Не поход боевой, а шикарный круиз (СИ) - Савин Влад - Страница 29

Нгуена (успевшего на своей спине познать, что такое плеть французского помещика) рука бы не дрогнула - убить и эту мадам, и ее щенков. Они ведь - нас не жалели!

Но товарищ Нгуен также усвоил - во время операции, неподчинение приказу, это смерть. Для победы нужна железная дисциплина - будь инициативен, но не смей не выполнить того, что тебе приказано (и угроза твоей жизни, не оправдание), и не смей делать то, что тебе прямо запрещено! "Товарищу Вану" виднее - значит, для чего-то это было надо! И нам не обязательно это знать.

Ну а "товарищ Ван", в иной жизни Бахадур Сулейманов из Самарканда (два года на фронте, включая осназ, "смоленцевские" курсы, и вот, с сорок седьмого здесь, в сорок девятом лишь домой на полгода отзывали, опыт записать и обобщить)

жалостью к врагу не страдал никогда. Если эта акция, против гражданских французов, была одобрена в штабе, о чем спорить? Хотя вспоминалось, как еще в обучении у Смоленцева, дружок, который у Ковпака воевал, рассказывал, как было у них в рейде:

-...и ворвались мы в тот госпиталь, охрану порешив. Раненых фрицев тоже добили - они ведь наших не жалели? Но в одной палате у них роженицы лежали, немки. Ворвались мы туда, ну визг, крики - и тут ротный наш, Карпенко, сказал, "а с бабами мы не воюем". Так и ушли мы, не тронув там никого. Хотя после боя, как тот райцентр брали, все были сильно на взводе - когда стреляешь во все, что шевелится.

Может и правильно так было? Хотя малая толика сомнения осталась. Ну а с той француженкой - так и не узнает мадама, что ей жизнь спасло. И нарушения приказа тут нет - ведь не сказано, уничтожить конкретно ее, а по общей цели,

вреда не будет, если одну

баб

у

с детьми

пожалели.

Отчего именно ее? Мелочь - но вот рука не поднялась. У нее журнал, а на обложке Лючия, жена командира.

Которую и вживую видеть приходилось - как полковник Смоленцев свою жену вместе с нами тренировал. С нами по лесу бегала

, и на стрельбище, и на полосу препятствий

- ну совершенно наш человек! И в кино снимается, причем тот, что в прошлом году, даже сюда, на север, доставить успели, показать народу как советские люди живут. А вдруг и эта француженка к СССР относится с симпатией, если у нее наш журнал - в войну так на нашей стороне целый французский корпус сражался, и авиадивизия "Нормандия". Правда, тут тоже нехорошо выходит - если летчики "нормандцы" сейчас здесь и нас бомбят (

прим.авт. - и в нашей истории, полк "Нормандия-Неман" после возвращения во Францию

участвовал в Индокитайской войне 1945-1954г

). Было уже, когда сбитого поймали - и то, мы его вьетнамцам на расправу не отдали, после на кого-то обменяли. Ну а эта мадам - пусть живет!

Луиза Ферроль так и не узнает, насколько ей повезло. Так как все остальные французы, жившие в том квартале и оказавшиеся дома в тот час, были перебиты все поголовно - и женщины, и дети в том числе.

Соседку Аманду вместе с мужем убили прямо в постели, одной очередью обоих - возможно, они даже не успели ничего понять.

А подъехавших французских жандармов встретил взрыв фугаса под передней машиной и пулеметный огонь в упор - все по советской партизанской школе, заранее продумать пути и сроки возможного подхода сил врага, и подготовить встречу.

Повар Жерар исчез вместе с партизанами. Никого из участников налета не поймали - хотя после вслепую похватали в Сайгоне и окрестностях многих, показавшихся "подозрительными".

А мадам Ферроль в тот же день устроила мужу истерику, настояв на своем скорейшем отбытии в Марсель - "не обо мне, так о детях подумай". И первым пароходом, вместе с детьми, отбыла туда, "где не бегают бандиты с автоматами". Покоя это ей не принесло - но то уже история другая.

Одесса.

17 июня 1953

.

   На Дерибасовской хорошая погода. А на всем Черноморском побережье, курортный сезон.

   Мужчина интеллегентного вида шел не спеша, наслаждаясь погожим днем. Свернул с Дерибасовской на Карла Маркса, пересек Либкнехта. На углу Розы Люксембург к нему подошел офицер - форма новая, погоны пехотного капитана.

   -Товарищ, простите, можно вас на минуту?

   И добавил тихо, так чтоб не слышал никто посторонний.

   -Ну, здравствуй, друже "Медведь".

   "Интеллегент" быстро огляделся по сторонам. Оживленная улица, среди бела дня, вон и постовой милиционер прохаживается, не так далеко. Вот только опытный глаз тут же выделил из толпы двоих, идущих следом - и наверное, тут еще люди есть, от тех же самых. Бежать бесполезно - убьют. Крик поднять - еще глупее, тогда пуля сразу. А после "капитан" объяснит милиции, что опознал бандеровца, и это может быть легко проверено. Но если бы его хотели убить, то не подошли бы, а сразу... Ну значит, поговорим.

   В пивной, что на улице Бебеля, было людно и шумно. И офицер (наверное, командированный), о чем-то беседующий за отдельным столиком с человеком профессорского вида, не привлекал ничьего внимания. Хотя за соседним столиком расположились те же двое, что шли позади.

   -Пора неньке Украине послужить, друже звирхник. Смотрю, совсем ты тут запанел, пока хлопцы в схронах дохли. Ничего, настал наш час... Кровью умоются проклятые москали. А о нас - весь мир узнает! Слава героям!

   Идиот - подумал "профессор" - или играет такого? Друже "Крыж", обладатель еще десятка имен и фамилий, даже я не знаю, какое было у него от рождения. Ходил непосредственно под "полковником" Григором, начальником СБ УПА, был у него кем-то вроде следака по особо важным, а заодно и личного палача. Не дурак - иначе бы на этом месте не удержался, тупых мясников долго искать не надо, чтоб заменить. Значит, играет - а заодно, смотрит, что и как отвечу. И если не так - его слова, лучше удавить сто невиноватых, чем одного врага пропустить. А покойный "друже Клим" говорил мне, что ему нравится убивать, "у него от этого встает, как на бабу".

   -Героям слава. Но можно потише, это все же Одесса, а не Станислав. Что до прочего - то Центральный Провод в курсе где я и что делаю, возражений не было. Еще вопросы?

   -Только один, друже. Ты готов в последний раз рискнуть, ради Украины? Всего одно дело - и мы там. В свободном мире. С их чистыми ксивами, и долларами в кармане. Ты ведь хорошо так устроился, в ресторан на пароходе? Сделай так, чтобы на борт приняли хлопцев, и груз. А остальное, мы сами!

   Хлопцев - значит не взрыв в открытом море, и концов не найти. Неужели захват? Если даже и выйдет, куда дальше - из Черного моря не выйти, Проливы у Советов. В Турцию, как в войну немцы из Крыма бежали? Так где гарантия, что турки не выдадут?

   -Не посмеют! - прохрипел "Крыж", когда "профессор" осторожно поделился с ним своими сомнениями - мы ж не сами по себе, сразу радио дадим, и вся Европа и Америка знать будут. Что еще не вмерла Украина. Свой флот вышлют навстречу. И Сталина предупредят, чтоб не смел! Ну и у нас заложники будут - не станут же москали топить своих! Через Босфор пройдем - и ничего они нам не сделают. В ихний Нью-Йорк приплывем, и нас там встретят, как героев! И станем мы мериканскими миллионерами, и заживем как в раю.

   Зверь - подумал "профессор" - если я Люблинский университет кончал, то у него, лишь церковно-приходская школа. И крестьянская, звериная сметка вместо ума, чутье и хитрость, но не интеллект. В лесу работало хорошо, но лезть с этим на мировую арену... Но спорить с ним бесполезно - не поймет, и просто убьет.

   -Ну вот, и договорились! - "Крыж" похлопал собеседника по плечу - значит, сделаешь. Только уж прости, эти двое хлопцев с тобой будут. Пока мы на твой пароход все не войдем.