Коротков - Гладков Теодор Кириллович - Страница 44

В больших деньгах он не нуждался, был бездетен, не играл на бегах, не собирался покупать яхту, вел скромный образ жизни.

Да, я иногда передавал ему деньги, поверьте, то были очень скромные суммы, на которые не разгуляешься. Их надо считать не платой за информацию, а лишь своеобразным пособием для приличного существования. К слову сказать, он куда больше радовался продовольственным карточкам, которыми я его порой снабжал. По ним он имел возможность — в Германии тогда все продукты были строго рационированы — хорошо пообедать (в ресторане официант отрезал один или два талона, в зависимости от заказа), или купить в отдаленном от дома магазине (в ближних его знали) лишние 200–300 граммов мяса, чтобы нормально поела и жена…

— Кроме того, — добавил, подумав, Борис Николаевич, — когда вы встречаетесь с человеком, разговариваете с ним, и не только о делах, вы начинаете ощущать, чем он дышит… Я никогда не забуду отчаяния в его глазах при нашей последней встрече за три дня до начала войны. Это были страдающие глаза моего собрата и соратника по борьбе с нацизмом, а не глаза платного информатора. Я и обращался к нему не по псевдониму, а геноссе — «товарищ».

ДЕБРИ НАЦИСТСКИХ СПЕЦСЛУЖБ

Изучение структуры, организации, методов работы, установление личности руководителей, ответственных сотрудников и оперативных работников спецслужб противника всегда входило в обязанности, составляло круг жизненно важных интересов разведчиков. Соответствующая информация собирается скрупулезно и пополняется, уточняется, анализируется годами, при этом используется и открытая информация, скажем, официальная хроника, публикуемая в газетах, и полученная от агентуры. Мечта любой разведки — агентурное проникновение в спецслужбы либо путем внедрения в них своего человека, либо вербовки на какой-нибудь серьезной основе ее действующего сотрудника, или, на худой конец, незаметного служащего из технического персонала.

Спецслужбы нацистской Германии были многочисленны, структуры сложны и запутаны, они дублировали друг друга и — ревностно и дотошно шпионили друг за другом. И не только из-за обычной межведомственной конкуренции. Нет. То было сознательной практикой Гитлера и не только применительно к спецслужбам, но и ко всем сферам государственной и партийной деятельности.

Изучить работу спецслужб гитлеровской Германии Александр Коротков, естественно, старался еще в Москве, готовясь к командировке: читал соответствующую литературу, имевшуюся в библиотеке НКВД, отчеты разведчиков — своих предшественников, книги бежавших за границу бывших соратников фюрера, разочаровавшихся в «движении». В частности, много полезного почерпнул он из переведенной на русский язык и вышедшей в СССР в 1935 году тиражом всего в 10 тысяч экземпляров книги немецкого журналиста-эмигран- та Конрада Гейдена «История германского фашизма».

Ну и, само собой, встречался и расспрашивал, выпытывая мельчайшие подробности у товарищей, побывавших в Германии ранее, пусть даже непродолжительное время.

Много полезного и поучительного почерпнул Коротков из бесед с Василием Михайловичем Зарубиным, а также его женой Елизаветой Юльевной. Одно время именно у Зарубиных состоял на связи «Брайтенбах», который первым дал достаточно подробное и достоверное описание того зловещего учреждения, которое после прихода Гитлера к власти стало известно во всем мире под названием гестапо. Это хлесткое, словно удар плети, словцо стало знаковым для всего самого страшного, что происходило в Германии.

И по сей день в художественной и даже претендующей на историчность литературе едва ли не все карательные и разведывательные учреждения гитлеровцев, в том числе и на оккупированной территории Советского Союза, называют одним словом — гестапо. Меж тем компетенция этого ведомства на данную территорию не распространялась.

Из-за одного этого обстоятельства автор полагает полезным довести для сведения современного российского читателя то, что знал Александр Коротков, когда ему пришлось иметь дело с гитлеровскими спецслужбами и в предвоенные годы, и в период Великой Отечественной войны.

Начинать надо лет за двенадцать до прихода Гитлера к власти, которой он обладал тоже двенадцать с небольшим лет.

Нацистская[56] партия — полное название «Германская национал-социалистическая рабочая партия» была единственной политической партией в стране, которая почти с первых дней существования стала формировать собственную вооруженную силу.

В какой-то степени нацисты опирались на старую немецкую традицию создания разнообразных общественных, всегда хорошо организованных образований, начиная от музыкальных и певческих «ферейнов», всяческих культурных «бундов», спортивных клубов, студенческих корпораций и вплоть до союзов ветеранов-однополчан.

После Первой мировой войны в Германии появились милитаристские, реваншистские по духу союзы вроде «Стального шлема».

Уже самое название формирований, которые Гитлер начал сколачивать в середине 1921 года, красноречиво говорило о многом: «штурмабтайлунген» — «штурмовые отряды», или сокращенно СА. В отряды штурмовиков, построенные по территориальному принципу и военному образцу, вливались тысячи добровольцев, привлеченные умелой демагогией Гитлера и других вожаков «движения». В большинстве своем это были недавние участники Первой мировой войны, социально дезориентированные, озлобленные поражением Германии, унизительными условиями Версальского договора, безработицей, чудовищной инфляцией, нищетой. С самого начала к ним «присоединилось много деклассированных люмпенов, а также откровенных уголовников. Примечательно, что среди даже ближайших соратников фюрера едва ли не половина имела судимости за серьезные преступления, вплоть до убийства, у иных наблюдались явные отклонения в психике. Так, предводитель штурмовиков Эрнст Рем был гомосексуалистом, Герман Геринг наркоманом, Роберт Лей — тяжелым алкоголиком, Юлиус Штрейхер патологическим антисемитом.

От членов других военизированных организаций штурмовиков отличала крайняя агрессивность, постоянная готовность и нацеленность на кровавые драки, даже убийства.

Политическая программа Гитлера — знаменитые «Двадцать пять пунктов», умещающиеся на полутора страничках машинописного текста, была до изумления примитивной и абсолютно нереальной для выполнения, но ориентированной именно на таких людей, вернее, на питающие их классы и социальные слои населения. А потому и «работала».

Создатели штурмовых отрядов придумали несколько весьма эффективных приемов, чтобы, помимо социальной демагогии, привлечь в СА прежде всего молодых людей. При этом использовалась давняя притягательность в глазах немцев, и мужчин, и женщин, униформы, символики, всяческой атрибутики.

Для штурмовиков придумали броскую и жутковатую униформу: коричневая рубашка, черные бриджи, круглые шапочки с козырьком, высокие сапоги, нарукавная повязка красного цвета, с белым кругом и черной свастикой в центре. Этот основной символ нацистов — древняя свастика, крест с изломанными по часовой стрелке концами — явился для Гитлера настоящей находкой.

И титулование: в СА, а позднее и в СС, все командиры именовались фюрерами, то есть, вождями, руководителями. Начиная от роттенфюрера (примерно соответствующего чину ефрейтора в армию) до самого высокого: оберстер-СА-фюрера. Это звание носил сам Адольф Гитлер. Потом придумали много всякого другого: ночные факельные шествия, штандарты, «нацистское» приветствие и прочее.

К моменту прихода НСДАП к власти в СА состояло уже около трех миллионов человек. К этому времени Гитлер создал в недрах штурмовых отрядов и в противовес им новую военизированную структуру, которая в конечном счете свела на нет влияние и угрозу со стороны СА. Это были так называемые шутцштаффельн — охранные части, или сокращенно «СС». В отличие от коричневых рубашек СА повседневная униформа СС была черной. Эмблемой СС стало серебристое изображение «мертвой головы» (черепа над скрещенными костями) и рунические знаки-молнии, соответствующие латинским литерам «SS».