Прогулка по Дальнему Востоку - Фаррер Клод "Фредерик Шарль Эдуар Баргон" - Страница 7

Мы пройдем через эту дверь в действительности, — и даже раньше, чем прибыть в Сингапур. В один прекрасный вечер, слева от нас, мы увидим Малакку, как видели справа Суматру. Покажутся острова, открывая узкий проход. Большая дорога здесь суживается, переходит в тропинку, тропинку столь узкую, что невольно спрашиваешь себя, — сможет ли пройти здесь пароход.

Но он все таки проходит, и внезапно море снова расширяется; мы прошли ворота. Мы обогнули Малаккский полуостров, самый южный в Азии, мы касаемся экватора; несколько миль еще, — и наш форштевень заехал бы в южное полушарие… Но… «лево на борт!» — и мы поднимаемся к северу.

И вот мы по ту сторону Азии, там, где все непривычно и полно тайн. На том Дальнем Востоке, куда я вас вел. Пока еще на пороге. Но все-таки остановимся.

Сингапур. О, какая разница, как он не похож на Цейлон! Там была Индия, мечтательная и религиозная; здесь, если не Китай, то его прихожая, многолюдная и кишащая, как он.

В Сингапуре прежде всего нас поразит толпа. На Цейлоне мы блуждали в лесу; в Сингапуре мы заблудимся в море людей. Мы пойдем здесь улицами, запруженными опаковой толпой, которая идет, бежит, спешит, волнуется и кричит. Мы будем рассекать эту желтую толпу, как рассекают волны моря, между двух нескончаемых линий домов, выкрашенных, как один, в синее. Мы перейдем мосты, перекинутые с узкими промежутками над бесчисленными «агоgas» и, тем не менее, не увидим воды: на реке такое количество лодок, до того стиснутых одна возле другой и прижатых, что между ними невозможно рассмотреть даже щелки водного пространства; и каждая из этих лодок перегружена кишащей толпой женщин, мужчин и детей, которая волнуется и испускает крики. Китай здесь начинается по-настоящему!

Сингапур — город китайский, потому что населен он по большей части китайцами. Кроме того, это город также английский и, следовательно, мы найдем здесь и теннисы, и гольфы, и большие зеленые лужайки и один из самых роскошных в мире садов. Мы сможем в этом саду погулять, но не торопясь, потому что со всех сторон нас давит жара Дальней Азии. А это не сухая и здоровая жара Цейлона, но жара тяжелая, влажная, тупая; жара, в которой чувствуются миазмы лихорадки и болота. Сингапур имеет репутацию далеко не здорового города. И эта репутация, поверьте мне, не преувеличена.

В последний раз завертится вечная судовая шарманка, — опять будут грузить уголь. Опять, хочешь не хочешь, придется обедать на берегу, а на судно попасть только к ночи.

Впрочем, Сингапур стоит того, чтобы посмотреть на него при огнях. Да! тут нам придется испытать чувство глубокого удивления и увидеть массу вещей, неожиданных, странных, волнующих даже… потому что тут мы, действительно, не у себя больше, и в этом приходится быстро отдать себе отчет.

При этом здесь вокруг никаких великих исторических воспоминаний на этот раз. Суматра, Ява — земли новые… Я хочу сказать, такие, прошлое которых нам неизвестно… равно, как и полуостров Малакка. На самом деле, Сингапур никоим образом не индо-китайский город. Силою обстоятельств здесь просто создан был значительный город с населением в триста приблизительно тысяч жителей, так как того требовала мировая торговля.

А китайцы пришли сюда сотнями тысяч, потому что везде, где большое коммерческое или индустриальное предприятие требует внезапно много рабочих рук и много энергии, и много терпения, — там, на Востоке, немедленно устремляют взоры на Китай и всегда приходит именно китаец.

Этот китаец, при наличии превосходной английской дисциплины, дает полное удовлетворение тем, кто его позвал. Не бойтесь ни ошибок в расчете, ни неожиданностей…

Ровно в полночь начинается чистка. Утром Сингапур уже исчезнет из вида. Мы поплывем по Китайскому морю. На этот раз перемена очевидна.

Вы, наверно, помните, что нам пришлось выехать зимою и, благодаря этому, на сорок дней морского перехода выпало двадцать пять дней прекрасной погоды, а это чего-нибудь да стоит! Но, начиная с Сингапура, приходится сказать себе, что красные денечки для нас кончились, и рассчитывать на хорошее нам не приходится. Теперь мы идем с северным муссоном. Море бурное, ветер жестокий. Наш пароход покажет нам и килевую, и боковую качку; с салонными комедиями, с балами и вечерами будет покончено, а для многих пассажиров даже и с обедом! Но это недолго, — три с половиной дня… Мы, конечно, не оставили намерения плыть в Китай; но мы — французы, а потому сначала высадимся в Индо-Китае и сделаем долгую остановку в Сайгоне.

В Сайгон приходим через три с половиной дня после Сингапура. Итак, сложим чемоданы, закроем мешки, портпледы и несессеры, потому что сегодня мы покидаем пароход. Но я хотел бы раньше, чем мы бросим якорь, дать вам представление о первом впечатлении от берегов Индо-Китая. Ибо это впечатление из очень значительных…

Мы видели Порт-Саид, мы видели Египет и Аравию, видели Цейлон, Джибути и Сингапур… Но все-таки, мы не видели еще того, что сейчас увидим.

Вскоре пароход наш подойдет к невзрачному, низкому берегу, сплошь покрытому корнепусками; там, дальше, покажутся тесными группами деревья. Сайгон построен не на берегу моря, а на правом берегу многоводной реки, и потому войдем в нее и потихоньку двинемся против течения. Справа и слева болотистые равнины, группы низкорослых корнепусков; деревья рассеяны там и сям; а дальше лес Кохинхины, сказочно-зеленый.

Река извилиста, пароход то и дело поворачивает, огибает мысочки, обходит мели; и вдруг, внезапно, далеко, далеко нечто неожиданное вздымается над лесом: две колокольни собора… Да, именно французский собор встречает нас здесь еще до прибытия в Сайгон, еще за три часа до того, как наш пароход бросит якорь.

II В Индо-Китае

Вот я довел вас от Парижа до Сайгона. Раньше, чем следовать дальше, в Китай, сделаем здесь продолжительную остановку, бросим взгляд на самую богатую из колоний.

Итак, мы в Сайгоне. Пароход только что ошвартовался у набережной. Взглянем отсюда на город, самый старинный французский город на Дальнем Востоке; мне помнится, что французы пришли сюда в 1859 году!

Многоводная широкая река, пристани, бесчисленные суда. Наш пароход у набережной. Экипажи подъезжают за нами почти к самому трапу… Точь-в-точь, как «такси» Парижа у дверей Колизея… Там, на другом берегу реки, лес, настоящий лес и очень красивый; три этажа зелени один над другим! Внизу бамбук, тростник, кусты, над этим полоса темной зелени, усыпанной цветами, а еще выше величественные султаны бетелевой пальмы… Здесь — на правом берегу, наоборот, город, цивилизация. Впрочем, сначала нам покажется, что оба берега — и левый, и правый — одинаково покрыты деревьями; Сайгон действительно весьма тенистый город. Это довольно обширное поселение, — около ста или ста пятидесяти тысяч жителей. Кроме того, рядом с этим городом, английским, вырос другой — китайский, Шолон, еще более населенный. Индо-Китай населен аннамитами, тонкинцами, камбоджианцами или лаотийцами, — все племенами, весьма отличными от китайцев. Но, как и всюду, где приходится выполнить какую-нибудь тяжелую работу, довести до благополучного окончания какой-либо гигантский труд, — сюда пришли и китайцы.

Китайский рабочий действительно работает значительно лучше и прилежнее, чем какой угодно другой. — Но мы еще к нему вернемся…

А теперь, — на берег!

Для начала познакомимся с аннамитами. Те аннамиты, которых мы встречаем здесь, в Сайгоне, не похожи на подлинных аннамитов Аннама: Сайгон, в конце концов, — лишь колония Гюэ. В давно прошедшие времена он составлял часть камбоджийских владений, то есть царства Хмеров, которые корнями своими исходили от царств индусов, чистейших индусов. И обратно: аннамиты, пришедшие из Китая, как говорят, сорок пять столетий тому назад, были несомненно монголы. В те отдаленные времена Китай фактически состоял из трех провинций: Чен-си, Чан-си и Хо-нан. Тогда это была действительно Центральная Нация, по преимуществу, — Центральная Империя; с юга к нему прилегали владения народностей, которые, по-видимому, и являлись предками аннамитов. Эти аннамиты пришли в Индо-Китай; и, по мере того, как царства камбоджийцев сходили на нет, владения аннамитов расширялись: таким образом, мы встретим в Сайгоне смешанные племена и, вероятно, на первых порах станем путать их между собою — настолько климат сравнял их с течением времени по внешности. Но ко всем этим народностям я еще вернусь вскоре.