Игрушка богов - Лосев Владимир - Страница 111

— Она сказала правду, стая меня избрала вожаком.

Рон мрачно усмехнулся:

— Да, похоже, что и у вас плохи дела, раз дети ведут стаю.

Корвин хмыкнул:

— Это так, дядя Рон. Мы отступили из города волков. Черные жрецы и чужеземные воины заставили нас это сделать.

Рон задумчиво кивнул:

— У нас произошло то же самое. Я надеялся, что смогу разместить своих людей у вас. Мне закрыли другие пути отступления. Простите меня, но я бы хотел увидеть подтверждение, что я говорю с вожаком.

Корвин пожал плечами:

— Конечно, дядя Рон. — Он несколько раз тявкнул по-собачьи. Почти мгновенно с разных сторон появились волки, окружив Рона и его разведчиков. С горы скатилось несколько камней. Рон поднял голову и увидел волков на вершине, поднявших луки.

Рон растерянно покачал головой и сделал знак своим разведчикам. Те опустили оружие, по-прежнему настороженно глядя по сторонам. Корвин тявкнул один раз, и волки исчезли.

— Убедительно, — сказал, не скрывая своего уважения, Рон. — У вас хорошие воины. — Он еще раз задумчиво огляделся, потом нахмурился и тяжело вздохнул. — Со мной женщины, дети и старики, они не выживут в горах.

Корвин согласно кивнул:

— У нас то же самое.

— Нам нужно объединиться, — сказал Рон решительно. — У меня полторы тысячи воинов.

— Я согласен, — ответил быстро Корвин. — И ждал этого предложения.

— Тогда готовь своих воинов. Сколько их у тебя осталось?

— Около сотни… но есть еще волчицы и подростки, умеющие держать оружие.

Рон задумался.

— Не густо… Какова численность армии, которая захватила ваш город?

Корвин вздохнул:

— Точно трудно сказать. Около двух тысяч сейчас находятся в городе, и примерно столько же рассеяно по тропе, ведущей к степнякам.

Рон нахмурился:

— С теми, что в городе, мы сможем справиться. Если не возражаешь, твои люди будут приданы к каждому моему отряду в качестве разведчиков, они знают местность и город. План нападения выработаем позже.

Корвин улыбнулся:

— Я — вожак стаи, дядя Рон, и это город стаи. Волки могут быть недовольны. Они не любят чужих, и они ни с кем никогда не объединялись.

Рон внимательно посмотрел на него и, грустно улыбнувшись, сказал:

— Многое изменилось, Корвин. Не так давно я был королем могучего богатого королевства, а теперь я король без королевства и глава согнанного с родной земли народа. А ты вожак стаи, которой некуда идти… Ты же вел ее ко мне, не так ли?

Корвин согласно кивнул:

— Спасибо, дядя Рон, теперь я знаю, что сказать волкам. — Корвин тявкнул по-собачьи и повернулся к королю.-Дядя Рон, я прошу вас уйти. После того как я переговорю с волками, я сам приду на вашу стоянку, чтобы сообщить о нашем решении.

Рон потрепал Корвина по плечу и сказал:

— Ты будешь хорошим вожаком, и сейчас ты очень похож на своего отца.

Дара, стоявшая немного в стороне, подошла поближе.

— Дядя Рон, — сказала она, — я бы хотела увидеть свою мать.

Увидев странную задумчивость на лице Рона, она быстро добавила:

— Я хочу с ней просто поговорить. Если она не узнает меня, значит, так тому и быть. Представьте меня как волчицу, которая знакома с ее дочерью.

Рон кивнул и вздохнул:

— Когда я шел сюда, она меня просила узнать о тебе. Идем, я представлю тебя как подругу ее дочери.

Дара улыбнулась:

— Я просто хочу немного узнать ее и больше ничего, дядя Рон.

Тот устало кивнул.

— Я жду твоего решения, вожак, — сказал он Корвину и подал знак своим разведчикам.

Рон и Дара скрылись за поворотом тропинки, а Корвин, сев на камень, стал ждать, когда соберется совет стаи.

Кир уже поставил десяток ловушек, в которые воины, идущие за ним, исправно попадали. Кроме того, он убил из засады двух жрецов и благополучно ускользнул от последующей погони. Но воины и жрецы продолжали идти за ним. Сейчас его преследовало около трех тысяч человек и около сотни жрецов.

Кир по-прежнему бежал по тропе, ведущей к перевалу Смерти. До долины, где находилась охотничья территория кошки, оставалось совсем немного. Он уже чувствовал знакомое излучение ее мозга и ее голод.

Он с трудом продрался сквозь густой кустарник, оставляя куски куртки на колючках, и оказался на покрытой булыжником дороге, по которой когда-то Рон тащил его, ослабевшего от раны в плече.

Здесь Кир уже спокойно спустился вниз к ручью, смыл пот и грязь и, утолив жажду ледяной водой, устало пошел к логову кошки, жуя на ходу остатки вяленого мяса.

Кошка почувствовала его издалека. Он ощутил ее осторожное приближение и остановился. Он сел на траву под деревом и закрыл глаза.

Кошка замедлила свое движение. Голод, возбуждение от приближения к дичи медленно рассеялись. На смену им пришло удивление, потом ощущение чего-то смутно знакомого.

Кошка вспомнила его! Он увидел свой образ в ее мозге, карикатурно искаженный, и ощутил чувство близости и симпатии.

Кир улыбнулся, вздохнул с облегчением и открыл глаза. Кошка приближалась по-прежнему осторожно, готовая мгновенно исчезнуть. Ее голова показалась из-за дерева. Кошка осмотрела открытое пространство, потом ее глаза остановились на Кире.

Она вышла и, медленно подойдя к нему, села и стала рассматривать его своими огромными желтыми глазами.

Кир улыбнулся, у него возникло ощущение, что он встретил старого близкого друга. Он чувствовал ее одиночество, голод и что-то еще, что он не мог объяснить словами. Кошка как будто жаловалась ему.

Кир закрыл глаза и попытался передать свое ощущение близости и понимания. Кошка легла, по-прежнему не отводя от него глаз. Кир вздохнул и передал образ идущих за ним воинов с луками и мечами. Потом он представил черного жреца, его омерзительную серую кожу и исходящую от него смертельную опасность. Затем он показал раннее утро, поднимающееся солнце и выходящую из небольшого леса вереницу воинов.

Кошка облизнулась и закрыла глаза. Кир почувствовал ее ожидание и предвкушение, вкус сладкой крови и хруст разгрызаемых костей. Он понял, что кошка услышала его, и разрешил себе расслабиться и заснуть.

Ночью Кир замерз, потом почувствовал приятное тепло и запах зверя. Кир улыбнулся во сне и прижался к теплому боку кошки.

Когда он проснулся ранним утром, рядом никого не было, и Кир отправился к ручью.

Он не спеша умылся и осмотрел свое оружие. Девять стрел, две звездочки и три метательных ножа, не считая кинжала и меча Таро, с которым он не расставался.

Хотелось есть, но припасы у него кончились, а дичи, он знал, поблизости не было, кошка выловила все, что можно было съесть.

Кир побродил вдоль ручья и нашел несколько сухих корешков и траву, из которой мог сварить тонизирующий настой.

Он разжег костер и поставил котелок на огонь. Из леска появилась кошка, подошла к костру и вопросительно посмотрела на Кира. Он закрыл глаза.

Уже скоро они будут здесь, и ты сможешь поесть. Я, — он нарисовал свой образ с луком, — убью жрецов. — Образ карикатурно падающего человечка с серой кожей и в черном балахоне с огромной стрелой в теле. — А ты, — он представил огромного зверя, ударом лапы разбрасывающего маленьких человечков, — убьешь воинов.

Кошка легла на землю и замерла, уставившись в огонь своими огромными желтыми глазами. Внутри нее было бесконечное терпение и ожидание.

Кир снял котелок с огня и подбросил еще несколько крупных веток, чтобы огонь горел ярче, потом задумчиво пожевал корешок и запил его травяным настоем.

Он вгляделся в приближающихся воинов и почувствовал усталость, горечь и страх. Они шли за ним, боясь черных жрецов и его самого.

Он уловил размытый образ умирающего в жутких страданиях воина, отказавшегося идти дальше. Жрец убил его, используя черный камень. Кир вздохнул.

Сколько их было, таких испуганных парней, которых убил он сам? Сотни или тысячи? В чем была их вина? Только в том, что их королевства оказались захваченными черными жрецами, а они были насильно завербованы в армию? Что определяет судьбу человека? Место и время рождения или что-то еще? Скольких же он убил? Кир заглянул в свою память и удивился. То, что не сохранило сознание, осталось в его душе. Даже когда он находился в боевом состоянии, его душа слышала и помнила все.