Девушка из другого племени (СИ) - "lunaneko" - Страница 25

— Вабане жаль, Кохаку. Но Нодан мертв, — голос Вабаны казался чужим, бесцветным.

— Неправда…

— Вабана видела, люди Рея привезли его тело, его и других охотников. Их свалили в кучу, как убитый скот. Рей снял с них скальпы, а потом всех сожгли.

— Нодан… Нодан…. он должен был выжить, нет, Вабана, я не верю…

— Вабана понимает твою боль, милая сердцу…

Роза уронила голову на руки и разрыдалась. Стараясь скрыть свои стоны и не привлечь внимание мужчин, что мелькали то тут, то там, Роза кусала руки, с силой сжимала свой рот.

— Расскажи мне о прощении теперь, белая девушка, — словно с насмешкой сказала Вабана, но в ее глазах стояли слезы.

Роза не слышала индианку, она хваталась за спутанное веревками тело Вабаны, сжав зубы, беззвучно рыдая, стучала кулаками по подгнивающим доскам повозки, снова хватала Вабану, словно пытаясь заставить ее забрать слова обратно. Словно это могло что-то изменить.

— Ты должна помочь мне, Кохаку, — попросила Вабана, пытаясь вытащить девушку из истерики. — Ты знаешь, что сделают люди Рея. Нодан говорил тебе, как они поступили с Войбиго. Кохаку, прошу, послушай меня, прошу, помоги мне.

Роза не могла услышать, не хотела. Ее Нодан, ее кусок мира исчез, и Вабана, ее названная сестра, подруга, помощница…

— Не смогу, — заливаясь слезами, ответила девушка.

— Сядь у моего изголовья, — велела Вабана.

Роза подчинилась. Приподняв голову индианки, она уложила ее себе на колени, продолжая рыдать. Стараясь не подниматься над бортиками телеги, она нагибалась к подруге, роняя на нее крупные слезы.

— Зажми мне голову коленями, — продолжала давать указания индианка.

Роза гладила ее по щекам, таким до боли знакомым и родным. Раздвинув ноги, она уложила ее голову на свое платье и сдавила ногами, уже понимая, что другого выхода нет. Вабана сама это решила, Кохаку знала, и если индианка попытается бежать, люди Рея догонят и убьют ее еще более жестоким способом.

— Не могу, Вабана. Кохаку любит тебя, сестрица, — шептала Кохаку, срываясь на всхлипы.

— Сейчас, Кохаку. Сейчас.

Роза приподнялась, позволяя Вабане последний раз взглянуть на небо. Губы индианки дрогнули: «Мы будем ждать тебя», — произнесла она, и Кохаку прикрыла ее рот ладонью. Второй она сжала ей нос. Индианка, покорившись судьбе, закрыла глаза.

— Нет, смотри на Кохаку, хочу быть с тобой… – Роза коснулась губами ее щеки и поняла, что уже не в силах подняться.

Вабана пыталась помочь, удерживала себя, не сопротивлялась. Будучи связанной, она и не смогла сопротивляться, но все равно девушка лежала неподвижно, стараясь не дышать. Так прошла минута. Индианка инстинктивно попыталась освободить рот. Роза поднялась, сжимая руки сильнее, взгляд Вабаны стал испуганным, зрачки сузились, превращаясь в маленькие точки, несмотря на темноту ночи. Еще один рывок. Большая, сильная, смелая Вабана пыталась жить…

Роза всхлипнула. Девушка в ее руках больше не шевелилась. И не дышала. Отпустив ее рот, Роза осторожно поцеловала подругу в губы. Слезы лились, текли ручьями, вымывая из ее души все: и плохое, и хорошее.

— О, Вабана, — срываясь на вой, выдавила из себя Кохаку.

Вабана обняла ее теплыми крыльями и прижала к своей груди.

Сколько времени так просидела, Роза не знала. Луна стояла высоко, когда малыш стал толкать ее, устав лежать в неудобной позе. Девушка осторожно переложила индианку на землю и поднялась.

Не все мужчины спали, хотя была глубокая ночь. С трудом сохраняя спокойный шаг, девушка направилась в сторону палатки Рея. Недалеко стояла его лошадь, и, девушка, испуганно оглядываясь, отрыла сумку с трофеями и высыпала на землю смятые, окровавленные пучки волос.

— Где же ты, Нодан, мой Нодан… — шептала она, с замиранием сердца перекладывая и разбирая скальпы.

Заметив знакомую ленту, она вздрогнула. Последняя толика надежды, что теплилась в ее груди пропала – Нодан был мертв, и его длинный хвост сейчас лежал в груде срезанных с голов волос.

Одеревеневшими пальцами Кохаку распустила ленту и прижала ее к груди. Слез больше не было, Роза чувствовала, как медленно и безысходно ее наполняет пустота.

Вернувшись в повозку, девушка вплела ленту Нодана в свои пальцы и целуя, шепча его имя, она уснула.

Ей снилось зеленое поле, бесконечное, прекрасное, как жизнь. Ей снилось синее небо, по которому скользили птицы с серыми крыльями. Снился смех Кины, что бежала за ней; полная охапка цветов, прижатая к груди Вабаны; и Нодан. Без рубашки, с летним рисунком на груди – словно божество, принадлежавшее лишь ей. Он спрыгнул с лошади, обхватил ее, обнял. В его глазах – она, и он – весь ее мир. Юноша поднял ее на руки, целовал ее плечи, целовал ее губы, целовал… целовал… целовал…

— Кохаку, — шептало ей небо.

— Кохаку, — повторял ей любимый.

— Кохаку!

Девушка проснулась.

— Кархаку! — раздалось над самым ухом. Большая черная ворона скакала по бортику повозки и выковыривала жуков из дерева.

— Кархаку! — раздалось у нее из-за спины, и девушка резко обернулась. Вторая ворона клевала что-то из миски, явно приготовленной для Розы в качестве завтрака. Девушка поднялась. Вабаны больше не было в повозке, и Роза почувствовала облегчение, что ей не нужно больше смотреть сестре в глаза. С трудом поборов отвращение, девушка выпила немного супа. Ее снова тошнило, но это уже не имело никакого значения. Лагерь собирался. Люди свернули свои спальные мешки, грузили вещи на лошадей. Роза огляделась.

Всего в десяти метрах от ее повозки, на высохшей ели висело истерзанное, изнасилованное тело Вабаны. Люди Рея не побрезговали и мертвой девушкой. Роза спешно спустилась с повозки и подошла к индианке. Ее глаза были все еще открыты, и в них все еще было ночное небо. Роза пошатнулась и упала на траву, ее вырвало. Теперь во рту была горечь.

Вытерев губы рукой, Роза встала на колени и, сложив ладони перед собой, стала читать молитву.

========== Глава 13. Красная трава - 2 ==========

Прошу, Господь, спаси нас, наши души,

Прошу избавь нас от лукавого и мглы,

Холодным вечером пошли всем теплоты,

И состраданья ты страждущим пошли,

Забудь о гневе и пролитой крови,

Забудь о сóжженых мечтах в порыве мщенья

И научи убийц просить прощения,

И научи прощать, забыв о боли.

Прошу за тех, кто потерял терпенье,

Прошу я за осужденных и невинных,

Верни улыбку дней счастливых, мирных,

Верни родных, убитых до рожденья.

Прошу, пошли терпения и сил,

Чтобы хранить любовь к врагам и к ближним,

Я поделюсь теплом душевным лишним

Со всеми кто б тепла ни попросил.

И милости, о Господи, прощать.

Чтобы душа моя не очерствела,

Чтоб руки, что я кровью обогрела,

Смогла умыть и зла не возвращать.

И дай возможность получить прощенье,

Всем тем, кто зла хотел, и кто его творил.

Всем, кто чернеющею мглой глаза затмил

И совершил душой те преступленья.

Пошли, Господь, прошенья, простоты,

Дождя пошли, чтоб смыл потоком быстрым,

Чтоб грешный мир стал наконец-то чистым,

Пошли всем грешным душам доброты…

========== Глава 14. Гичибинеси ==========

Рочестер, штат Нью-Гэмпшир,

Ноябрь 1848 года

Роза стояла в гостиной, перед глазами – мутная пелена. Она с трудом могла различить тикающие ходики на стене, узор резных ножек обеденного стола, разводы ярких красок на дорогих обоях. Слишком много неестественных, бессмысленных цветов. Её платье почти не затянуто, но корсет болезненно впивается в бока и давит на малыша. Ребёнок, испуганный таким положением, пытается выбраться и бьёт её куда-то в область сердца. А может это и не малыш. Просто что-то тяжёлое давит на девушку, сжимает её изнутри и пытается разорвать внутренности. Горе.

Роза не чувствовала горя. Её наполняла пустота, которая была тяжелее и жёстче, чем пронзительная боль. Но слёз больше не было, она оставила свои слёзы у тела Вабаны. Залила слезами ленту Нодана и больше не могла плакать. Лента была обвязана вокруг её лодыжки, и лишь это помогало ей стоять.