Птичий хвост для Барсика (СИ) - "DinaSaifi" - Страница 12

- Ой, малыш, ты так меня заводишь, - Барсик обнял Торио, вытаскивая майку из штанов и добираясь до беззащитного тела, - я так соскучился, давай пошалим немного. В любом случае на сегодня все, завязывай с работой! Ты и так сегодня много сделал. Смотрю, собаку с уткой закончил, да и лебеди уже на подходе, ну, а с утками управишься до выставки. Ну, Хвостик! Я соскучился!

- Барсик, ты уже дома? – Торио моргнул несколько раз, собираясь с мыслями, - прости, дорогой, мне надо еще поработать. Ложись без меня, я сейчас закончу и сразу присоединюсь.

- Угу, прям слушаю и верю, – Борис насмешливо поднял бровь, – как тебе ужин?

Торио облизнулся и недоуменно посмотрел на пустую тарелку возле палитры. Пожал плечами и попытался опять вернуться к картине, но у Барсика были другие планы на эту ночь. Он просто отодвинул Торио от стола вместе со стулом и уселся к нему на колени.

- Прости, я не хочу засыпать в одиночестве, только не сегодня, - Барсик мягко поцеловал Хвостика в растерянные губы, - я еще не насытился тобой. Утоли вначале мой голод, а потом делай, что хочешь. Ты моя сладкая булочка!

- Нет, - Торио задорно рассмеялся, - вот, это сладкая булочка, - он сжал сильными пальцами ягодицы Барсика, - а вернее, сладкий персик, надкушенный с одного бочка.

Борис соскользнул с колен альфы и, стянув с себя штаны, встал на кровати на четвереньки и, повернувшись к замершему Торио, деловито спросил:

- Доедать надкушенное будешь?

***

Утром они, естественно, проспали. Пока Барсик, мурлыкая, брился в ванной, Торио пытался найти, куда он вчера закинул любимую кисточку. Нашел он ее под столом, куда она закатилась и безнадежно засохла. Торио понес трупик кисточки к папе, тот умел реанимировать засохшие кисти, так что они становились как новенькие, ну, почти. Папа успокоил сына, что он все сделает в лучшем виде и, вручив пакеты с бутербродами и бумажные стаканы с кофе, вытолкал обоих за дверь. По дороге, пока Борис вез Торио в Академию, они успели позавтракать.

Денек закрутился по собственному сценарию. Все в институте обсуждали историю, случившуюся на выставке. Как ни странно, но мнения людей разделилось едва ли не пополам, одни сочувствовали Николаю, а Торио в их глазах стал интриганом, который из зависти сорвал выставку сокурсников и коллег. Вторая же половина считала, что все было правильно, что наркоману, наконец-то, дали по рукам, и что такие истории бросают тень на всех художников, выставляя их наркоманами и извращенцами, и очень хорошо, что хоть одного придурка поставили на место.

Преподаватели, лекции, сдача собственных «хвостов» и задолженностей, вызов в деканат с объяснениями того, что случилось на выставке и почему в скандале оказались замешаны студенты Академии. И как-то вдруг Торио, неожиданно для себя, оказался знаменитостью. На него с удвоенной силой набросились омеги. Некоторые подходили с абсолютно шокирующими предложениями поучаствовать в «тройничке». Омеги как-то быстро просекли, что Барсик не всегда пассив, и эти разговоры нагоняли на Торио просто священный ужас. Делиться Барсиком ни с кем не хотелось! А, главное, он и не собирался делиться!

После занятий Торио затащили в бар на чью-то вечеринку. Борис звонил пару раз и предлагал забрать его домой, но Торио из ревности не хотел, чтобы Барсик появлялся перед его знакомыми. В итоге, когда уже окончательно стемнело, и все оказались основательно пьяными, Торио согласился познакомить своих «лучших друзей» со своим красавцем омегой.

Когда они подвыпившей толпой, стараясь не шуметь, ввалились на кухню, то зрелище, представшее перед их глазами, поразило до глубины души. За столом сидел полуголый мужик с крепким литым телом, на руках у которого перекатывались крученные бицепсы, а суровый ледяной взгляд обжег вошедших. На столе перед ним лежали два разобранных пистолета. Он внимательно посмотрел на полуночных гостей через ствол, который чистил ершиком секунду назад, а затем, примерившись, дунул в него. Внезапно протрезвевших гостей буквально вынесло с кухни. Борис стал быстро собирать оружие.

К тому времени, когда Борис собрал второй пистолет, Торио закрыл на замок входную дверь.

- Ну, и зачем ребят испугал? – обиженно надув губы, сказал Хвостик.

- То есть о своих сокурсниках ты переживаешь, а обо мне не думаешь? - разозлился Борис, подходя ближе и заглядывая в глаза, - почему ты не разрешил заехать за тобой в тот бар? Ты, что, меня стесняешься?

- Нет, что ты, - пьяно запротестовал Торио, пытаясь обнять Барсика, - меня, наоборот, злит, что любая особь вне зависимости от пола и возраста начинает пускать слюни на тебя. Я ревную!

- Ага! – Борис скинул с себя руки Торио и прижал того к стене, - значит, ты считаешь меня доступной блядью?

- НЕТ!! – Торио дернулся, как от удара, - просто мне неприятно думать, что они в своих фантазиях касаются тебя!

- А ты не думал о том, что я тут себе нафантазировал, пока тебя дожидался? – Борис стал раздевать пьяного Торио, тот слабо трепыхался, пытаясь разуться самостоятельно, – ты знаешь, какие ужасы я себе напридумывал, что тебя пьяного могли избить, ограбить или изнасиловать?

- Я альфа! – возмутился Торио, пьяно покачнувшись.

- Да что ты говоришь? – съехидничал Борис – будто это может помешать! Ты такой хорошенький, что на тебя только у мертвого не встанет. А чтобы доказать тебе это, придётся наглядно продемонстрировать, чтобы с тобой могло произойти, если бы… - Борис достаточно жестко поцеловал слабо брыкающегося Хвостика.

- Нет, - Торио выставил вперед руки, отстраняя от себя Бориса, - это неправильно, Я - альфа, а ТЫ - омега!

- Я это и так знаю, - облизнулся Барсик, - и, если разобраться, то это дискриминация по половому признаку. Ведь пока ты считал меня альфой, ты был согласен лечь под меня.

- Нет, - замялся Торио, - просто… - губы Бориса накрыли его последнюю мысль и сделали ее совершенно не важной.

- Просто ли, сложно ли, - Барсик нависал над ним, жарко дыша в ухо, - я переволновался и хочу секса.

- Нет, прости, - Торио попытался вырваться из горячих рук, - прости, не сегодня, я переволновался, выпил, устал, у меня сегодня не встанет.

- Зато у меня встанет, смотри, - Барсик приложил руку к собственной вздыбленной ширинке, и опять увлек Хвостика в продолжительный поцелуй, - ну, что ты упираешься? У тебя член, у меня член, у тебя может и длиннее, зато у меня толще.

Барсик ласково затолкал Хвостика в спальню, где стал, неторопливо выцеловывая, раздевать, и вскоре альфе было уже все равно, кто кого и куда целует. Он мягко плавился в заботливых руках, как кусочек воска. Во всем теле наступила такая нега, и хотелось только одного, чтобы это никогда не заканчивалось. Он сам не понял, как Барсик добрался своими красивыми пальцами до его задницы, но он точно помнил, что сам просил большего.

- И как тебе первый опыт?

— Потрясающе, — сознался Хвостик. — Это нечто невероятное. И мне совсем не было больно.

— Я хорошо тебя подготовил, — поцеловал того в шею довольный Барсик.

— Спасибо. Повторим утром?

— Повторим, но не этим утром, — согласился Борис, - ты, главное, себе напомни пару раз, когда утром на попку будешь садиться, что ночью было классно, и ты хотел добавки.

- Хорошо, напомню, – согласился Торио и, закинув на омегу ногу, заснул, довольно улыбаясь.

***

Утром болела голова, тянуло и саднило там, где раньше никогда не болело. Хотелось поругаться с Барсиком, но постель была пуста, и это даже отчасти радовало, потому что любой звук вызывал приступ мигрени. Папа, порхавший по кухне, рассказал, что возлюбленный зять умчался по звонку еще на рассвете. И что Торио, несомненно, повезло с ним. Сын согласился с этим заявлением, пытаясь пристроить недовольную попу на жесткой табуретке. В Академию пришлось добираться общественным транспортом, и Торио вдруг поймал себя на мысли, что он уже привык к тому, что о нем заботятся и опекают. Он так задумался, что чуть не проехал собственную остановку.