– А вы меня отпустите?

Пан Юзеф растянул тонкие губы в подобие улыбки.

– Ева, любимая, – громко сказал Роман. – Ты у меня кое-что забрала. Нехорошо брать чужое. Верни, будь порядочной женщиной.

Марта сперва хотела промолчать, но не выдержала и метнула в него непримиримый взгляд.

– Ты будешь говорить мне о порядочности? – прошипела она.

– Почему нет? – пожал плечами Роман. – Кажется, я ничем не оскорбил твоих чувств. Более того, я заботился о тебе.

– Ты убил четырех человек! Ты – убийца!

– Но я защищал тебя, Марта. Ты забыла?

– Ты защищал интересы своей подлой страны! – выкрикнула она.

– Ну, знаешь… А как же соринка в твоем глазу? Ведь я спасал тебя исключительно из добрых чувств!

– Кончайте эту комедию, – проскрипел Лукашук. – Время позднее.

У пана Юзефа поскучнело лицо. Роман понял, что аудиенция подошла к концу.

– Но, Марта, во имя нашего супружества, – воскликнул он с отчаянием в голосе, – ответь на один вопрос. Ну имею же я перед смертью право на один вопрос? Пан Юзеф?! А то моя душа не будет знать покоя. Святой отец, вам ли этого не знать?

Он сыграл хоть и примитивно, но правильно. Пан Юзеф растерялся. Отец Павел потупился.

– Марта, – пользуясь возможностью, обратил Роман взор к своей фальшивой супруге, – скажи, кого же я убил во Франции?

– Ты убил людей, посланных следить за мной из Киева, – не без торжества объявила Марта. – Ты был так туп, что ничего не понял. Это были агенты Богдановича, и ты помог мне избавиться от них. Хоть чем-то ты оказался полезен, – со всем возможным презрением закончила она.

– А список… – начал было Роман.

Но пани Барбара мигнула – и на его затылок обрушился тяжелый удар. Он закатил глаза и мягко упал на пол, прямо между отскочившими собаками.

15 июня, ночь

Придя в сознание, Роман обнаружил, что на этот раз он связан с ног до головы, во рту у него кляп, и лежит он на тряском полу автомобиля. Вдобавок сверху его привалили каким-то увесистым вонючим хламом.

Машина натужно гудела – взбиралась на гору. Так, значит, горы продолжаются.

Роман начал обследовать организм и уровень своей подвижности. Для начала прислушался к затылку, на который пришелся лишивший его сознания удар. Кажется, обошлось без раскраивания черепной коробки. Громила Адам, скорее всего, приложился кулачищем, а не прикладом – Роман помнил, что стволы от лопаток не отнимались. Впрочем, такому лому и кулака достаточно.

Связали его на совесть. Роман попробовал хоть немного пошевелить стянутыми за спиной руками и понял, что ничего не выйдет. Вязал мастер своего дела. Не поленился даже локти закрутить тонкой бечевкой, врезающейся в кожу при малейшем движении.

С ногами была та же история. Их обмотали до самых колен и, что хуже всего, притянули в согнутом виде к рукам. Чтобы исключить брыкания и стучания в стенки машины.

Всю ротовую полость занимала резиновая груша, закрепленная на затылке ремешками. Роман даже мычать толком не мог, не то что говорить.

В общем, на этот раз влип он крепко.

Оставалось одно – думать. Благо было о чем.

Первое: Марта. Ох, Марта!

Ну что тут сказать? Молодец. Обвела вокруг пальца все их хваленое Управление. Объегорила Слепцова, или тех, кто спустил ему сверху это задание, использовала присланного агента в своих целях и четко выполнила поставленные задачи. Избавилась от слежки – раз. Заполучила список – два. Подвела под монастырь некоего капитана Морозова – три.

Работала она дерзко и уверенно. Чувствовался стиль. Дед Казимир ее кое-чему научил. Не заметил только, что послушная внучка изменила внушенным с детства социалистическим принципам и переметнулась в противоположный лагерь. Ну да ладно, что старика винить? Роман сам был точно с закрытыми глазами. Как он не удосужился установить доподлинно, кого представляли эти люди в «Пежо»? Поторопился, услыхав «холеру», сделать скоропалительные выводы. Ну да, времени не хватало, действовал один, и надо было уносить ноги. Но все же мог задать хоть один вопрос? Нет, не задал. Увидел фамилию «Пухальский», приплюсовал «холеру» – и вот он вывод: агенты Варшавы! Именно так, как и говорила ему Марта. То есть сработало внушение. Причем двойное, ибо еще Слепцов постарался довести до его сведения, что Марта – «наш человек» и ей можно всецело доверять.

Доверил.

Тех людей, в Мулене, убивал уже по инерции. Спасал из плена бедную женщину. К которой к тому же испытывал определенные чувства. Ну, и перешлепал всех недрогнувшей рукой. У них ведь было оружие, и они устроили на него засаду. Тут уже не до выяснения национальных принадлежностей.

И вышло – хуже не придумаешь. Ни за что, ни про что ухлопал четверых украинцев. Гадостная штука. Своими же руками своих же союзников. Они наверняка знали про готовящийся заговор и хотели помешать Марте, но тут вмешался он со своим спасением…

Ладно, лучше не развивать. А то уж больно муторно становилось на душе.

Теперь про заговор. То, что удалось подслушать в пансионате «Старая сова», означало ни много, ни мало – государственный переворот. Пусть не в России, пусть в Украине, но это была дружественная страна, соседка, да что там – ближайшая родня! И если план заговорщиков осуществится, в ней может начаться кровавая мясорубка, и чем она закончится, сказать трудно. Но что будет много крови, можно не сомневаться. Все это с годами собьется в запутанный, полный провокаций, угроз и взаимных обвинений клубок, и Россия, которая вряд ли останется в стороне, тоже получит немалую порцию неприятностей.

Если не сказать хуже.

Машина, воющая до того в одном тоне, вдруг затихла и остановилась. Хлопнула дверца – водитель вышел из кабины.

Роман насторожил слух.

Но напрасно настораживал. Уловились лишь обрывки невнятных фраз, но ничего полезного. Минуты через три после остановки водитель снова сел за руль, машина неторопливо набрала обороты и поехала дальше.

«Хоть бы кто проверил, не задохнулся ли я тут?» – подумал Роман, чуть-чуть меняя положение.

Впрочем, нетрудно было догадаться, что, если он и задохнется, это никого особенно не огорчит. Учитывая, что его ждет на том конце пути, ему и в самом деле было бы лучше тихо умереть от нехватки воздуха. Желчный Андрей Данилович не шутил, когда говорил о своих хлопцах. Небось упыри еще те, судя по хозяину.

Думать о предстоящем не хотелось. Уж лучше о прошедшем. Или вообще ни о чем.

Но ни о чем не получалось, и Роман вернулся к тому, с чего начал, – к Марте.

А ведь она знала о том, что список находится у Яцека еще до того, как приехала на хутор. Если бы дед сразу открыл ей, кто такой Яцек, они бы сами забрали список у отца Тадеуша. Но дед Гломба имени своего конфидента не назвал, поэтому они прибегли к помощи Москвы. А всю эту комедию на хуторе Марта разыграла исключительно для него.