Корона и Венец (СИ) - Касаткин Олег Николаевич - Страница 32

Но от него зависит — будет ли у них это счастье или суждена им бедность, война, мятежи какие пророчат поэты и сочинители…

..Мыслями он вернулся к совещанию.

Приведенный в чувство отец Феогност жалобно выдал что он недостоин сей чести и просит его отстранить от служения хотя бы на время коронации.

Почтенному старцу было кратко разъяснено что это невозможно — венчание должен провести правящий архиерей… Коронацию же и так проведут главнейшие иерархи Российской православной церкви. После чего Феогност несколько успокоился. Все это время чины гражданские сидели переваривали новость. Они явно были поражены до самой глубины души.

— Не дай Бог еще в отставку начнут просится — подумал Император.

Что до прочего — то я полагаю что при всем уважении к делам и трудам Осипа Михайловича — на его месте лучше справится с предстоящим и вообще с обязанностями господин Семенов.

— Василий Алексеевич вскочил вытянувшись во фрунт.

— Господа — я надеюсь все понимают какая ответственность возлагается на вас? — строго спросил он не давая им возможность опомнится.

Вам предстоит хорошо потрудиться дабы празднество прошло с должным величием и порядком.

Безусловно непосредственное исполнение дел касающихся вышеизложенного возложить на нового губернатора господина Семенова.

Что не освобождает прочих чинов правления от обязанности всемерно содействовать в подготовке к действу. — На вас же господин Грузинский лежит особая миссия — как на предводителе дворян губернии. А именно — привлечет владимирского дворянское общество к подготовке в таком объеме в каком это окажется необходимым. — Я надеюсь что вы не разочаруете ни вашего императора ни Россию, — весомо резюмировал царь. А теперь — прошу высказываться. — Государь, — начал Грузинский, запинаясь, — вы избрали себе достойную супругу из воистину царственной семьи. Мы сочтем за честь приветствовать новую царицу. Он умолк, явно не зная как продолжить…Как человек бесконечно преданный царствующему дому я готов служить ему с самым истовым рвением… Однако же — город наш невелик и не пышен… Я даже затрудняюсь сказать — найдется ли в нем достаточное количество апартаментов достойных высоких гостей. Боюсь что… — он развел руками. Я не говорю уж о скудости губернской казны… — Ну эти вопросы, Илья Иванович, я полагаю Василий Алексеевич с министром двора и вами сумеют решить. Но заранее хочу успокоить — в чем в чем, а в деньгах вы нуждаться не будете. В разумных пределах, естественно. Полагаю вы — господин Смирнов сумеете ими распорядится должным образом. Приступайте же немедленно — ибо времени не столь уж много. В ближайшие же дни сюда прибудут люди от министерства Двора и лично министр. Но к моменту прибытия Иллариона Ивановича у вас должен быть готов черновой вариант плана торжеств. И пусть это вас не пугает господа — глаза страшатся а руки делают как говорили предки. Каждый будет заниматься своим участком — но все пусть помнят о конечной цели и хлопочут о том как ее достичь. — Вас же — Осип Михайлович обратился он к молчавшему Судиенко я хотел бы и дальше видеть среди верных слуг престола — и можете не сомневаться — новое назначение вскоре воспоследует… («Может в Киев его? Или в Туркестан — там у начальников говорят мозги совсем пылью азиатской заросли»). Готовьтесь сдавать дела вашему преемнику. Полагаю, господа вы можете быть свободными… Георгий присел на кровати. Завтра надо будет отбить телеграмму Воронцову-Дашкову пусть собирается и выезжает… И вскочил как громом пораженный. А собственно почему завтра? И почему обязательно на днях? Не лучше ли будет вызвать его сейчас — вот прямо сейчас — и уже завтра вечером он будет здесь? И тогда можно будет решить вопросы — и дать указания относительно коронации и представить его местным властям? Пусть сразу же и приступают. Он позвонил в колокольчик — и у входа появился слегка сонный камер-лакей. Известное дело — слуги и рады подремать — Вызови-ка братец Кауфмана, — произнес Георгий и поймал себя на том что неосознанно подражает сейчас отцу. Кауфман появился сразу — тоже слега сонный и в накинутой на плечи шинели — наверное так и укрывался ею. Александр Александрович — распорядитесь отбить немедля телеграмму министру двора. — Пусть срочно прибывает во Владимир. У меня есть для него важное поручение. Молча отдав честь Кауфман покинул царские покои. Спустившись вниз он вошел в людскую, растолкал сонного конюха и велел запрягать. — Барин — помилуйте! У меня только сани готовы — дровни! Как раз за провизией завтра утром… — начал было слуга. — Ничего, — протягивая мужику полтину бросил Кауфман махнув рукой. Мне можно и на дровнях — довези до станции и обратно. Ночной Владимир был тих и спокоен — ни одного человека им не попалось — если разбойники тут и водятся — то вряд ли польстятся на дровни — что им — хворост или сено грабить? Здание вокзала освещали несколько тусклых фонарей, и точно такие же тусклые фонари горели в зале ожидания. Полусонные пассажиры — в основном мужики и приказчики из третьего — класса не обратили внимание на фигуру в шинели. Подумав он прошел к станционному жандарму — и потребовал доступа к военному телеграфу если таковой тут есть. — Да — таковой ваше превосходительство конечно имеется, — было видно что дежурный поднят им из объятий Морфея (воистину сонное царство наша провинция!) но осмелюсь спросить — не случилось ли чего, — опасливо осведомился белобрысый как финн поручик. Глядя в его блеклые глаза выражавшие какой то смутный испуг, Кауфман не знал — то ли для порядка ругнуть любопытного соню, то ли успокоить — и остановился на последнем. — Всего лишь не хотелось бы давать повод сплетням, — сообщил он. Вместе они прошли в помещение телеграфа, где осовевший телеграфист с двумя лычками на погонах (черт — ну точно сонное царство!) испуганно глядя на полковника отбил телеграмму «Министру двора. От имени Е.И.В — вам следует прибыть во Владимир не позднее завтрашнего вечера» — Осмелюсь спросить — как ее подписать? — Подпишите — Исполняющий обязанности дежурного генерала при его величестве полковник Кауфман — бросил он тем поверг в полную прострацию и поручика и унтера.

Воронцов-Дашков пытаясь бороться с бессонницей читая новый французский роман восходящей звезды Реми де Гурмона из жизни высшего света и полусвета. Роман не увлекал и не усыплял.

Мыслями он был на службе. Последе время только о ней и думал. Ибо некое обстоятельство все больше беспокоило вельможу с каждым днем. Этим летом предстояло важное — архиважное дело с коронацией императрицы и бракосочетанием императора. (То есть конечно в обратном порядке.) Четыре месяца — четыре! А до сих пор не известно где будет происходить и та и другая церемонии. И монарх и Императрица-Мать, и великие князья и словом не намекнули а самому начинать разговор старый царедворец несколько опасался.

Он позволил себе не ставя в известность августейших особ дать поручение Гофмейстерской части обдумать возможные варианты. Предложения были в основном обыденные и не годящиеся. Как будто вместо пышного пирога подавали черствый хлеб сдобренный патокой.

Предлагали венчаться в Москве а короноваться в Петербурге. Да конечно — написал автор прожекта обер-церемонимейстер Михайлов в Петербурге цариц да и царей не короновали — но ведь и монархи раньше не женились — если не считать деда ныне царствующего. Да уж! — мысленно замахал руками, отгоняя призрак неприятной для царствующего дома истории. Вот другое предложение — короноваться в Петербурге — но венчаться в Гатчине — мол венчание царя как и любого человека — дело сугубо семейное. Называли Киев — на взгляд Михаила Илларионовича это было бы наилучшим — но до него дошли слухи что царю эта мысль не нравится — почти также как коронация в Москве. Но слухи — это лишь слухи… Один вообще предложил нечто неслыханное — венчаться в Екатеринбурге — как сердцевине империи и на границе Европы и Азии.

Воронцов-Дашков даже подумал что не надо бы представлять сей проект как дойдет до дела.