В созвездии Семицветика (СИ) - Лавров Алексей Юрьевич - Страница 30

Теперь, допустим, их сразу не убьют, может быть, даже покормят…

— Кстати, о еде — если команду действительно отправили не на убой, а на задание, здесь должен быть запас продуктов, — предположил Лан. Практичный Пио решительно открыл так забавлявший их раньше «декоративный холодильник». И в гробовом молчании раздал бойцам обычные тюбики с питательной смесью. Молодые люди оказались совсем не против такого подтверждения реальности происходящего.

— О чём с ними разговаривать? — Хриз, не отвлекаясь от еды, вернулась к проблеме.

— Во-первых, ботику нужна профилактика, движок выполнил три прыжка при ресурсе в два. Во-вторых, нужны два заряда — капсулы с тяжёлой водой и детонаторы из антивещества. Наш «попрыгунчик» употребляет только такие таблетки. — Перечислил Бас.

— Вряд ли у инопланетян найдётся столь примитивная ерунда, — ухмыльнулся Пио, — кажется, придётся угнать какой-нибудь чужой кораблик.

— Ага, — согласилась Орхи. — И неплохо было бы захватить экипаж — для опытов.

— А куда лететь, я хорошо запомнил, — поддержал её Бас.

— Это, вообще-то, не очень хорошо. — Нахмурился Лан. — А вдруг будут пытать, и ты выдашь координаты Земли?

— Которые им и так известны. — заметила Оди. — Ну, одним точно были известны, а как другим, пока не ясно.

— Ладно, — резюмировал обмен мыслями Дик, — мы в окрестностях системы двойной звезды, чужую базу следует искать где-нибудь поблизости. Задаём курс, максимально маскируемся, врубаем пассивные системы и падаем в энергосберегающий режим до перехвата внятного сигнала. Лирику временно забыть.

— Да, мой капитан, — улыбнулась Хриз. Остальные молча отключились, предоставив хлопоты «своему капитану».

Потрясение от попадалова бойцы сумели пережить и сжечь во сне, в трансцендентальном состоянии между жизнью и смертью, очень близком к безумию. Им ещё предстоит долго переосмысливать и заново переживать свои жизни. Но сию секунду их ждёт работа — привычное пробуждение по тревоге, будто и не случилось ничего особенного. А что, собственно, произошло, кроме того, что отныне цветикам придётся самостоятельно ставить себе задачи? Кстати, не впервые, на Земле у них всё неплохо получилось. Теперь они вместе, значит, не решаемых задач просто не существует. Да и разбудила их бортовая киберсистема из-за радостного события — ботик нащупал чей-то радар! Через две секунды получен новый, повторяющийся сигнал, предположительно вызов.

Кораблик цветиков прикинулся мёртвым — двигался без нормального ускорения в поле тяготения красного карлика, инфракрасным не светился, давление внутри равнялось давлению снаружи, вся электромагнитная активность надёжно экранирована, в рубке семь неподвижных тел. Сенсоры уловили «блик», отражение излучения звезды от чужого корабля. Вскоре его можно было наблюдать визуально, настолько близко он прошёл… мимо — ничего интересного, космический мусор, ещё одна жертва «звёздной болезни». Чужой некоторое время сопровождал ботик «Семицветика», подсвечивая его радаром в разных диапазонах, и ушёл по своим делам. Земляне порадовались, что чужой не встретился, а догнал, значит, они в целом движутся в правильном направлении. Только слегка подправили траекторию, ненадолго включив маневровые двигатели, когда чужак совсем потерял к ним интерес. Система теплоотведения едва успела «потушить» излучение движков, как их догнала уже пара инопланетян. Повторились запросы и просвечивание, эти не церемонились — встали по бокам, и один из них врубил электронный излучатель — рентгенологи, мать их галактику! Космонафты добрым словом помянули разработчиков скафандров и бортовых киберсистем — они рассчитывались на воздействие ядерного взрыва в космосе на дистанции от десяти километров. Вот и эти ничего толком не добились, получили фотки и ушли дальше.

В течение следующих двух «суток» произошло ещё несколько подобных контактов — кораблик цветиков нащупывали одиночные радары. Семь неподвижных тел в наполненной космическим холодом скорлупке — ребята умирали каждый в своём скафандре. Умирали, конечно, образно, но очень близко к их душевному состоянию — ведь смерть это абсолютное, бесконечное одиночество. Система корабля дремала, разговаривать никому не хотелось, они вспоминали свои жизни, и грустно прощались с «беззаботным» прошлым. Лан понял, о чём кричала Лена, упрекая его, что «он шляется невесть где». Цветики вспомнили все виртуальные «сны». Оди и Хриз потрясённо перебирали в памяти одни лишь названия — Зимбабве, Сомали, Чад, Алжир, Никарагуа, Гватемала… без деталей, совсем-совсем. Меньше всего хотелось думать о только что взорвнном ими корабле… э… о двух взорванных короблях с настоящими живыми людьми! Орхи просто злилась, ведь за одну только первую их операцию с самолётом помощника президента им по расценкам наёмников полагалось столько, что хватило бы на собственную маленькую страну! А Бас, Пио и Дик пересчитывали «разы», когда они были со своими крошками по-настоящему близки — на девять десятых любовь оказалась иллюзией. «Семицветик» за эти сорок восемь часов пережили «просветление» — отныне они навсегда избавились от иллюзий, больше их никто и ничто не обманет. Но самое обидное — больше и не требуется, если это, вообще, возможно!

На третий «день» антенны ботика впервые поймали чью-то постороннюю передачу. Потом ещё и ещё, вскоре эфир начал трещать от инопланетной ругани. Цветики деловито декодировали сигналы, но… декодировать-то особенно было нечего! Невероятно — весь трёп кодировался стандартно, возможно, одной на всех программой! А содержание… ну, что там могло быть за содержание? Идентифицировали несколько форм приветствий, синонимов слов «хорошо», «плохо», «идти», прыгать. Запомнили прорву, пока ничего для них не значащих, имён собственных — вероятно, названия космических объектов, клички и жаргонные слова. Разобрались со структурой языка — девять времён, два рода, и повелительное наклонение в смысле «пошёл…». Ребята не спешили с оценками. Возможно, в галактике воцарилась законность и справедливость, инопланетянин инопланетянину друг, товарищ и брат, и никому не приходится таиться от других.

Или, скорей всего, в разговорах ничего важного не содержалось — судя по тону и мужским тембрам, они поймали волну дальнобойщиков или таксистов. И анализ бесед давал интересную статистику, вернее подтверждал гипотезу, что самым употребляемым было слово «я», на втором месте аналог понятия «деньги», на третьем «бабы», а на первом с половиной в виде глаголов, прилагательных, существительных в разных вариантах и междометиях то, что делают с «бабами», тоже во всех формах. Так удалось установить научный факт, что местные в этом смысле ничем не отличаются от землян. «Мужики и в космосе — козлы»! — угрюмо подумала Орхи, Пио попросил не обобщать, и Хриз внесла поправку: «Козлов и в космосе хватает». Между тем они приближались к цели — в эфире, сменяя одна другую, на фоне непривычной музыки томными голосами с хрипотцой заворковали какие-то дамы, часто повторяя «хорошо» в превосходной степени, то, что делают с «бабами» и странное слово «Чикота». «Реклама, наверное», — смущённо предположил Пио. «Странная база… э… а реклама чего»? — растерялся Бас. Лан поспешил домыслить: «На нас не действует, нафиг инопланетянок»! Оди делано усмехнулась: «Да нам-то что! Валяйте, ксенофилы несчастные»!

Оптические сенсоры поймали бледную точку, мерцающую отражённым светом. Судя по данным перехвата «реклама» транслировалась оттуда. Цель была близка, но путь к ней предстоял ещё долгий, если бы их ботик всерьёз не заинтересовал, наконец, одного из проходимцев, то есть пролетанцев. К ним подошёл инопланетный кораблик, послал запрос, просветил и вдруг приблизился, остановившись в какой-то сотне метров от бота. Ребята рассмотрели вполне привычную по сенсационным фотографиям жёлтых инфосайтов летающую тарелку, вернее шарик с пояском. Из тарелки ничего не торчало — ни антенн, ни босых ног, на её белой поверхности не было ни пятнышка — никаких люков или иллюминаторов. Тарелка недолго летела сбоку, но ускорилась, пошла к станции, и неведомая сила потащила кораблик цветиков следом за ней! Ботик будто бы сам пытался догнать чужой корабль и не мог приблизиться ни на миллиметр, как ни старался. Субъективно скорость возрастала по экспоненте, что само по себе было немыслимым, так вдобавок приборы не фиксировали и экипаж не ощущал ни малейшего ускорения.