Игрушка богов - Лосев Владимир - Страница 85

— Я не могу говорить, папа. Что-то мне не дает… моя песня жизни стала другой, но она все равно действует. Звери слышат ее, и внутри меня она такая же звучная и нежная, как всегда. Только наружу вырывается совсем не то, что я пою.

Кир тяжело вздохнул.

— Я немного отдохну, — сказал он, — и вылечу тебя.

— Нет,-Криса горестно покачала головой.-Ты не сможешь.

Кир поднялся и подошел к ней. Рана на плече открылась, и тоненькие струйки крови побежали по его обнаженной руке. Он взял ее голову в свои руки и попытался заглянуть в ее мозг. Почти сразу он понял, что она права.

Ее мозг был закрыт для него, там стоял блок — серебристая сфера, прячущая ее мысли. Природа этой сферы была такая же, как и у его боевого состояния. Пока она не переживет свое горе, блок не исчезнет, и до тех пор он не сможет ей помочь.

Кир бессильно опустился на траву рядом с огромным лосем с окровавленными рогами. Тот фыркнул и начал приподниматься. Криса слабыми худенькими руками помогала ему встать. Лось наклонил голову, коснулся ее лица мягкими губами и одним прыжком исчез из виду.

Она давно хотела умереть, ей было очень больно, но она боялась оставить меня одну.

Кир печально вздохнул.

Ты не виноват, она знала, что скоро умрет. Это легкая смерть. Я тоже видела сны, в которых она умирает, и видела этих людей. Я думала, что я готова к этому. Я не знала, что это будет так больно и страшно…

Кир слушал ее мысли, которые она ему передавала, и чувствовал, как тоска больно сжала сердце, он стал задыхаться от ее давящих объятий. Слабость расползлась по телу, и… все исчезло. Знакомый холодок поднялся снизу живота, и он, как и Криса, закрылся блоком.

Он вздохнул и обнял ее, маленькую хрупкую девочку, со странной силой и самообладанием. Криса ткнулась ему в грудь, обхватила его руками и прижалась к нему. Несколько ее слезинок упали ему на руку и смешались с кровью, которая продолжала течь из его раны.

Она сказала, что умрет, когда мне исполнится пятнадцать лет. Но это случилось раньше… Почему? Ты знаешь почему?

Кир медленно покачал головой и тихо сказал:

— Кто-то вмешался в жизнь этого мира, и будущее изменилось. Кто-то могущественный и имеющий на это право. Криса кивнула и вытерла слезы.

Я сейчас буду лечить тебя, а то и ты умрешь.

Кир слабо улыбнулся:

— Я не умру, дочка. Я немного отдохну, восстановлю свою энергию и вылечу себя сам.

Криса поцеловала его в щеку и отодвинулась.

Я буду лечить тебя, а твоя энергия нам еще понадобится. Я знаю.

Она замычала свою песню жизни, и голубые искорки облачком повисли над его телом. Он почувствовал покалывание, легкую слабость, и его потянуло в сон.

Спи, тебе надо немного поспать…

Кир вдохнул воздух, наполненный запахами травы и цветов. Он оглянулся. Мать-волчица стояла за его спиной, лицо ее было серьезным и печальным.

— Я сочувствую тебе, — сказала она. — Прости, я ничем не могла помочь.

— Почему? — спросил мрачно Кир.

— Я не могу тебе сказать, ты должен все понять сам, таковы правила.

— Их нельзя нарушить?

— Нет. — Мать-волчица грустно улыбнулась. — Они вплетены в энергетическую ткань миров. Если я их нарушу, тот, кто разрушает мой мир, получит преимущество и сможет сотворить гораздо большее зло.

Кир поинтересовался:

— Тогда зачем ты взяла меня сюда?

— Я могу посоветовать, это разрешено. Ты должен попасть в тот мир, откуда пришли эти воины, а также в другие, в которых еще не был. Тогда ты сможешь сделать выбор.

— Какой выбор?

— Я не могу сказать. Когда ты будешь готов, я перенесу тебя и твою дочь в нужный мир. Она будет с тобой. К сожалению, сейчас тебе негде ее оставить и не с кем. Ты опять один, одинокий волк, но я этого не хотела.

Кир проснулся.

Криса, покачиваясь, мычала песню жизни. Солнце по-прежнему стояло над головой.

— Я долго спал? — спросил Кир. Криса покачала головой.

— Ты не спал, задремал на мгновение и открыл глаза. Кир тяжело вздохнул.

— Ты по-прежнему не можешь говорить? — спросил он.

Нет, не получается. Я пробовала.

— Не беспокойся, — сказал он. — Я думаю, что это со временем пройдет.

Мама рассказывала, что когда-то у нее было обезображено лицо. Она могла вылечить его, но не захотела потому, что люди были жестоки, и она боялась их. Я теперь понимаю ее.

Моя немота — это такая же защита, каким был для нее шрам от ожога на щеке.

Кир встал, преодолевая слабость.

— Нам нужно похоронить твою мать.

Не надо. Ей уже это не нужно, это не она, а только сброшенная пустая оболочка. Ее здесь нет, она далеко. Пусть звери и птицы приберут здесь, а мы уйдем отсюда, чтобы им не мешать.

Кир с жалостью посмотрел на нее.

— У тебя не болит голова? — спросил он с тревогой.

Нет, я не сошла с ума. Мы говорили с мамой об этом, о том, что происходит с человеком после смерти. Она поняла бы меня…

Кир погладил ее по щеке и грустно сказал:

— Я тоже попробую тебя понять…

Тогда пошли.

Кир с тяжелым сердцем подчинился. Он взял ее за руку, и они пошли по лесу туда, где должна быть деревня. Он знал, что их дом сожжен, а в деревне все жители убиты.

Но надо было двигаться, и впервые он не знал, куца же ему идти.

Корвин сел на деревянную лавку, оглядел комнату, потом, иронически улыбаясь, посмотрел на Дару.

— Как ты собираешься найти то, что он для тебя оставил? Комнат мало, и все лежит на виду… Дара мягко улыбнулась в ответ:

— Он знал, что я найду, значит, он знал и про мои способности. — Она достала камень и закрыла глаза. Камень запульсировал, меняя цвета. Она открыла глаза.

— Это в той комнате, где находится сундук.

Корвин усмехнулся:

— Я там все осмотрел, там ничего нет.

Дара молча пошла к двери. Он пожал плечами и потянулся за ней. В комнате она снова достала камень.

— Здесь, за этой стеной.

Дара подошла к стене и стала ее ощупывать. Корвин сел на сундук и с насмешкой посмотрел на нее.

— Похоже, что ты ошиблась. Дом выстроен из камня, здесь не может быть никаких пустот.

— Да, — кивнула Дара, — не может быть, если только тот, кто строил дом, специально их не предусмотрел.

Корвин подошел к ней и рукояткой кинжала постучал по стене.

— Звук везде одинаков. Дара кивнула.

— Вот за этим камнем находится что-то странное, его нужно вытащить.

Корвин ухватился за камень кончиками пальцев и потянул.

— Ничего не получается, он сидит крепко.

— Тогда нужно надавить.

Корвин отошел к сундуку и сел на него.

— Я же сказал, что ты ошиблась. Дара надавила на камень, потом постучала рукояткой кинжала, тот не шелохнулся. Корвин засмеялся.

— С лягушками у тебя получалось лучше. Я до сих пор помню лицо хранительницы, когда она отчитывала тебя.

Дара, не обращая внимания на его болтовню, продолжала ощупывать камень. Неожиданно что-то щелкнуло и камень отошел в сторону. Открылась ниша, в которой стояла небольшая шкатулка. Дара восторженно засмеялась:

— Я знала, что я найду, и он это знал. А ты глупый волчонок-переросток! — Она вытащила шкатулку и поставила ее на пол. Корвин с любопытством наблюдал за ней.

Шкатулка была сделана из зеленоватого камня, на ней не было каких-либо видных запоров, и она не открывалась, несмотря на все ее усилия. Дара озадаченно еще раз осмотрела ее и опустилась на пол.

— Корвин, щомоги мне,-попросила она. Тот рассмеялся

— Кто-то обзывал меня волчонком-переростком…

— Ну хорошо, ты — мудрый матерый волк, сильный и быстрый!

Корвин довольно улыбнулся и сел с ней рядом.

— Это шкатулка с секретом, — сказал он. — Я читал о них в книгах храма. Там было написано, что нужно либо что-то нажать, либо вытащить, и она откроется.

— Это я и без тебя знаю, — сердито пробурчала Дара. — Ты открой ее!

— Хорошо, — сказал Корвин и двумя руками нажал на углы шкатулки, крышка под действием пружины откинулась.