Его любимая нечисть - Полянская (Фиалкина) Катерина - Страница 46

— Марлена, это совсем не так.

— Еще хуже? — ужаснулась я, не забыв сделать большие страшные глаза. — Ужас какой! А я-то думала, что я симпатичная нечисть. Сам посуди, у меня даже хвоста нет!

И чтобы дать ему возможность это разглядеть получше, я встала и медленно покружилась. Конечно, в несуразном платье получалось и в половину не так эффектно, как было бы в обтягивающих штанах, в которых я вожу экскурсии, но… зачем так сразу шокировать ни в чем не повинного мага. Он и так еле сидит.

— Прекрати дурачиться, — простонал мой фальшивый поклонник, откинулся на подушки и устало прикрыл глаза. Но стоило это сделать, ему, похоже, привиделся недавно упомянутый хвост и его так заметно передернуло… Нет, мы точно не поладим. А он еще и сорвался на мне: — Воспитанные девушки так себя не ведут! Подумай, что скажет отец?

Зануда. Неисправимый.

Кажется, эта маска уже настолько прилипла к его лицу, что успела срастись с кожей.

— Он называет это замечательным словом «непосредственность», — фыркнула я. Потом все-таки рухнула в кресло и мстительно закинула ноги на подлокотник. Не терплю, когда меня пытаются запихнуть в рамки. Я в них не вмещаюсь. — Так что там с твоим истинным обликом?

Напряженное гнетущее молчание висело так долго, что я уже отчаялась дождаться ответа. За это время я успела захотеть спать и сцедить несколько зевков в кулачок, Кьяна — ощупать своего подопечного, убедиться, что ему ничто не угрожает, и радостно просиять, а господин Жобер — попрощаться, пообещать утром зайти и отправиться по своим делам.

И вот, когда дверь за пожилым целителем закрылась, Мелвин изволил признаться:

— Так получилось, что из-за одного моего поступка серьезно пострадали другие люди. До сих пор не могу себя простить.

Сомнения оживились и закопошились, но зелье истинного облика сегодня утром продемонстрировало всем желающим степень его раскаяния.

И все равно какая-то смутная пока мысль топталась на краю сознания…

— И ничего не исправить? — Кьяна смотрела на страдальца с сочувствием.

Но маг не обращал на нее внимания.

— Марлена, подойди к столу и открой нижний ящик, будь добра, — попросил он, не сводя с меня глаз.

Больным не отказывают. Тем более что выполнить эту просьбу мне не составляло труда.

Дом Мелвин снял, положение обязало. Не пристало же главному магу города ютиться в комнатушке у какого-нибудь старичка. Но поскольку на новом месте Мелвин около недели, а работы у него навалом, обжиться пока не успел. Все комнаты, включая его спальню, выглядели пустыми и бездушными, несмотря на обилие мебели, всяких ваз и статуэток и даже комнатных растений. Отпечатка жильца они не несли.

Один лишь стол был исключением. Он раза в три превосходил размером мой стол в библиотеке и весь был занят какими-то листами, свитками, указами, записями, письменными принадлежностями, пришедшими в негодность амулетами. Я невольно улыбнулась, приблизившись к нему.

Идеального порядка тут не было. Хоть что-то человеческое Эршену не чуждо!

Присела на корточки, вытащила нижний ящик… И ойкнула.

Мысль все же сформировалась. Одновременно с тем, как я разглядела старый магический снимок и амулет — восьмиконечную звезду из черненого серебра с синим камнем в середине. Особый знак целительского отделения при нашей Академии.

Вот только камень больше не сиял. Он потух и будто даже треснул.

— Так это ты подмешал в лекарство кровь нечисти? — не сдержалась и произнесла свою догадку вслух.

Мелвин громко сглотнул и отпираться не стал:

— Мы хотели пошутить. Этот Рондервуд казался таким идеальным… Все у него получалось, строил из себя ходячее совершенство, вечно лез, куда не просят, и нам поминутно ставили его в пример. Мы не знали, что в том флаконе. Думали, мелкого немного потошнит, Фэй получит втык, и все станет на места. — Маг запустил пальцы в волосы, отчего с них окончательно сползла лента. — Я понятия не имел, что так получится. И… мне страшно жаль.

Верю. Но разве есть какая-то разница?

— Так ты ухаживаешь за мной, чтобы ему не досталась?!

— Марлена, пойми, — маг ненадолго прикрыл глаза, все же его нынешнее состояние не очень-то подходило для подобных разговоров, — темный целитель очень опасен…

Если я что и могла сейчас понять, так точно не это.

— И ты собираешься его убить, даже несмотря на то что уже разрушил ему жизнь?!

— У меня нет выбора, — тихо отозвался Мелвин, не поднимая век.

От злости у меня потемнело в глазах. Будь сейчас поблизости сиреневый порошок, злокозненный маг отделался бы очередным путешествием в неизведанные дали, а так… Порошка не было. А злость была, клокотала, переполняла меня, медленно, но верно приближалась к критической отметке и требовала выхода. В конце концов я очень вовремя вспомнила, что нечисть, пакость и вообще сдерживаться не обязана.

И плавно поднялась на ноги. А потом так же плавно скользнула в сторону мерзавца-мага. Кончики пальцев кольнуло… и как-то неудобно рукам стало.

— Мара, не смей!!! — Кьяна бросилась мне наперерез.

Полыхнуло заклинание. Его я тоже скорее почувствовала, чем увидела.

А потом ухнула в темноту…

Свободное падение — это, конечно, интересно, но очень страшно. Поэтому, когда оно закончилось в чьих-то теплых объятиях, я всхлипнула от облегчения и уткнулась носом в обтянутое тканью плечо.

Сильные, но такие осторожные и бережные руки сжались вокруг меня крепче.

Темнота постепенно рассеивалась. Злость меркла. Но, я не спешила открывать глаза и отцепляться от приятно пахнущего травами мужчины, хотя и чувствовала, что изорвала его камзол на спине и плечах в лохмотья.

— Мара?..

Голос взволнованно вибрировал, а значит, окликнули меня уже не в первый раз. Еще и потрясли для надежности.

Что ж, хорошенького понемножку. Я шумно прерывисто вздохнула и пинком отправила себя в реальный мир к насущным проблемам.

— Р-р-р… Мяу?

Изобразив злобный прищур, я посмотрела на жениха и продемонстрировала ему симпатичные остренькие коготки стильного черного цвета.

Блестящие… Красота!

— Понял, в семейные ссоры с тобой лучше не ввязываться, — ухмыльнулся он.

И вот ничуточки не проникся. Обидно!

— Совести у тебя все-таки нет, — пробурчала я и убрала красоту у него из-под носа.

— Трудно быть гадом, — посетовал Алескар. — Ни тебе совести не полагается, ни поцелуя. Как несправедлива жизнь!

Меня успокаивали таким вот нехитрым образом, но… Все равно обидно! Потому что я нечисть самостоятельная, и если уж решила разобидеться, ничто меня не остановит!

— Между прочим, я испугалась, — снова ворчу.

А он опять улыбается. Еще обаятельнее, чем всегда.

Или дело в том, что теперь мне известно, кому на самом деле принадлежит эта улыбка? И глупое сердце так и замирает…

— Напрасно. — Ал поймал мою ладошку, повернул к свету и внимательно осмотрел. Коготки уже начали уменьшаться и обретать естественный цвет. Только из-под ногтей кое-где немного сочилась кровь и пальцы сильно саднило. — Ты же нечисть. Дурная наследственность и все такое.

Не хвост, так когти, но что-нибудь от пакостных предков тебе должно было передаться.

Не сдержавшись, я схватила со стола первую попавшуюся папку и треснула этого шутничка по уху.

Заодно обнаружила, что занесло меня в его рабочий кабинет в школе для нечисти. Притом не просто занесло, а еще и уронило корпевшему над каким-то рецептом Алескару прямо в руки. Повезло еще, что поймал.

Ну Кьяна, я тебе это еще припомню! Спасая своего драгоценного Мелвина от моих когтей, отправила меня к жутику! И как только сумела, с ее-то сомнительными талантами?

А если бы не сумела и меня бы зашвырнуло… к обозленным ведьмам, например? Нет, точно припомню, и не раз!

Пока угодившая в капкан нечисть злобно пыхтела и прикидывала, как бы сделать ноги, темный целитель магией приманил к себе какую-то склянку, достал из нижнего ящика стола кусочек мягкой ткани, смочил его в содержимом небольшой бутылочки из темно-фиолетового стекла и принялся методично обрабатывать мои пальчики, заодно стирая оставшиеся кое-где кровавые следы. Совсем не щипало. Ну точно как тогда, несколько лет назад… Его лекарства всегда оказывались приятными на вкус, действия никогда не причиняли боли, а если вдруг капризной пациентке что-то приходилось не по нраву, со всем помогала смириться очаровательная улыбка молодого целителя.