Сирус с планеты Дэрна (СИ) - Павлов Игорь Васильевич - Страница 17

После этих слов, я встал и направился в пещеру. Судя потому, что это был дом зверей, радиации там должно быть меньше чем тут. Звери тоже живые. Меня колотило от гнева, боли и холода. Все старые раны заныли. Я забился в угол пещеры, ударил озноб.

В мыслях сказал себе – не раскисай, тряпка! Через время нашел силы подняться. Потому что Вальена не зашла в пещеру. Странно. Меня охватила тревога. Совсем недавно ненавидел ее, а теперь снова беспокоюсь. Когда выбежал наружу, не поверил глазам: командирша собирала свои и мои вещи. Ее шатало.

Поспешил ей на помощь. Стараясь не подавать виду, что между нами была ссора. Но она прятала от меня свой взгляд. Она была виновата, я знал, но гордость ей не позволяла показать это. На ней все еще была моя шкура. Забавно, маской она побрезговала, а шкурой нет. Совсем ведь не дурочка.

Мы, молча, собрали все и зашли в пещеру. На пути у разодранного трупа серого животного, что притащил вчерашний зверь, копошились детеныши.

Вальена испугалась и обошла стороной. А я демонстративно погладил одного из зверьков, приговаривая «мои хорошие». Они поскуливали, попискивали и пытались рычать. Интересно, расстроит ли меня, если утром сюда наведается еще один лохматый здоровяк? Звучно усмехнулся. Девушка уже зарылась в дальнюю часть пещеры и, скорее всего, спала.

Она не продержится больше суток, пришла эта горькая мысль. По ее состоянию видно, что хваленый костюм плохо защищал от радиации. Утолив жажду и голод, я лег недалеко от девушки и укрылся меховым одеялом. Я смотрел на нее, постепенно сдаваясь во власть сна. В полумраке не плохо вырисовывался ее сидячий профиль. Наблюдал за ее дыханием, как приподнимается и опускается грудь в меховой шкуре. Она дышит, значит жива. Я не могу позволить ей умереть. Она плохая, злая, надменная, упрямо называет меня маленьким рабом, хотя сама мелкая! Но хочу заботиться о ней, пока есть силы, пока живу. Обо мне мало кто заботился, знаю, что такое, когда ты никому не нужен, когда все хотят твоей смерти. А я живу наперекор им всем. Даже назло радиации и зубастым зверям, да что скромничаю – назло самой Дэрне!

Глава шестая. Люди и нелюди

 Что–то дернулось на моем плече. Распахнул глаза. Вальена лежала, прижавшись ко мне. Она дышала, и это самое важное для меня. По бокам спали пушистые детеныши. Забавно будет, когда командирша проснется в таком окружении. Улыбнулся… почему я сейчас счастлив? Вроде все хуже некуда. Но тепло и радость поселились в моей душе!

Потянулся за водой. Ее осталось немного. У Вальены тоже на пару глотков, она хлебала всю дорогу неэкономно. Сделал два глотка, пусть ей останется побольше.

Шорох упаковки разбудил девушку. Она открыла свои большие голубые глаза. В них было недоумение. По ним понял, что ночью она пришла в мои объятия непроизвольно, ненамеренно. Фыркая и тихо причитая, она оттолкнулась. Мне показалось, что ее волновало больше мое присутствие, чем детенышей у ее ног. Круги под ее глазами из синих превратились в фиолетовые. Ей срочно нужна была инъекция. Она попыталась встать, но не смогла. Подал ей воду и остатки ее еды. Воду она попила, от еды отказалась. Плохой признак. Она не могла или не хотела говорить, только недовольно мычала.

– Пойду в колонию, – заявил я. – Тебе нужна инъекция, попытаюсь достать. В пещере радиации меньше, чем снаружи, оставайся тут. Если придет зверь, стреляй. А детеныши тебя не тронут, не бойся.

Она слегка кивнула. Ее глаза выражали простую женскую слабость и беспомощность. Я взял часть запасов, они могут понадобиться для обмена и направился к выходу.

– Удачи Сирус, – услышал тихий хриплый голос Вальены. Я не ответил и не обернулся. Солнце больно ударило в глаза. Голова слегка кружилась. К вечеру должен вернуться. Если буду бежать, то успею.

И я побежал. Под гору было легче.

Мчался гордо, высоко подпрыгивая. За моей спиной Она. Ждет, рассчитывает на мою помощь. А я бесстрашен и неосторожен. Из оружия взял только вакко–меч. Заряд бластера Вальены был на исходе, поэтому свой оставил ей. Против колонистов меча будет вполне достаточно, если вдруг меня заходят схватить.

Сумка за спиной отбила мне все бока. И вот, я достиг хижины старика. Она и была моим ориентиром.

Настроение упало. Чувствовал вину перед ним. Интересно где он? Я направился к хижине. Дверь все еще была сорвана и валялась на прежнем месте. Сердце защемило. Заглянул вовнутрь. Старик лежал на боку, свернувшись калачиком, он был неподвижен. Я подполз к нему, в моих глазах стояли слезы, ком подступал к горлу. Даже запах внутри хижины теперь не казался мне таким противным. Старик был мертв. Он замерз.

Вдруг кто–то дернул меня за ногу и вытащил из хижины. Извиваясь, я повернулся. Это были колонисты, экипированные и в масках. Среди них я увидел Рорика. Это был самый страшный человек колонии, глава второй шахты. Сорокалетний жестокий садист. Только ему спускали убийства хозяева. Однажды он забил дубиной до смерти пацана лет десяти, за то, что тот стащил пластину. Он когда–то и мне грозил, что если попадусь ему на глаза, то он спустит с меня шкуру. Он был очень сильный и страшный, я боялся его.

Меня начали пинать ногами, попадая и тревожа старые раны.

– Вот мы и нашли тебя мелкий ублюдок! – слышал я радостные голоса.

– Эта мразь убила отшельника!

– Мелкая мразь!

– Мелкий ублюдок, как ты задушил мужа Фриды?

– Тебе понравилось?

Я кричал, что не виноват, а они смеялись и продолжали бить ногами. По больным ребрам, исцарапанным плечам, голове, в живот. Я выл от боли.

– Хватит! На площадь его! – скомандовал Рорик. – Он убил креалимских воинов, двух наших хозяев. Его смерть должна быть показательной и мучительной! Мы должны просить милость хозяев, ублюдка мы покараем сами!

Колонисты радостно ревели. Мне связали руки за спиной и погнали в колонию.

В колонии творились беспорядки и суматоха. Что–то изменилось на планете. Сейчас меня это меньше всего волновало. Я трясся от страха. Меня вели на веревке, толпа вокруг плевала в мое лицо. Опустил глаза, чтобы не впитывать их ярость. Один уже порядком заплыл, чей–то сапог удачно попал. Может меня пугают? Побьют и отпустят? Может все обойдется? Что–то больно ударило меня по голове, едва устоял. Это были камни. В меня кидали беспризорники. Второй удар снова пришелся по голове, и я упал. Меня потащили по песку, затем по твердой дороге. Локти содрал в кровь. И уже не чувствовал их. С головы, по волосам текла липкая кровь.

Приволокли на платформу у реактора. Увидел два столба, вероятно приготовленные именно для меня. Привязали к ним, широко разведя руки и ноги. Впервые решился посмотреть на толпу. Все недовольно галдели и осыпали меня проклятиями. Рорик поднял руку. Все замолчали.

– Эта мелкая тварь, мелкий черный ублюдок, вылезший когда–то из дерьма, непонятно какого происхождения, – начал торжественную речь Рорик. Я выл и трясся от страха, все тело ныло от боли. А мужчина продолжал:

– Которого мы приютили, дали пищу и работу, которого вырастили и пригрели, совершил зло! Убил мужа Фриды, что к нему относилась как мать, убил моего деда, отшельника Мирока. Ты слышишь, мелкая тварь? – Он повернулся ко мне, в его черных глазах столько ненависти, я не в силах был смотреть на него.

– Мы должны были его забрать сегодня! Нам разрешили хозяева вернуть его в колонию! – продолжал Рорик. – А ты мразь убил его!

– Нет! Нет! Я не… – пытался оправдаться я.

– Ты не признаешь своей вины?!

– Нет! – рвался крик из моего горла.

– Раздеть его! – скомандовал Рорик.

Ко мне подошли два здоровых колониста и начали ножами разрезать одежду, совершенно не переживая, что заденут и тело.

– Не нужно! Пожалуйста, не нужно! – кричал я, заливаясь слезами.

Под одобрительный рев толпы с меня содрали комбинезон, сорвали трусы. Я был абсолютно голый. Беспомощный, голый маленький раб.

Толпа начала смеяться. Один из колонистов демонстрировал мои грязные трусы.