Олимпийцы, я иду! (СИ) - "Latro Keola" - Страница 4

— Что это за место? — охрипшим от долгого молчания голосом спросила я.

Геката, словно сама только заметила, где мы находимся, огляделась.

— Это твои сны, — слегка насмешливо, словно маленькому ребенку, объяснила она. — Только не совсем обычные. Та сыворотка, что сейчас спасает твою жизнь в реальном мире, создана мной. Каждый, кто проходит через это, путешествует в глубины своего сознания. Но лишь немногим удается раскрыть в себе что-то новое. Были даже случаи, когда человек, очнувшись, начинал разговаривать на неизвестном ему ранее языке. Это похоже на литургическую смерть. Сыворотка "обманывает" яд, и он отступает, "думая", что убил тебя, ты вроде бы умираешь, но вскоре вновь возрождаешься.

— Как птица-феникс, — пробормотала я.

В воздухе почувствовался запах приближающегося дождя. Несильный ветер заставил темный плащ за спиной богини колыхаться.

— А вы настоящая? Как вы тогда проникли в мои сны? — поинтересовалась я, заправляя выбившиеся локоны за ухо.

Геката усмехнулась и сложила руки на груди.

— Не совсем, я лишь проекция настоящей богини, но наделена всеми ее качествами и мыслями.

— Понятно. А когда закончится мой сон?

— А закончится ли? — подмигнула мне Геката и исчезла в темном вихре.

Ее последние слова напрягли меня, неужели я могу так и не очнутся? Но ведь Джон обещал, что все будет хорошо. А вдруг он просто успокаивал меня? Проклятая проекция! Что же теперь делать?

Я потопталась на месте, чувствуя, что гроза совсем близко. Эта способность досталась мне от отца, бога грома и молний, хотя первое время я считала, что все могут предсказать погоду на будущее. Наконец вдалеке сверкнула первая молния, и я поспешила скрыться в мельнице, несмотря на всю свою любовь к дождю.

Внутри старого строения было сумрачно. Половицы скрипели хуже, чем в том жутком особняке, а потому мои страхи и паника вдруг вернулись. Подойдя ближе к мутному окну, я стала вглядываться наружу. Внезапно мой взгляд опустился ниже, где на подоконнике лежала старая книга. Странно, ее, вроде бы, не было здесь минуту назад.

Списав все на то, что во сне невозможное возможно, я открыла фолиант. Пожелтевшие страницы были исписаны текстами на древнегреческом, кое-где попадались картинки, умело нарисованные тушью.

— Что это? — машинально вслух произнесла я.

Мама с раннего детства учила меня, древнегреческому, в школе эти знания закрепили, так что я лучше всех в классе владела этим языком. Приглядевшись к каллиграфическому почерку, я стала вчитываться в строки. Половина страниц была посвящена всему пантеону богов от малых до Олимпийцев, три страницы были абсолютно пустыми, что вызвало подозрение, но я тут же забыла об этом, когда продолжила листать дальше. Одна из страниц, ближе к концу всей книги, была полностью черной, рядом подпись "Едва закрываем глаза, ночь и зло подступают". Странная фраза. На следующем развороте было написано лишь одно стихотворение. Я из любопытства прочла его, потом снова, и снова. Слова вселяли страх, хотя я так и не поняла, к чему они относятся. Тем не менее, строки надежно впечатались в сознание, беспрестанно прокручиваясь в голове:

Земля погибнет, останутся двое,

Тех, что вмиг будут единым целым.

Пройдут они сквозь врата полей горя,

Спасаясь от мира, что стал белым-белым.

Призрак героя из древних легенд

Средь душ неприкаянных нужно найти.

И пусть сберегут друг друга от бед,

Несмотря на трудности на пути.

Давно позабытый дар из мифов

Воскреснет для смертных и вмиг проведет.

Как корабль лавирует промеж рифов,

Сквозь опасности данных судьбой пронесет.

Но чтобы до цели успешно достигнуть

И отыскать тех, кто прежде пропал…

Один из них должен геройски погибнуть,

Чтобы второй в Храм Ушедших попал.

Это очень странно. Похоже на древнее пророчество, только если это мой сон, откуда оно здесь? Может опять происки Гекаты? Я поспешно захлопнула книгу и отошла от окна. На улице разбушевался ветер, беспощадно трепя ветхую крышу мельницы. Вспышки молний освещали мрачную комнату, выхватывая из темноты очертания давно неиспользуемых механизмов. За одной из вертикальных труб что-то маняще сверкнуло, и я поспешила туда. Это был хрустальный камешек, размером с куриное яйцо, парящий на уровне моих глаз. Он переливался всеми цветами радуги, освещая бликами деревянные стены мельницы. Машинально я протянула к нему руку, и, как только кончики пальцев соприкоснулись с холодной поверхностью, все вокруг вспыхнуло, и мир вновь померк.

На этот раз пустоты и невесомости не было, напротив, я почувствовала невероятную тяжесть. Задыхаясь, я распахнула глаза и рывком села. Взгляд тут же пересекся с взволнованным взглядом Джона.

— Как ты себя чувствуешь?

Я, еще не до конца понимая, где очутилась, судорожно кивнула.

— Приходи пока в себя, вода на столе, — сатир кивнул на низкий столик рядом с диваном, на котором я лежала. — Как только будешь готова, выходи на улицу.

С этими словами Джон неловко поднялся и скрылся за дверью.

В горле невыносимо пересохло — интересно, сколько меня не было? — а потому стакан с водой мгновенно опустел. Я свесила ноги с дивана и наконец огляделась. Это была не хижина Джона, хотя несколько походила на нее обустройством.

Решившись наконец, я встала с дивана и тут же замерла, пытаясь унять головокружение.

Дверь без скрипа отворилась, когда я повернула ручку, и в глаза ударил яркий искусственный свет.

Новые знакомства

— Ой, деточка! — донесся до меня визгливый голос. — Благодарность богам, ты вернулась!

Ко мне со сковородой в руке мчалась та самая Ива, что встретила нас с Ройсом в городке.

— Как ты себя чувствуешь, веточка? — ласково поинтересовалась древесная нимфа.

— Неплохо, — односложно ответила я, все еще удивляясь присутствию сковороды. — Где это я?

— Это второй этаж моего кафе, — с явной гордостью произнесла Ива. — Здесь есть несколько пустых спален и, разумеется, кухня.

— Джон сказал выйти на улицу, не подскажите как? — оглядываясь по сторонам, спросила я.

— Ой, да, разумеется, веточка! Пойдем, провожу, — Ива взяла меня за руку, словно боясь, что я упаду.

Проходя мимо кухонь, я ловила заинтересованные взгляды работающих там древесных нимф.

— Все страшно испугались, когда на вторые сутки ты не вернулась, — поделилась Ива. — Твоя мать приезжала, но она так и не дождалась тебя, ее срочно вызвали по работе.

— И сколько я спала?

— Четыре дня, дорогая. Это слишком долго, но хорошо, что все закончилось.

— Но почему так вышло?

— Не знаю, но Джона беспокоило то, что ты часто бормотала имя Гекаты, — закусив нижнюю губу, произнесла Ива. — Ты помнишь что-нибудь из своих видений? Говорят, многие открывают в себе новые способности после этого.

— Я ничего нового в себе не чувствую, — намеренно пропустив первый вопрос мимо ушей, ответила я.

Ива искусно скрыла легкое разочарование и протянула руку к дверной ручке.

— Вот и выход. До встречи, веточка!

***

— Ты долго, — слегка взволнованно заметил старый сатир. — Что-то случилось?

— Нет-нет, — поспешно заверила его я. — Просто разговорились с Ивой.

— Вот ведь болтливая баба! — тихо ругнулся Джон. — И что она тебе успела рассказать?

Я удивленно моргнула.

— Да ничего особенного, — помедлив, протянула я, пытаясь понять, чему так рассердился сатир. — Показала свое кафе, кухню. Сказала, что мама приезжала…

Лицо старика слегка расслабилось, но глаза все равно остались сердитыми.

— Ива у нас чересчур говорливая, — наконец произнес он. — Ты особо не слушай, что она там болтает. Частенько просто панику наводит.

Я кивнула и постаралась перевести разговор в другое русло.

— Когда я смогу отправится домой?

— Рокси, твоя мать отбыла на несколько недель. Так вышло, по работе. И она попросила нас принять тебя в Поселении на это время. Надеюсь, ты не сильно огорчишься? Пообщаешься с местными ребятами, поучишься новому. А сегодня еще и Вечер ритуала. — Джон уговаривал меня не расстраиваться, как пятилетнего ребенка, что позабавило. Неужели в его глазах я выгляжу такой?