По дороге могущества. Возрождение (СИ) - Нукланд Алан - Страница 23

— Проснись и пой, красавица!

Я с криком вскочил на ноги. О нет, это не от железной дисциплины, отнюдь! Просто ушат ледяной воды служит прекрасным мотиватором.

Стоящий надо мной Сидиус довольно усмехнулся.

— Вода в бадье, туалет на улице. Как закончишь, раздевайся по пояс и выходи на задний двор. Только не телись, у нас сегодня много работы.

Хмуро смотря ему вслед, я провёл ладонью по мокрому лицу и бороде, перебирая про себя весь доступный запас матерных слов. Благо, вчерашняя попойка оказалась продуктивной на пополнение лексикона. Оказывается, у них считается ругательством поминать некую Лядь — богиню проклятий, неприятностей, да и вообще всяческих неудач.

Раннее утро было довольно прохладным, хотя я со своей сопротивляемостью не чувствовал дискомфорта, а даже наоборот — вдохнув поглубже свежий воздух, я любовался медленно оживающей деревней, синим небом и покачивающимися кронами древесных исполинов. Лепота! Построить бы домик на берегу озера и жить, наслаждаясь спокойствием и тишиной, не рискуя погибнуть в ежедневной гонке за могуществом. Эхх, мечты, мечты.

Быстро умывшись и напившись студёной водой (вода из колодца просто божественна! Особенно с похмелья), я справил нужду и потопал за дом, по пути развесив рубаху на проволоке, заменяющей бельевую веревку. Мечник ждал меня на небольшом тренировочном поле, на котором, правда, кроме нескольких врытых в землю столбов, разлинованных в три цвета — зеленый снизу, синий посередине и красный сверху — ничего не было.

— Не смотри на них, они для обучения обычных людей. — Он кинул мне один из крепких деревянных мечей, которые держал в руках. — Для силпатов у меня другая методика.

— Да, мастер. — Я сделал несколько пробных взмахов удобной деревяшкой, не переставая при этом разглядывать мечника. Надо сказать, старикан он был поджарый и выглядел весьма внушительно для своего возраста. — Что мне нужно делать?

— Для начала смотреть и запоминать. Основа основ любого боя — это восьмёрка ударов, восьмёрка парирований от этих ударов, и восьмёрка контратак. — Он поднял меч и нанёс несколько последовательных ударов, озвучивая их. — Это удар в голову слева, удар в голову справа, удар в корпус слева, удар в корпус справа, удар в ноги слева, удар в ноги справа, потом колющий в корпус и завершающий сверху в голову. Теперь повтори на мне эти удары, я покажу, как их блокировать.

Парирования оказались не такими уж и сложными — знай, умей вовремя подставить правильно вывернутый клинок, отталкивая где силой, а где скольжением вражеский. Проще некуда.

После нескольких повторений Сидиус, казалось, был удовлетворён результатом.

— Хорошо. Сейчас будешь чередовать восьмёрки: я атакую — ты блокируешь, потом плавно переходишь в атаку, а я защищаюсь. При этом внимательно наблюдай за моими движениями, поворотом кисти, ногами, глазами. Сначала в отдельности, а потом постарайся охватывать всю картину целиком. Постепенно я буду увеличивать темп, так что не расслабляйся. Ну, поехали!

Я как мог старался выполнять его указания. Поначалу, пока темп схватки был медленным, это удавалось легко, но когда мы стали двигаться быстрее, наказанием за мою невнимательность и неуклюжесть стали немилосердные ссадины и синяки от пропущенных ударов. Как же я злился на себя, когда, шипя от боли, пропускал удар по пальцам или коленям. Стоило мне лишь на мгновение потерять концентрацию и сбиться, как Сидиус беспощадно охаживал меня за это и в хвост, и в гриву. Зато после нескольких чувствительных ударов в живот и "солнечку" я быстро научился отбивать колющие, после которых я, хватая ртом воздух словно выброшенная на берег рыба, валялся на земле.

Не знаю, сколько времени заняла вся эта экзекуция, но в конце, когда покрытая ссадинами дрожащая рука уже едва поднимала учебный клинок, а перед глазами всё плыло от усталости, я уже весьма сносно выдерживал заданный мастером темп и гораздо меньше ударов достигали моего многострадального тела, чем в начале. У меня даже открылось что-то вроде второго дыхания, а движения практически достигли автоматизма.

Внимательно наблюдающий за мной мечник, который, к слову, в отличии от меня не подавал ни малейших признаков усталости несмотря на почтенный возраст, наконец остановил тренировку.

— Стоп! Отлично. Не идеально, конечно, но ты молодец. Твоя выносливость бросается в глаза. Ладно, умойся и пошли завтракать.

— Да, мастер, — пролепетал я едва ворочающимся языком и в почтении склонил голову.

Когда мы зашли в дом, хозяин быстро накрыл на стол. Сил на разговоры у меня не осталось, поэтому я полностью отдался поглощению пищи. Еда была незамысловатой, но очень вкусной: творог, лук, редис, варёная курица с картофелем и буханка домашнего хлеба. Запивая всю эту красоту холодным квасом, я постепенно восстанавливал силы и приходил в себя после столь насыщенного утра.

— Ешь-ешь. Боец должен хорошо и плотно питаться, — хмыкнул старый мечник, сам приступая к трапезе. — Верный путь стать посредственным воином — плохо есть. Так что набивай пузо до отвала, не стесняйся.

Так я и поступил, остановившись лишь тогда, когда в меня уже ничего не лезло. Отвалившись от стола и от души рыгнув, поблагодарил хозяина:

— Спасибо, мастер. Было чертовски вкусно.

— На здоровье. — Он встал. — Пошли на лавочку. Как говорит одна моя очень хорошая знакомая — пусть жирок завяжется.

Вновь оказавшись на улице, я с наслаждением потянулся и подставил лицо палящим солнечным лучам.

— Куришь? — Щурясь, Сидиус протянул мне свёрнутую самокрутку.

— Если честно, понятия не имею, — ответил я, но сигарету всё-таки взял и подсел к мастеру.

— Значит, не куришь. — Старик усмехнулся и стал насыпать табак в новую бумажку. — Если бы ты курил там, — он указал глазами на небо, — то и здесь бы начал при первой возможности.

— Тогда стоит ли начинать? — я с сомнением покрутил в пальцах белый цилиндрик. — Здоровые лёгкие мне таки ещё пригодятся. Страдать одышкой как-то не улыбается.

— Вот что я тебе скажу, Саргон, — старик облизнул край бумажки и аккуратно заклеил, — если курить всякую дрянь, то, безусловно, можешь попрощаться с чистыми лёгкими. Но мало-мало разбираясь в травничестве, можно собрать табак такого сбора, который и курить одно удовольствие, и влияние от него только положительное. — Он достал из-под лавки коробок спичек и зажег одну, чиркнув головкой о скамью. — За свою жизнь я перепробовал множество составов, как собственных, так и от разных травником и алхимиков. И в конце-концов нашел устраивающий меня вариант, который улучшила практически до идеального Вейри. Так что у тебя есть возможность бесплатно попробовать уникальный продукт, за мешочек которого отдают пятьдесят тайверов.

Закурив, он насмешливо посмотрел на меня.

— Так я и не отказываюсь.

Быстро наклонившись, подкурил самокрутку о догорающую спичку и затянулся. Я ожидал чего угодно: слёз, приступов кашля, отвратительного запаха дыма и вкуса. Каково же было моё удивление, когда по лёгким растеклась живительная прохлада, словно выпил ледяной воды и занюхал её освежающей мятой. В голове мгновенно прояснилось, я стал замечать доселе невидимые детали: мелькнувший солнечный блик на крыле стрекозы, скребущаяся под лестницей мышка, строгая выправка Сидиуса, прямая как доска спина, старые шрамы от когтей, железа и клыков, татуировка высокой башни с внутренней стороны левого предплечья.

— А где вы служили, мастер?

Мечник едва заметно вздрогнул и перевернул руку, пряча татуировку.

— В ополчении, в городской страже, в армейской дружине, потом… много где, короче. И на службе побыл, и в наёмничестве. Всего и не упомнишь. Ладно, докуривай и на поле, продолжим тренировку. А я сейчас, на кухне приберу, и тоже, значит…

Склонив голову набок, я проводил его взглядом. Странно, с чего бы это такая реакция на столь безобидный вопрос? И эта татуировка. С чего ему её прятать? До этого он вообще не обращал на неё внимание. Как выдастся свободное время, надо бы навести справки о своём учителе. Да, понимаю, что лезу не в своё дело, но чем больше я буду знать об этом мире и людях, его населяющих, тем лучше. Любая деталь может сыграть свою роль, помогая мне в поисках.