Нежный плут - Линдсей Джоанна - Страница 37

Джеймс наморщил лоб.

– Эстель или Стелла… Какая тебе-то разница?

– Ты тоже тогда решил подержать ее какое-то время около себя. Ты даже позволил ей украсить каюту какими-то совершенно идиотскими предметами!

– Вот этими, что ли? А знаешь, я постепенно привык к такой мебели, и она мне даже начала нравиться.

– Ты нарочно уклоняешься от темы. А я тебе напомню! Тебе было так приятно возиться с той девчонкой! Пылинки с нее сдувал! Великодушничал! До отвращения! Ну и что? Не прошло и недели в море, как ты поворотил оглобли и привел судно в тот порт, где ты ее подцепил. Вспомни себя! Ты ведь чуть с ума не сошел после нескольких дней жизни с ней в одной каюте! Все последние недели, что ты таскался здесь с этой малышкой, я был спокоен, потому что искренне полагал: к отплытию она так тебе осточертеет, рад будешь от нее избавиться!

– Значит, Джордж оказалась настолько милой, что мне до сих пор не пришло в голову избавляться от нее. Она просто очаровательна!

– Очаровательна?! С этакой-то наглой ухмылочкой?!…

– Будь поосторожней, Конни. Предупреждаю: мы говорим сейчас о девушке, которая вот-вот станет моей возлюбленной.

Брови Конрада поползли на лоб.

– Ты что, серьезно?! Неужели ты настолько глубоко вляпался? Чего ради?

– Ну, знаешь ли, это глупый вопрос, – раздраженно ответил Джеймс. – А что ты думаешь, черт возьми?! Мне полюбилась эта американская девчонка! Не знаю, может, тебя она и не жалует, но… С тех пор, как мы отказались от взаимных претензий, Джорджи была со мной решительно мила.

– Поправь меня, если скажу не то, но разве не ты зарекался иметь любовниц? Разве не ты говорил, что у них у всех только свадьба на уме, даже если они и болтают обратное? Ты ведь многие годы жил без всяких там обязательств, Ястреб? И при этом, хочу добавить, никогда не испытывал недостатка в женском обществе, когда тебе его хотелось. Кроме всего прочего, подобная жизнь гораздо менее расточительна.

От последнего аргумента Джеймс лишь отмахнулся.

– А я тебе говорю, что мне нужны перемены, – сказал он. – Кроме того, Джорджи не имеет ни вот такого интереса к замужеству. Когда я прощупывал почву насчет этого, она даже говорить не стала.

– Запомни: у всех женщин без исключения есть интерес к замужеству. У всех! Кстати, не твои ли это слова?

– Проклятье, Конни! Если ты пытаешься уговорить меня расстаться с ней сейчас, знай: ничего у тебя не выгорит! Всю прошлую неделю я серьезно размышлял над этим вопросом. Серьезно, Конни… Наконец, я просто не готов еще к последнему свиданию.

– А что она сама обо всем этом думает?

– Она-то с удовольствием, не сомневайся. Девчонка влюблена в меня не слабее моего.

– Рад слышать, – вдруг изменившимся голосом (подчеркнуто сухо) проговорил Конни. – Тогда какого же черта она делает сейчас на том судне?

Джеймс повернулся к окну настолько резко, что едва неопрокинул стул. Ему потребовалось около полуминуты напряженного наблюдения за палубой американского корабля, чтобы увидеть то, что раньше увидел Конни. Там действительно находилась Джорджи. За ее спиной стоял Скотт. Похоже было, она разговаривала с одним из офицеров, может, с самим капитаном. Джеймс подумал о том, что она, вероятно, знакома с этим парнем – тот взял ее за плечи и вроде даже встряхнул, а в следующий миг притянул ее поближе к себе… кажется, обнял… Джеймс вскочил на ноги. На этот раз стул, опрокинувшись, с грохотом полетел на пол.

Тяжело дыша, Джеймс направился к выходу и услышал реплику Конни:

– Если ты хочешь привести ее назад…

– Я хочу сначала набить ему морду! А потом заберу Джорджи.

Уже в коридоре его нагнали насмешливые слова:

– Тебе будет немного сложно это сделать, старик. Корабль-то уже отчалил!

– Дьявол! – долетел из коридора яростный вскрик.

Через несколько секунд Джеймс вновь появился в дверях, прошел быстро к окну и тяжелым взглядом стал смотреть на удаляющееся судно. – Чертовка!

– Посмотри на это другими глазами, старик, – без тени сочувствия посоветовал Конни. – Ну, пробыл бы ты с ней еще пару недель… До тех пор, пока мы не вернулись бы в Англию. И даже если б ты задумал взять ее с собой обратно, – ведь, судя по твоим словам, у нее большая тяга к земле отцов – она не согласилась бы…

– Ладно, Конни, кончай! Девчонка бросила меня и даже ручкой не помахала. «Не говори мне о тех проблемах, которые обрушились бы на меня, останься она со мной. Не говори мне об этих проблемах сейчас, когда я чувствую себя так, будто мне дали пинка под зад и убежали!»

Джеймс неподвижно смотрел в окно на пустующий теперь причал, соседний с тем, на котором стояла его «Принцесса Анна», и все не мог поверить, что Джорджи уже нет. Ведь только этим утром она разбудила его нежным поцелуем, ее маленькие руки мягко касались его лица… На губах ее играла призывная улыбка… Та улыбка, которую он видел у нее в тс минуты, когда они вместе лежали в постели… Та улыбка, какая всегда пробуждала в нем необыкновенные желания, о существовании которых в своей душе он и не подозревал. Ее больше нет?…

– Нет же, Господи! – проговорил он вслух и окинул Конни таким решительным взглядом, что тот перестал усмехаться. – Сколько человек команды сошло на берег?

– Господи, Джеймс, неужели тебе взбрело в голову…

– Да, именно это мне взбрело в голову! – оборвал его Джеймс; в душе его закипал гнев, ясно прорывавшийся в его тоне. – Собери всех, пока я буду прикидывать, что у меня может получиться с тем судном. Нужно нагнать его в течение часа.

Едва брат Джорджины Дрю повернулся к ней спиной, она тут же забыла о его приказе отправляться в его каюту. Он уже наобещал ей хорошую взбучку, которая будет длиться все время путешествия домой. Говорил ли в нем только словесный гнев или он на самом деле задумал отстегать ее, в ту минуту ей было наплевать.

О, да он был просто псих! Причем буйный! Для начала она решила его попросту удивить: когда он повернулся, то неожиданно увидел перед собой ее с улыбочкой на губах. И сразу же панически встревожился, полагая, что только какое-нибудь большое несчастье могло заставить ее искать его на Ямайке. Когда же она заверила его в том, что никто не умер, к нему пришло облегчение, тут же сменившееся раздражением. Он сначала сильно встряхнул ее за плечи – как смела она пугать его своим появлением; потом вдруг обнял ее, – ему не пришлось выслушивать плохих известий, к тому же она была его единственной и любимой сестрой. И тогда-то она как бы мимоходом и обронила новость о том, что только что вернулась из Англии.

О, она знала, что это был один из самых спокойных ее братьев! Самый уравновешенный после Томаса. В отличие от Уоррена, который имел такой взрывной темперамент, что никто не выражал желания испытать его полную силу на себе. В отличие от Бойда и Клинтона, которые временами все слишком близко принимали к сердцу, Дрю был в их семье обычным шалуном и плутишкой, и за ним всегда толпами бегали женщины. Поэтому она надеялась, что как раз он-то и поймет, почему она считала необходимым погнаться за Малкомом.

Однако вместо понимания она натолкнулась на такой страшный гнев, что даже, кажется, заметила нечеловеческий блеск в его черных глазах. Итак, он пообещал учинить ей взбучку… Как это будет происходить? Достаточно представить себе реакцию ее старших братьев, Клинтона и Уоррена, когда они узнают.

Впрочем, в те минуты ее не волновали угрозы Дрю.

Она так была обрадована и взволнована, увидев у причала судно Дрю, что, позабыв обо всем, помчалась на него. Она не знала, что «Тритон» заканчивает приготовления к плаванию, и даже не заметила того момента, когда он отвалил от пристани. Дрю все неистовствовал и читал нотации, а корабль его уходил в море…

Теперь она стояла, вцепившись руками в перила, – полоска искрящейся воды Карибского моря, отделявшая «Тритон» от «Принцессы Анны», становилась все шире, – и напряженно вглядывалась в палубу оставшегося на причалах корабля, отчаянно моля Бога в последний раз увидеть Джеймса.