Сувенир из «Клуба мушкетеров» - Чейз Джеймс Хедли - Страница 37

Внезапно я услышал приглушенный звук шагов на веранде. Так мог красться только человек, который хотел бы скрыть свое присутствие.

Стоя в темноте и напряженно прислушиваясь, я вскоре вновь различил неясный шорох. Потом щелкнул замок и дверь медленно начала открываться.

– Ни с места! – крикнул я. – Еще один шаг – и я буду стрелять!

– Лу?

– Черт тебя побери! – воскликнул я и зажег свет.

В дверях с дорожной сумкой в руках стояла Марго, глядя на меня широко раскрытыми от страха глазами.

– О, Лу! Ты до смерти меня напугал!

– Тебя?! А каково было мне? Меня чуть не хватила кондрашка! Что ты здесь делаешь?

– Я так беспокоилась, дорогой, что решила вернуться. Я просто не могла найти себе места. Доехав до «променада», повернула обратно и ждала тебя в машине – там, в тени пальм. – Марго показала рукой. – И уснула. Я не видела, когда уехали полицейские, я проснулась всего несколько минут назад от холода.

– Извини, что напугал тебя, но я тоже основательно перетрусил. Честно говоря, я подумал, что наступил мой последний час.

– Мне очень неприятно, что я заставила тебя переволноваться, Лу. Когда ты начал кричать своим ужасным голосом, мне тоже едва не сделалось дурно.

Стремительно подойдя, она обвила руками мою шею. От прикосновения ее молодого упругого тела я почувствовал, как учащенно забилось сердце.

Я напряг всю силу воли и легонько оттолкнул ее.

– Ложись в постель, Марго, ты озябла.

– Хорошо, дорогой.

– Позволь мне только принять душ, и я сразу же прилечу к тебе, Марго. – Я проводил ее в спальню, и от меня не ускользнуло, что она в растерянности не рассталась с сумкой.

– Лу, ты не сказал, почему сюда приезжала полиция?

– Полиция приказала мне немедленно убраться из Сан-Рафела. Они боятся, что я вот-вот докопаюсь до преступления.

Ее глаза раскрылись, и, протянув руку, она коснулась моего лица.

– Ты уезжаешь, Лу?

– Вернее всего, да. Здешний климат вредит моему здоровью. Но я доволен, кое-чего я все-таки достиг: мне удалось раскрыть тайну отрывных спичек.

– Неужели? И что же ты узнал? – Оставшись в нейлоновой сорочке, прозрачной, как стекло, она юркнула под простыню.

– Спички – это своего рода оплаченный чек на получение наркотика. – Я присел на край кровати.

– О чем ты говоришь, Лу? Каких наркотиков?

– Все очень просто. Кордец и Хан – давнишние торговцы наркотиками, о них хорошо известно федеральной полиции. Они уже сидели за свои преступления. И попадись в руки закона еще раз, им больше не видать свободы. Понимая это, они разработали хитроумный план, который, казалось, гарантировал полную безопасность. Обосновавшись в богатом городе, они раздобыли денег у местных воротил и занялись самым что ни на есть законным бизнесом – открыли клуб и магазин керамики. За Ханом и Кордецом следили, но они прервали всякие видимые связи. В действительности же оба закадычных дружка, как и раньше, занимались торговлей наркотиками: Хан являлся поставщиком отравы, а Кордец обеспечивал клиентуру. «Клуб мушкетеров» посещали многие богатые люди, в том числе и наркоманы. Там они покупали у Кордеца отрывные спички, после чего отправлялись к Хану, где в обмен получали снадобье. Хан возвращал использованные спички Кордецу, и тот платил ему причитавшуюся долю. Все были довольны, и никто не имел претензий.

– Это невероятно, Лу!

– Не так невероятно, как тебе кажется. Торговля наркотиками – нелегкое и опасное дело. Марго, полиции известны почти все уловки преступников. Чтобы не сгореть на этом отвратительном бизнесе, Кордецу и Хану надо проявлять максимум изобретательности, идти, так сказать, в ногу со временем. Но до сих пор оба были на высоте. Магазин Хана – идеальное место для подпольных сделок: там всегда много народа, а ночью к нему с залива может незаметно подойти лодка. Вот так обстоят дела.

Я достал из кармана пакетик спичек.

– Каждый клиент, вероятно, имел свой шифр, и, кроме того, его знали в лицо. В случае потери «сувенира» никто другой им не мог воспользоваться. Человек приобретал как бы сезонный билет в преисподнюю. Шеппи каким-то образом сумел раздобыть спички и поплатился за это жизнью.

– Выходит, Жак был наркоманом? – с отвращением спросила Марго.

– Вполне возможно. Так или иначе, он знал об этом необычном сувенире. Он чуть не выдал себя с головой, когда я зажег одну из спичек. Еще бы: ведь на его глазах превращалось в дым драгоценное снадобье.

Я сунул пакетик в карман.

– Завтра этой истории будет положен конец. Спички я передам в Лос-Анжелес, в отдел по борьбе с наркоманией. Пусть займутся Кордецем и компанией.

– Но ты ведь не уедешь, дорогой! – спросила Марго, тронув меня за рукав. – Я так хочу, чтобы ты остался!

Я улыбнулся:

– Я не могу торчать здесь до бесконечности. В Сан-Франциско ждет работа, там мой дом. Почему бы тебе не поехать со мной?

– Меня не отпустит отец.

– Ты многого хочешь, Марго: быть независимой и не терять отцовские доллары. Попробуй забыть о них, пора самой зарабатывать на жизнь.

Внезапно она легла на спину, и в ее глазах появилось знакомое манящее выражение. Не раздеваясь, я прошел в ванную. Там, включив душ, я встал возле закрытой двери.

Я ждал не больше десяти секунд. Потом, осторожно повернув ручку, приоткрыл дверь и заглянул в комнату.

Марго стояла, склонившись над своей сумкой. Я увидел, как она что-то достала из нее и сунула под подушку. Выражение тревоги и страха мгновенно исчезло с ее лица, и она облегченно перевела дыхание.

Резким толчком я распахнул дверь и вошел в спальню. У Марго вырвался приглушенный крик, и, быстро обернувшись, она уставилась на меня полными ужаса глазами.

Не обращая на нее внимания, я пересек спальню и подошел к кровати. Подушку, хранившую отпечаток ее головы, я сбросил на пол: на белоснежной простыне лежал нож с желтой рукояткой – нож, которым пользуются домохозяйки, чтобы извлекать лед из ванночек холодильников.

В гробовой тишине я смотрел на Марго, оцепенело стоявшую в своей прозрачной короткой рубашке.

– Неужели ты надеялась, что все это сойдет безнаказанно? – негромко спросил я. – И убийство, которое ты планировала на сегодня?

Взяв в руки нож, я поднес его к свету. Тонкий конец был старательно подпилен и выглядел, как игла. Я невольно содрогнулся, подумав, что был на волосок от смерти.

– Ты ловко все придумала, Марго, но в конце концов все же споткнулась, – сказал я, не выпуская ее из поля зрения. – Ты была превосходной актрисой, но запуталась во лжи. Все шло гладко, пока ты не стала убеждать меня, что спички принадлежат Трисби. Ты рассказала об ужине, которого в действительности не было. Трисби не мог присутствовать на нем, потому что в этот вечер развлекался с новой знакомой, а Бриджетт подстерегала его дома. Это была неуклюжая ложь, Марго.

Неожиданно она без сил опустилась на стул и закрыла лицо руками.

– Я никак не мог уразуметь, зачем тебе понадобилось поселить меня в бунгало, – продолжал я. – Теперь мне понятна причина столь неожиданного гостеприимства: ты просто-напросто принимала меры предосторожности. Если бы я подошел чересчур близко к раскрытию истины, избавиться от меня в этом уединенном доме было бы легче, чем в любом другом месте. Не так ли?

Она подняла голову, ее лицо было смертельно бледным. Она по-прежнему выглядела необычайно привлекательной, но в ее красоте появилось что-то зловещее.

– А это ты приготовила к нашей последней встрече, – сказал я, поворачивая в руке нож. – Когда у тебя в объятиях мужчина, Марго, совсем не трудно достать из-под подушки оружие и нанести удар в шею чуть пониже затылка. Вот почему Шеппи был убит мгновенно, а Тельма Каузнс умерла долгой, мучительной смертью. Ведь если человек стоит, рассчитать удар значительно сложней, разве не так, Марго?

Она отчаянно затрясла головой.

– Ты ничего не знаешь, Лу! – Слова вырывались бессвязно и сумбурно. – Джек шантажировал меня. Он украл у меня спички и заявил, что не вернет, пока я не отдамся ему. Он пытался изнасиловать меня, и тогда, защищаясь, я…