Ведьма огненного ветра - Кузьмина Надежда М. - Страница 16

Исключать я никого не рвалась, не заслужил Никлас такое, но, с другой стороны, зачем магический артефакт торговцу? Дома в угол поставить? Шляпу на него вешать? Так к чему вредничать? Пусть продаст — и разойдёмся миром.

Утром я зевала, а ноги гудели — всё же вчера набегалась я знатно.

Добрая Терри сочувственно протянула мне конфету, а Элвина в обычной манере фыркнула и отвернулась. Ну, хоть молчит, и на том спасибо.

После завтрака я вышла из трапезной и стала ждать. По небу бежали облачка, над лужайкой порхала пара бабочек… Я уже чувствовала, что сейчас усну, когда наконец появился Колин. Подошёл, сунул руку в карман — там зазвенело.

— Ну?

— Баранки гну! — столь же вежливо откликнулась я. — Пойдём на скамейку, расскажу, что задумала. И нам понадобится помощь, ведь тебя Никлас наверняка в лицо знает?

— Издеваешься?

— Не ершись. Просто садись и слушай. Только пообещай мне, что больше необходимого вреда мы не причиним. Дай слово дворянина и мага.

— А если не дам?

— Тогда я займу деньги у кого-нибудь ещё, а тебе принесу посох. Но ты никогда не узнаешь, как я его получила.

Думал Колин недолго. Искоса взглянул на меня, вытянул вперёд руку с раскрытой ладонью и произнёс:

— Даю слово мага и дворянина, что не нанесу торговцу Никласу вреда сверх необходимого.

Над ладонью вспыхнуло пламя — и погасло.

Как интересно — это что, ритуал такой?

Следующие несколько минут Колин слушал и задавал вопросы. Потом предвкушающе потёр руки и спросил:

— В чём именно моя роль?

— Ты обеспечиваешь обе сделки деньгами и отвечаешь за то, чтобы сразу после продажи устриц женой бочки увезли со склада.

— И куда я дену потом столько устриц?

— Пожертвуй трапезной? — предложила я.

Дальше мы разыграли всё как по нотам. Ален отправился на речную пристань, а я — в магазин. Сложнее всего оказалось уговорить жену Никласа поставить печать и подпись на договоре о продаже, но женщина так хотела избавиться от опостылевших бочек…

Потом настал момент, когда мы уже потратили сорок золотых и стали гордыми владельцами чертовой уймы грозящих испортиться моллюсков, а посох по-прежнему маячил где-то за горизонтом. Я нервничала. Такой прорвы денег я не то что за всю жизнь в руках не держала, но, наверное, до самой смерти заработать не смогу. А вдруг всё сорвётся?

Совершенно неожиданно поддержал меня Колин:

— Если не выйдет, всё равно это была хорошая попытка.

Я с удивлением посмотрела на него…

Но вышло. Потому что подписанный договор, который невозможно выполнить, — это сила. А два подписанных договора на один и тот же товар — уже мошенничество, даже если правая рука продавца просто не ведала, что делает левая. В конце концов, это же его руки? И спасти в этом случае от последствий могло только мировое соглашение с покупателем, чтобы тот не подавал жалобу.

Вечерний скандал в доме купца, когда выяснилось, что каждый из супругов продал злополучные устрицы, слышала, наверное, вся округа. Мы тоже немножко послушали, а потом зашли в дом. Мне было даже слегка жаль торговца, хотя зачем тот держал у себя посох, я так и не поняла.

Когда оказались снова на улице, спросила:

— Ну что, справилась я с заданием?

Нежно прижимавший к груди увесистую чёрную дубину с перламутровым набалдашником Колин кивнул, а потом хохотнул:

— А почему ты выбрала именно устриц?

Ален на секунду задумался, затем тоже засмеялся:

— Эль, ты знаешь, что значит предлагать мужчине устриц?

Пожала плечами. Сама я их никогда не пробовала, как-то не сложилось. И, если честно, думала сейчас совсем о другом — о том, стоит или нет говорить Колину, что видела подмену записок. Наверное, разумнее промолчать — отношения только-только начали налаживаться.

На следующий день на завтрак основным блюдом была каша с моллюсками… Тьфу, правильно я никогда не интересовалась устрицами!

Глава 7

Началась нормальная учёба.

Думаю, говорить, что я плавала по всем предметам, кроме географии и ферейского, не стоит. А ещё сильнее расстраивало то, что я ждала практических занятий по магии, но их не было.

Поэтому я то зарывалась в книги в библиотеке, читая наставления по использованию разных видов волшбы, то до середины ночи бдела в компании Хаоса в башне. Мы перешли на новую ступень в общении — теперь кот, если надо, мог не просто мысленно говорить со мной, а передавать картинки. Зачастую это оказывалось полезным. Например, выяснилось, что всем волшебникам доступно нечто под названием «магия рун». Закорючка хитрой формы, в которую при рисовании вкладывалась магическая сила, могла творить самые разные вещи: взорваться при приближении врага, нагнать туман, вызвать дождь или привлечь крыс, изгнать с поля кротов и так далее. Хаос передавал мне визуальные образы разных рун, а я выводила их песком на полу. В принципе, пользоваться можно было чем угодно — углём, солью, мелом. Важным являлось только, чтобы субстанция отличалась от окружения, то есть границы были контрастными.

Однажды я поинтересовалась:

— А можно ли рисовать прозрачные руны? Скажем, сахарным сиропом?

«И привлечь всех Муравьёв с округи? Представляешь, буквы чёрные и шевелятся!»

Я засмеялась. Но всё же в идее что-то было. Нужно попробовать сделать отвар какой-нибудь бесцветной травы и нанести на пол или стену. По логике, с контрастностью всё должно быть в порядке, а о существовании руны не будет знать никто, кроме её создателя.

Проблем с другими студентами у меня пока больше не было. Правда, никто, кроме Алена, ко мне и не подходил. Ещё при встрече мы здоровались с Колином, который мерил меня задумчивым взглядом и щурился, будто решал какую-то задачу. Надо сказать, что я тоже ломала голову на его счёт. Картинка упорно не складывалась. Вроде бы он — одарённый маг из могущественной семьи, ведь Дом Эрранд, как мне объяснил Ален, тоже входил в пятерку самых-самых. Что стоило Колину использовать влияние семьи или же пригрозить несговорчивому купцу устроить парочку пожаров на складе? Но парень не стал применять грязные методы. Спрашивается, почему, ведь нрав у этой звезды местного масштаба ещё тот? Значит ли это, что в его семье серьёзно относятся к кодексу чести и уважают закон? Но тогда как объяснить случай со мной, ведь записку с заданием Колин подменил без раздумий. Или то была для него лишь невинная шутка?

А ещё, увы, с первого дня в Академии я ни разу не видела лорда Тиурру. Стыдно сказать, но я скучала. Сейчас, посмотрев на других магов, я осознала, что мой «первый встречный» и вправду был особенным.

Наконец, как только волосы на висках чуть отросли, я прокрасила их хной. Если добавить в ту немножко отвара не из корня, а из листьев вержейки, который действовал как усилитель, рыжело что угодно. Теперь то, что я — огненная ведьма, мог видеть каждый.

Между тем денежный вопрос становился острее и острее. Я, постаравшись не обидеть, отказалась от помощи Алена, сказав, что кормлю сама себя всю жизнь, и это — принцип. Если хочет помочь — пусть научит читать ноты и играть на какой-нибудь дудке. Или нет, дудка не подойдёт, тогда петь не получится. Ален хохотнул, что к моему характеру лучше всего подошёл бы барабан, причём там даже ноты учить не надо. Я надулась и стукнула его тетрадкой по белобрысой макушке. После этого в мозгах у парня наступило просветление, и он вспомнил о брэне — пятиструнной разновидности лютни. По словам Алена, играть на нём было не в пример проще, чем на том же клавесине, а звук выходил нежным и мелодичным.

Не знаю, где друг раздобыл инструмент, но через два дня я уже была при личной лютне. Сидела на идеально выметенном чердаке в башне, перебирала струны — несколько аккордов запомнились быстро — и разучивала по книжке баллады. Я решила, что двадцати песен достаточно для репертуара.