Жесткая блокировка - Кулаков Сергей Федорович - Страница 40

Потыкавшись по сараю, Роман вскоре нащупал широкие двери. Тихонько нажал. Скрипнув, они поддались. Очень медленно он приоткрыл их и выскользнул наружу.

Сова ухнула над самой головой, как будто поздравляя с освобождением. А может, насмехалась на дураком? В самом деле, какой прок сейчас от его свободы?

Роман, не торопясь покинуть надежную стену сарая, огляделся и прислушался. В лунном свете увидел лес, окружающий его со всех сторон, и какое-то здание впереди. Здание было большим, двухэтажным. В первом этаже горел свет в нескольких окнах. Более никакого жилья поблизости не наблюдалось.

Сделав нехитрое умозаключение, что сарай должен относиться к жилому дому, а других жилых домов, кроме этого двухэтажного особняка, рядом нет, Роман подался к нему. Чутье подсказывало ему, что там он должен получить ответы на все свои вопросы.

А главное – узнать, где список.

Конечно, и Марта не давала покоя. Одна только мысль о ней вызывала подергивание щеки и взрыв фантазии на тему бичевания, подвешивания за ноги и медленных пыток огнем. Но Роман эти фантазии гнал как второстепенное. Главное – список.

Перебегая от дерева к дереву, он начал подбираться к особняку. Особняк, как выяснилось, стоял у подножия крутого холма, вершина которого красиво вырисовывалась на фоне звездного неба.

Значит, горы. Очень приятно.

Ночь была свежей, пахучей. После спертой вони темницы от притока чистого воздуха кружилась голова. Чувствовалось, что природа здесь девственная, нетронутая. Должно быть, днем с вершины горы открываются чудесные виды.

Однако вряд ли, думал Роман, мне придется любоваться этими видами. До утра надо провести рекогносцировку, установить, где списки, изъять и смыться отсюда подальше, пока девственная природа не обернулась лаем собак и выстрелами загонщиков.

Вот и фасад дома. Над высоким крыльцом, освещенная наружным фонарем, надпись готическим буквами: «Old owl». «Старая сова» с английского. Почему английское название? Он что, уже не в Польше? В Англии или в Америке? Или, помилуй бог, в Австралии?

Впрочем, Роман быстро успокоился. Поляки любят давать английские названия своим заведениям. А уж теперь, после вступления Польши в Евросоюз и того преклонения перед Штатами, которое Rzeczpospolita[8] взахлеб демонстрирует всему миру, это стало всеобщим поветрием.

Так, раз есть название, то это не просто жилой дом. Судя по размерам, что-то вроде гостиницы. Какой-то горный пансионат.

Постояв за одним из ближайших к дому деревьев, Роман охраны не обнаружил. Наверное, местечко изрядно удалено от населенных пунктов, и здесь не опасаются появления посторонних.

Пригнувшись, Роман слился с темным фундаментом здания и прокрался под одно из освещенных окон. Услыхал голос. Несколько голосов. Один из них был ему несомненно хорошо знаком. Марта. И какие-то мужчины. Разговор велся на русском языке, но с ярко выраженными польским и украинским акцентами.

– Закопать живым – и вся забота, – бухнул чей-то суровый бас.

А вот это уже было интересно. Роман поднялся и, срастаясь со стеной, заглянул в помещение.

За большим столом сгрудились восемь человек.

На месте председателя восседал сухой старик, посматривал на собравшихся с привычной властностью.

Напротив него выгнула прямую спину пожилая дама с пышной прической и глухим воротником на черном платье.

Марта сидела в строгом темном жакете, со сжатыми губами и сурово мерцающим взором. Вот оно, ее настоящее лицо. Возле Марты помещался лощеный мужчина в полосатом щегольском костюме. Дальше съежился небольшой человечек в одежде католического священнослужителя.

Напротив этой троицы, спиной к Роману, сидели трое мужчин. Один из них был особенно широкоплеч и плотен.

– Это очень жестоко, генерал, – сказал человечек в католическом одеянии.

– Это нормально, святой отец, – возразил, двигая тяжелым задом, широкоплечий. – Со шпионами только так и надо поступать.

– Сначала его нужно допросить, – раздельно заметила Марта.

– А о чем допрашивать? – не сдавался генерал. – Он – враг, это понятно. Списки у нас, значит, больше он нам не нужен.

– Списки у нас, но кто такой Яцек, мы не знаем.

– Узнаем, когда расшифруют записи.

– Не уверена, – покачала головой Марта. – Возможно, Яцека нет в списке. А мы должны узнать имя изменника. Если мой дед доверял ему, значит, это один из опытнейших агентов Москвы. Если мы оставим на свободе хоть одного такого агента, он может натворить много бед.

– Пани Марта права, генерал, – вставил елейным голосом священник. – Этот человек знает то, чего не знаем мы. Любая мелочь имеет значение.

– Делайте, как знаете, – махнул рукой генерал. – Но только я бы с той сволочью возиться не стал.

– Поручим это моим людям, – сказал тот из сидевших спиной к Роману мужчин, что был рядом с пожилой дамой. – Они из него всю душу вытянут.

– Только, Андрей Данилович, не дайте им покромсать его на шманты до тех пор, пока он не расскажет все, что знает, – сказал со смешком его сосед.

– Ничего, господин Кусь, не волнуйтесь, – успокоил его Андрей Данилович. – Что они с ним сделают, то их дело, но язык ему развяжут, точно.

– Ладно, паньство, хватит про этого шпиона, – вмешался лощеный мужчина, сосед Марты. – Давайте лучше о серьезном деле.

– Вы правы, пан Анджей, – поддержал его молчавший до того старик. – Перейдем к более серьезным вопросам.

Он повернул голову к Марте:

– Пани Марта, какие новости вы привезли от наших английский друзей?

Марта выдержала паузу, чтобы присутствующие перенесли все внимание на нее. Хотя в этом не было надобности. Как только речь зашла об «английских друзьях», все и так затаили дыхание.

Затаил дыхание и Роман, хотя он и без того воплощал собой некий бестелесный дух. Пока обсуждали его участь, он больше думал о том, где в этом доме хранится похищенная Мартой пленка. Но только сейчас он начал понимать, что становится свидетелем чего-то гораздо более важного, чем решение судеб «агентов Москвы» и его личной. И на время забыл о пленке.

– Новости хорошие, пан Юзеф, – начала внушительно Марта. – На прошлой неделе я была в Лондоне. Встречалась с мистером Джойсом. Надеюсь, господам известна эта фамилия?

Все закивали, поглядывая друг на друга.

– Так вот, мистер Джойс настроен очень решительно. Он недвусмысленно дал понять, что если в Западной Украине начнется движение за отделение, его страна всецело поддержит это движение. В том числе, если начнется вооруженная борьба.

– В чем будет выражаться эта поддержка? Конкретно можно узнать? – спросил Андрей Данилович.

– Да, можно. На следующей неделе ведомство мистера Джойса перечислит на известные вам счета в кипрских офшорах двадцать миллионов фунтов стерлингов.

Андрей Данилович скептически хмыкнул.

– Но это только первичный взнос, – поспешно добавила Марта. – Далее такие же суммы будут перечисляться каждую неделю.

– Учитывая, что пани Тарасенко обещана сумма в полтора миллиарда долларов, думаю, что финансовая поддержка от наших друзей будет весьма существенной, – вставил пан Юзеф.

– Э, пан Юзеф, – ухмыльнулся Андрей Данилович, – обещаниями сыт не будешь. К тому же американцы любят давать не более трети от обещанного.

– А вам, сколько ни дай, все мало! – взвился пан Анджей.

– Пока что лично мне никто ничего не дал, – хладнокровно парировал Андрей Данилович.

– Панове, прошу вас, не начинайте, – вмешалась в спор пожилая дама. – Мы занимаемся одним делом, а вы начинаете задираться, как молодые петушки. Стыдно.

– Вы, как всегда, правы, пани Барбара, – галантно поклонился и сказал Андрей Данилович.

– Пшепроше, паньство, – прошипел и пан Анджей.

– Позвольте? – подал голос господин Кусь.

– Проша пана, – кивнул пан Юзеф.

– Сегодня я телефоновал в Вашингтон. Госпожа Тарасенко возвращается завтра. И ей действительно обещана та сумма, о которой шла речь.