Ветры Куликова поля
(Рассказы о воинской доблести предков) - Митяев Анатолий Васильевич - Страница 37

«…я, как и почал служить, — писал о том бое Петр, — такого огня и порядочного действия от наших солдат не слыхал и не видал (дай боже и впредь так!), и такого еще в сей войне король шведской ни от кого сам не видал. Боже! Не отъими милость свою от нас впредь».

Знамя Преображенского полка.

Петр радовался самой неподдельной радостью. Непобедимые шведы жестоко побиты! По этой же причине Карл рвал на себе волосы, бил себя кулаками в лицо, вел себя так страшно, что самые именитые генералы боялись подойти к нему.

Потеряв большую часть авангарда, Карл вел армию по-прежнему на север. Уже недалеко было селение Стариши. Король надеялся миновать его и двигаться дальше — на Смоленск.

Русская армия тоже шла в район Стариши — Соболево. Петр опередил Карла. Перейдя за Старишами через реку, войска Петра заняли за рекой оборонительные позиции и принялись укреплять их. А перед Старишами остался отряд прикрытия — драгуны (этот род войск передвигался на лошадях, как кавалерия, а воевал в пешем строю, как пехота).

Видно, Карл не остыл от обиды, нанесенной ему Голицыным и Флюком, хотя прошло с того боя десять дней. Король, узнав, что русские драгуны преградили дорогу его армии, бросился во главе кавалерийского полка отомстить русским. Надо отдать должное королю — он не боялся ни пули, ни сабли.

Драгуны Петра отличались выучкой и стойкостью. Они не дрогнули, не побежали — встретили лавину шведской конницы хладнокровными залпами. Падали лошади атакующих и люди, на них налетали последующие ряды. Замешательство увеличилось тем, что под Карлом была убита или ранена лошадь. Король оказался спешенным перед строем драгун. Быть бы Карлу в плену, если бы проворный драбант-телохранитель не успел посадить его на свою лошадь.

Бомбардир. Старинный русский лубок.

Пистолет кирасира — воина тяжелой конницы.

Схватка длилась тоже около двух часов. И драгуны вышли из боя, когда на дороге появились главные силы шведов. Русский отряд прикрытия, отбивая налеты шведских кавалеристов, отступил за Стариши к своей армии. Потери русских были небольшие — около ста человек. Шведы снова потеряли очень много — около полутора тысяч…

Любопытно, в этом бою Петр увидел Карла с довольно близкого расстояния.

Шведский полководец привел свою армию в район Старишей. Генералы и солдаты ждали от короля важного решения — что делать дальше? Дать ли генеральное сражение русским, стоявшим за рекой в укреплениях? Вернуться ли в Могилев и дождаться там Левенгаупта? Карл принял третье решение, совершенно неожиданное для всех, — повернуть на юг, идти в земли Украины. Корпус Левенгаупта пусть догоняет армию.

Король-полководец никому не объяснил ни тогда, ни позже, почему он поступил так, а не иначе. Историки старого времени и нового лишь догадываются о причинах неразумных действий.

Шведские солдаты: артиллерист (сидит), гренадер (в центре), драгун. Старинная акварель.

Давай и мы, читатель, вместе поищем те причины.

Почему Карл не захотел дать генеральное сражение Петру? Видимо, боялся. Шведская армия в двух недавних боях потеряла почти 5 тысяч человек. И это не встретившись с главными силами русских. Огромные потери озадачили Карла. Подобного с его войском еще не случалось. Он, конечно, не сомневался, что сражение выиграет. Но понимал, что погубит в нем много своих солдат, к Смоленску ему придется идти с жалкими остатками армии, а они не смогут взять этот город-крепость. Даже если возьмут, то уж к Москве вести будет некого. Так что лучше пока не ввязываться в генеральное, то есть главное, сражение.

А что повлекло Карла на юг? Мазепа? Крымские татары? Турки? Да, они. Но если бы только они, шведы не направились бы на Украину так поспешно. И Мазепа, и крымские татары, и турки сидят по своим домам. Придут ли шведы к ним месяцем раньше или месяцем позже, от этого ничего не изменится. Значит, не эта причина главная.

Тогда, верно, Карл поспешил увести армию от голода и начавшегося ненастья? Хлеба давно нет, деревни кругом сожжены. А на Украине села нетронутые, еда в изобилии. Надо подкормить изголодавшееся воинство, дать отдых под теплой крышей.

Но вот какая штука: крышу над головой шведы могли получить, вернувшись в Могилев. И там же получили бы еду. Левенгаупт совсем недалеко, он в нескольких дневных переходах от Могилева. Многие тысячи телег везут продовольствие; пройдет самое большее неделя — и развязывай мешки, разбивай бочки, насыщай желудки… В Могилеве армия не только подкормилась бы, но и увеличилась бы на 16 тысяч человек, на целую треть! С такой армией можно было дать и генеральное сражение…

Об этих выгодах Карл знал сам, о них ему говорили генералы на военных советах. И все же он не пошел в Могилев. Он быстро движется на юг, будто с горы катится, в район Костеничи — Мглин.

Совсем уж загадочно получается! Может быть, король сошел с ума? Ведь, уйдя от Старишей, он, ко всему прочему, отдал корпус Левенгаупта на расправу Петру…

Генерал Левенгаупт схватился за голову, когда королевский курьер привез ему приказ следовать вдогонку уходящей армии.

Так в чем же, в конце концов, дело? Дело, считают многие историки, в чванливости Карла. Названный в своем отечестве и на западе Европы великим полководцем, утверждая себя таковым в истории Швеции и Европы, он не может позволить себе понятного движения, марш к Могилеву равносилен для него отступлению. К слову сказать, великие полководцы но боялись отступлений. Отступление тоже военный прием. Не однажды бывало и до Карла и после него, что именно отступление (конечно, временное) давало победу в войне. К Могилеву идти стыдно, атаковать русских боязно, на месте не сидится, так двину на юг. Ну и капризуля этот король шведов!

Четверть века спустя, как кончится Северная война, в Швеции будут изданы мемуары Левенгаупта под названием «Вредные последствия самодержавия и горькие плоды злобы». Мудрый генерал изложит потомкам свое, как говорится, компетентное мнение о Карле XII. А сейчас Адам Левенгаупт находится в ужасном расстройстве. Шесть сотен километров — от Риги — прошел обоз, вверенный ему. По пути ничего не пропало с телег, растянувшихся вереницей в полсотни километров. И вот, когда, казалось, встреча со своими близка и можно сдать государственное имущество интендантам, встреча отдалилась на неопределенное, тревожное время.

Обратись, читатель, к карте. От Западной Двины через Оршу к деревне Лесной, что неподалеку от города Пропойска, тянется синяя стрелка с надписью «Левенгаупт». У Лесной стрелка кончается. Там же есть крестик — условное обозначение важного сражения. Красный цвет на карте — русский. Крестик красный, следовательно, победили в сражении русские. Матерью Полтавской победы назовет Петр эту победу.

Мы знаем, что войска Петра и войска Карла, еще готовясь к боям в районе Стариши — Соболево, переправились через Днепр. Карл теперь переправился и через реку Сож — приток Днепра. Значит, Левенгаупту, чтобы соединиться с Карлом, нужно переправить обоз через обе реки. Хлопотное дело — переправа огромного транспорта под угрозой налета неприятеля! Всю энергию, всю осторожность, всю хитрость употребил опытный генерал, чтобы не попасть под удар русских. Начнись сражение, Карл не придет на помощь — он сейчас в Костеничах. Это километров полтораста от Лесной. (Найди Костеничи на карте. Они нам понадобятся еще раз.)

А Петр в это время во главе корволанта находится между Днепром и Сожем. Царь крайне озабочен нехваткой сведений о Левенгаупте. К Днепру, по правому берегу которого где-то движется обоз, посланы разведывательные отряды, они шведов пока не обнаружили. Но вот привели к Петру торговца (не белоруса, пришлого), и тот сказал, что шведы по правому берегу Днепра идут к Орше. Петр не догадывался, что говорил со шпионом Левенгаупта.