Обречённые жить (СИ) - Лавров Алексей Юрьевич - Страница 21

Оглядываюсь. Черныш с лысоватым заходит в кубрик, Плюшевый с чернявым идёт к носовой надстройке, а Лют, распахнув глазищи, с открытым ртом слушает рыжего плотного дядьку.

— Джои, ты там не тяни, у меня тоже есть пушка на показ, — крикнул жидковолосый, худой моряк.

— Ха-ха-ха, подходи через полчаса! — ржёт мой клиент, подталкивая меня к трапу.

Останавливаюсь в нерешительности, трап довольно крутой. Детина заботливо придерживает меня за плечо. Убираю его руку, мол, я сам. Неловко преодолеваю три ступеньки и делаю вид, что падаю, он снова ловит меня за плечо. Да что ж ты цепляешься-то? Захват за кисть, на изломчик и через себя его, мордой вперёд с крутого трапа. Тресь! Прыгаю на него, поджав лапки. Приземляюсь на загривок, резко выпрямив ноги. Хруп. Проверим сонную. Живой, только парализованный, мразь. Ладно, это не надолго, а пока оттащим в сторону. Чего он про полчаса говорил? Нет у нас столько времени. «Мистер, помогите!» — ору в ужасе, встав у трапа в тень чуть за углом. Сверху донёсся смех худого любителя странного. Вот и он сам, а вот и нож ему в печень. Вытер лезвие и бегом на палубу, может, помощь нужна?

Помощь нужна, только ближайшая скорая ожидается лет через двести. Когда я поднялся, Лют своего послал через подставленную ногу мордой в фальшборт, раскрутив его за заломленную кисть. Ну что за человек? Все, как приличные люди, исподтишка, да внезапно, а ему потребовалось спарринг устроить. Ладно бы от благородства, оно, как олигофрения, почти не лечится. От куража всё, от бесшабашной наглости. Во, Черныш тоже осуждает, и Плюшевый губы поджал.

— А попроще никак нельзя? — поинтересовался Черныш.

— Так что ли? — переспросил Лют, ломая своему шею ударом ноги. — А у тебя как? Получилось?

— Угу. Покойничек обниматься полез, а я знаю болевые точки, ты, кстати, тоже.

— Да не лез он ко мне, только болтал.

— За что ж ты его так? — удивился Плюш.

— Ну, я за вас переживал, а у этого пасть не закрывается. Тут Неждан заорал, к нему второй попёрся. Нервы ж не железные!

— Неждан, как у тебя? — Черныш строг.

— По плану. Первый позвоночник сломал. Я испугался и на помощь позвал, помощник на нож напоролся. Три раза, невезучий же, блин.

— Видишь, Лют? Мальчик даже не виноват, они сами, — усмехнулся Плюш.

— Твой тоже сам? — огрызнулся Лют.

— Ну, почти. Со стыда повесился, по привычке — люблю верёвки.

— Тьфу на вас, лодыри, всё боитесь перетрудиться, — ругается Лют.

— Где лодыри? — донёсся ломкий баритон Джека. Ба! А это что за милые рожи над фальшбортом? Братцы нас спасать пришли!

— В бою, лодыри, — успокаиваю командира. — Как Суворов учил? Тяжело в учении, легко в бою. Ещё экономно и целесообразно, а потому эффективно.

— Насколько эффективно?

— Минус пять. Ещё полтора десятка с девками заняты. И комсостав, наверное, в кают-компании, — отчитался Черныш.

— Как полтора десятка с девками? — пыхтит дядя Яша, перебираясь через фальшборт. — Девок всего пять было.

— Боцман, ну ты как ребёнок! — сокрушается Плюш. — Как-как? Без очереди, блин.

— Тьфу… уроды, — ругается Билли Бонс, забравшись на палубу вслед за боцманом.

— Уродов упокоили, а у тех нормальные наклонности, — смеётся Лют.

— Тогда пусть нахарятся напоследок. — Решает Руда. — Оружие, конечно, не нашли? Ну и ладно, у нас с собой, пойдём, навестим офицеров.

Комсостав оказался нервным и вооружённым. И чего сразу шмалять? Ну, мы, признаться, тоже виноваты. Насмотрелись на морячков, так дядя Яша сказал, что они не моряки. Или не только моряки. Не бывает, чтоб в команде все были подобраны по возрасту и упитанности. Больше на морскую пехоту похоже. У нас о морпехах свои воспоминания, поэтому на их офицеров мы сделали серьёзную поправку, мне Руда даже второй пистоль зарядил. Никто не заходил, радушно улыбаясь. Руда с Чернышом ногами выбили дверь, я с истошным воплем внутрь рыбкой запрыгнул и на выходе из кувырка разрядил пистоли. Парни от дверей пальнули из пары пистолетов и тоже заорали. А офицеры уже изготовились и стреляют! Блин, чуть в меня не попали. Правда, попасть они не могли — здорово мы им на психику надавили внезапной стрельбой и воплями. Я встал на колено, навёл на них разряженные пистолеты и блажу, что поубиваю всех. Руда с Чернышом от дверей тоже заорали. Тут влетели парни с криками и с дубьём. Офицеры на секунду растерялись, неохота им было от накрытого стола отвлекаться. Хотя некоторые, все трое, блин, выхватили шпаги, но этим только усугубили участь свою, и без того печальную — фехтовать с ними никто не собирался. Попали мужики под русский дубовый замес в подростковом исполнении. Как-то пацаны умудрились никого не убить. Мне только сдуру повезло прострелить одному голень, а другому шею — опять кровищей палубу загадил, блин! Я ж не нарочно, чего сразу подзатыльники раздавать?!

Вовремя закончили с комсоставом, а то команда уже выстрелами заинтересовалась. Так стало интересно, что аж от баб отвлеклись. Пацаны отчего-то решили, что меня чуть не убили, перенервничали, ну и оторвались. Морпех или нет, но несколько бешеных подростков с дубьём или, что нам ближе, с арматурой — это серьёзно. Тем более не совсем подростки, ещё и неожиданно.

Команду обработали, повязали и компактно разместили в трюме. Там же девок оставили, тоже связанных. Не до них пока, есть вещи поинтереснее. Во-первых, моряки уже успели хорошо запастись свежими продуктами для комсостава, и кое-что даже успели приготовить. Блин, прям хватай и давись!

Но пока некогда, потому что, во-вторых, в трюме кроме солонины, сухарей и прочего необходимого нашли стеклянные бусы, яркие ленты, много рому… Короче, мечта индейца.

В-третьих, в трюме в клетке скрючившись сидели пятеро бугаёв в изорванных мундирах, и, что совсем странно, в кандалах. Тоже для индейцев, что ли?

В-четвёртых, артиллерия на шлюпе занятная. Для меня-то пушки, как пушки, а дядя Яша говорит, что мало их, и калибры через чур серьёзные. Долгий бой под ними палуба не выдержит, и, вообще, для боя нужно пушек в два раза больше калибром поменьше. Тогда повышается вероятность попадания. А вот если кого в упор расстрелять… Но ведь пока к врагу на убойную дистанцию подойдёшь, он шлюп на дрова переработает. Действительно интересно.

В-пятых, с офицерами ещё чудеснее. У них есть врач, даже хирург. Моя пуля только мякоть офицеру разворотила, он рану обработал. Но штурмана нет. Капитана нет! И навыки у них не морские. Корабль-загадка, блин.

Ладно, потом обязательно разберёмся, а сейчас очень надо поработать. Всех пленных пока нужно разместить на шлюпе. Чтоб их на виду у всего города на лодках не катать, решили поставить шлюп с каторжником борт в борт. Якоря поднять, паруса поставить. Немного вперёд и вправо. Паруса долой, якоря бросай. Мороки! Билли Бонс весь оборался, а дядя Яша пообещал, что в море будет веселей и целыми днями с ночами. Бр-р-р!

Глава 16

На шлюпе оставили дежурить близнецов с Сычом под руководством старины Билли Бонса, а сами на каторжника подались. Снова якоря поднимай, паруса ставь. Только не сами, старую команду озадачили. Сами мы со шлюпок корабль носом левее повернули, кто ж пленных с борта выпускает? Однако справились. Шкипер обнадёжил, что толк от нас будет, если швартовый канат на линьки распустить, и об нас их измочалить. Одобрил, в общем.

Суда поставили как надо, перебросили через фальшборта сходни, погнали пленных на шлюп. Пятерых тащить пришлось, гуманизм наш… и с поворотом. Умаялись, денёк выдался хлопотный, и конца ему не видно. Руда потребовал у боцмана поощрения. Пришлось ему скрепя сердце выдать одежду нашей команде. Смешно смотримся, но по нынешней моде вполне ничего. Принарядиться нужно для представительности. Ради неё родимой вооружили дедов мушкетами и сами вооружились. Руда затеял выпустить мальчишек на оправку, покормить и под это дело поведать о наших великих свершениях. А меня отослал поговорить с Кэпом, пусть пока пацаны считают Зака мёртвым. Что ж, воскреснуть тоже нужно суметь, чтоб по уму и с пользой. А пока мертвец поговорит с мертвецами. Тем более что я им обещал, даже честное слово дал. Заждались, небось, насытились предвкушением. Ужасы всякие себе представляют. Не будем их разочаровывать. Вхожу в капкаюту, как на манеж, заранее от души так радушно улыбаясь.