КлаТбище домашних жЫвотных - Кинг Стивен - Страница 16

– Сегодня утром вы как-то особенно циничны. – Луис даже слегка растерялся.

Она подмигнула ему, и он улыбнулся.

– Я не принимаю все это близко к сердцу, доктор. И вам не советую.

– А где Стивен?

– У вас в кабинете. Отвечает на письма и пытается разгрести гору бюрократических бумажек от медицинской ассоциации.

Луис пошел к себе в кабинет. Несмотря на цинизм сестры Чарлтон, работать с ней было легко и приятно.

Вспоминая все это впоследствии, Луис приходил к мысли – когда вообще был в состоянии об этом думать, – что кошмар начался именно в тот день, около десяти утра, когда в клинику принесли умирающего студента Виктора Паскоу.

До этого все было спокойно. Ровно в девять, через полчаса после прихода Луиса, явились две медсестры, работавшие с девяти до трех. Две молоденькие волонтерки в полосатых красно-белых нарядах. Луис выдал каждой по пончику и чашке кофе и беседовал с ними около четверти часа, разъясняя им их обязанности: что надо делать и, самое главное, чего делать не надо. Потом за них взялась Чарлтон. Когда она уводила их из кабинета, Луис услышал, как она спросила:

– У вас нет аллергии на экскременты и рвотные массы? Тут вы на это насмотритесь.

– О Боже, – пробормотал Луис, закрывая лицо ладонью. Но он улыбался. На таких вот суровых и грубоватых женщинах, как Чарлтон, и держится вся практическая медицина.

Луис принялся заполнять бланки отчетов для медицинской ассоциации, в основном инвентарные ведомости с перечислением всех наличествующих лекарств и медицинского оборудования («Каждый год одно и то же! – ворчал Стив Мастертон. – Может, напишете: Полный комплект оборудования для пересадки сердца, примерная стоимость – восемь миллионов долларов, – а, Луис? То-то они удивятся!»), совершенно зарылся в бумаги, и даже мысли о кофе, который явно пришелся бы кстати, маячили только на краю сознания, но тут из приемной донесся крик Мастертона:

– Луис! Эй, Луис, идите сюда! У нас тут такое!

Явная паника в голосе Мастертона заставила Луиса поторопиться. Он сорвался с места, словно подсознательно ждал чего-то подобного. Из приемной донесся пронзительный визг, тонкий и острый, как осколок стекла, а за ним – звук пощечины и голос Чарлтон:

– Замолчи или убирайся отсюда к чертям! Замолчи сейчас же!

Луис ворвался в приемную и поначалу увидел лишь кровь – море крови. Одна из медсестер рыдала. Другая, бледная как мел, прижимала кулаки к уголкам рта, отчего ее губы растянулись в кошмарной ухмылке. Мастертон стоял на коленях, пытаясь поддерживать голову распростертого на полу парня.

Стив поднял на Луиса глаза – потрясенные, широко открытые, полные страха глаза. Он попытался что-то сказать, но не смог.

Люди толпились у широких стеклянных входных дверей, старались заглянуть внутрь, прижимались лицами к стеклу, приставляли ладони, чтобы не отсвечивало. Перед мысленным взором Луиса встала картина, совершенно безумная, но весьма подходящая: раннее утро, ему шесть лет, мама скоро уйдет на работу, а пока она не ушла, они вместе смотрят телевизор. Старую программу «Сегодня» с Дейвом Гарроуэем. Люди на улице глазеют на Дейва, Фрэнка, Блэра, и Дж. Фреда Маггса. Луис обвел взглядом приемную и увидел, что и у окон толпятся люди. Если с зеваками у дверей ничего сделать было нельзя, то…

– Закройте шторы, – рявкнул он кричащей медсестре.

Та не сдвинулась с места, и Чарлтон шлепнула ее по заду:

– Шевелись, девочка!

Это придало ей ускорение. Не прошло и минуты, как зеленые шторы на окнах были задернуты. Чарлтон и Стив Мастертон бессознательно встали так, чтобы закрыть собой лежавшего на полу парня от зрителей у дверей.

– Носилки, доктор? – спросила Чарлтон.

– Если надо, несите, – ответил Луис, садясь на корточки рядом с Мастертоном. – Я еще даже не видел, что с ним.

– Беги за носилками, – обратилась Чарлтон к девушке, закрывавшей шторы. Та вновь прижала кулаки к губам, растянув их в жуткую ухмылку. Посмотрела на Чарлтон и простонала:

– О-ой…

– Да, именно ой. Шевелись. – Чарлтон резко дернула девушку за руку, заставив сдвинуться с места. Медсестра умчалась прочь, шелестя красно-белой юбкой.

Луис склонился над своим первым пациентом в Мэнском университете в Ороно.

Это был молодой человек лет двадцати, и Луис поставил ему диагноз за три секунды: молодой человек умирал. Полголовы было раздавлено в кашу. Шея была сломана. Правая ключица прорвала кожу и торчала наружу. Из раны на голове текла кровь и желтая, похожая на гной жидкость. Через дыру в черепе проглядывал мозг, беловато-серая пульсирующая масса. Как будто смотришь сквозь разбитое окно. Дыра была около пяти сантиметров в диаметре; будь у парня в голове ребенок, он мог бы родить, словно Зевс. Невероятно, что он до сих пор был жив. Луису вдруг вспомнились слова Джада Крэндалла: Иной раз ты прямо-таки чувствовал, как смерть хватает тебя за яйца. И слова матери: Умерла – значит, умерла. Его охватило безумное желание рассмеяться. Умерла – значит, умерла, все верно. Точно подмечено, приятель.

– Вызывай «скорую», – велел он Мастертону. – Мы…

– Луис, «скорая»…

– О Господи. – Луис хлопнул себя по лбу. Поглядел на Чарлтон. – Джоан, что вы делаете в таких случаях? Звоните в местную службу охраны или в окружную больницу?

Джоан выглядела встревоженной и растерянной – состояние, явно ей не свойственное. Но ее голос звучал спокойно:

– Доктор, я не знаю. Пока я здесь работаю, таких случаев у нас еще не было.

Луис принялся лихорадочно соображать.

– Вызывайте полицию кампуса. У нас нет времени дожидаться «скорой» из больницы. Если что, пусть везут его в Бангор на пожарной машине. По крайней мере на ней есть сирена, мигалки… Займитесь этим, Джоан.

Она быстро вышла, но Луис все же успел заметить ее печальный, сочувствующий взгляд. И он понимал, в чем причина. Этот молодой человек, загорелый и мускулистый – возможно, летом он подрабатывал маляром, или дорожным рабочим, или теннисным тренером, – одетый лишь в красные спортивные трусы с белыми лампасами, умрет в любом случае, что бы они ни предприняли. Даже если бы их «скорая» была на ходу и ждала бы с уже прогретым двигателем, она все равно не довезла бы его до больницы.

Невероятно, но умирающий двигался. Его глаза распахнулись. Голубые глаза, налитые кровью. Невидящий взгляд слепо блуждал вокруг. Молодой человек попытался повернуть голову, но Луис его удержал, памятуя о сломанной шее. Черепно-мозговая травма не исключала возможности болевых ощущений.

Дыра у него в голове, Господи Боже, дыра у него в голове.

– Что с ним случилось? – спросил он у Стива, хорошо понимая, что в сложившихся обстоятельствах это был совершенно бессмысленный, идиотский вопрос. Вопрос стороннего наблюдателя. Но дыра в голове парня не оставляла сомнений: ничего сделать нельзя, можно лишь наблюдать. – Его привезла полиция?

– Какие-то студенты принесли его на одеяле. Я не знаю, что там произошло.

Надо было подумать о том, что делать дальше. Это тоже входило в его обязанности.

– Найдите их, – сказал Луис. – Приведите сюда, но через другую дверь. Мне нужно будет с ними поговорить, но я не хочу, чтобы они это видели, им и так уже хватит.

Мастертон, явно обрадованный возможностью оказаться подальше отсюда, бросился к двери и открыл ее, впустив внутрь гул взволнованных, любопытных, испуганных голосов. Луис услышал вой полицейской сирены. Служба охраны кампуса уже подъезжала. Он испытал несказанное облегчение.

Умирающий парень издал какой-то булькающий звук. Он пытался что-то сказать. Луис различал отдельные звуки, но слов было не разобрать.

Он склонился над парнем:

– Все будет хорошо, дружище.

При этом он почему-то подумал о Рэйчел и Элли, и у него внутри все оборвалось. Он зажал рот рукой, подавляя отрыжку.

– Ка-а-а-а, – сказал молодой человек. – Га-а-а-а-а…