От солдата до генерала. Воспоминания офицера-связиста об управлении войсками в военных кампаниях Тре - Праун Альберт - Страница 21

Желанную помощь я получал от ежегодной трехмесячной командировки для штабных офицеров в батальонах связи. Мюнхен был особенно предпочтителен. В роте одновременно было шесть обер-лейтенантов и старшие офицеры других родов войск. Рота проводила учения в городе и на открытой местности, длившиеся в течение трех недель; в частях, располагавшихся концентрическими кругами вокруг гарнизона, были образованы тактические штабы. Иногда их усиливали войсковыми средствами связи, тогда прибывали офицеры по поручениям или адъютанты для подключения к связи более мелких частей. Кульминационным пунктом были командно-штабные учения, к которым командир дивизии привлекал сами штабы.

Сначала отрабатывались самые простые приемы. Телефонистов упорно учили пользоваться позывными. Было поучительно наблюдать, как штабные офицеры в пылу разыгрываемого сражения забывали о них или вообще не обращали внимания на эту, как им казалось, помеху, за что телефонистов наказывали. Я принял участие в больших учениях на переправе через Дунай у Нойбурга-ан-дер-Донау, обер-лейтенант Траут, в чьем подчинении я находился, командовал «частями радиоразведки», которые раньше назывались частями Арендта. Вблизи Мюнхена усилители вызывали только сильные шумы, но на Дунае нас ожидал полный успех. Хотя наступавшие части знали, что защитники переправы пользуются различной аппаратурой, их неосторожные разговоры выдали время и место наступления, и эффект внезапности был потерян.

Светосигнальные части, которые призваны были дублировать телефонную связь, редко находили применение. Штабы вполне могли разместить их наблюдательные пункты в неподходящем месте. Имел место парадоксальный случай, когда штабы, находясь на удалении до 2 км от светосигнального поста и на такое же расстояние проложив к нему телефонные кабели, не могли поймать световой сигнал, поскольку он распространялся на расстоянии одного километра.

Радиосвязь усовершенствовали в 1925 г. «Средняя рация 17» с потрескивавшим искровым разрядником и более сложные в устройстве Б- и И-аппараты – последние рации мировой войны – были заменены на отличные недемпфированные 20-ваттные на конной тяге, предназначенные для внутренней связи в дивизии, в 1929 г. появились 5-ваттные для внутренней связи и улучшенные 100-ваттные на машинах для оперативной связи.

Впоследствии ротные связисты считали делом чести обеспечить четкую и быструю связь. При помощи секундомера измерялось время передачи сообщения, шифровки и вызова, дешифрирования, все недочеты были по возможности сведены до минимума. Мирную церковную тишину еле слышно работавших аппаратов Морзе нарушили шумы радиопомех, доносившихся из приемника. Одна часть роты работала с передатчиком генератора помех, другая была на радиосвязи. Помехи должны были мешать нормальной связи. При наличии опытных радистов постановщики помех не добивались никакого успеха. Подведение итогов учений как в казарме, как и на открытой местности последовало сразу же по их окончании. Разработчики тактики подготовили образцы таблиц, которые нужно было составлять постоянно. Из них можно было узнать требуемое среднее время – самые лучшие и наихудшие показатели, и в них фиксировались грубые ошибки при передаче сообщений.

В августе 1928 г. я побывал у капитана Таге Карлсверда в Стокгольме. С завидным упорством он занимался сбором всех фактов, касавшихся работы связистов и средств связи в немецкой армии, сражавшейся на Западном и Восточном фронтах в маневренной войне 1914 г. Он намеревался написать об этом книгу. Мы продолжили обсуждение этой темы во время ответного визита Карлсверда в Мюнхен в 1930 г. Было лестно узнать, что в Швеции достижения немецких солдат нашли глубокое признание. У нас на родине слышались, к сожалению, другие голоса.

Каждый раз, бывая по случаю в Берлине, я встречался с генералом Ветцелем. Уйдя с поста начальника войскового управления, он стал советником Чан Кайши в Китае, затем редактором «Дойчен Вер» и «Милитер Вохенблатт». Ветцель сам писал о том, что отсутствие связи в войсках в сражении на Марне в 1914 г. имело негативные последствия. До этих пор военные историки в своих работах только вскользь упоминали об этом факторе. Мне запомнились трезвые замечания генерала Ветцеля. В свободное время я писал в упомянутых журналах о тех событиях великой войны, в которых войсковая связь сыграла важную роль.

В августе 1929 г. жена родила мне сына. Я был в это время на учениях под Ноймаркт-на-Ротте[28]. Перед моим возвращением в Мюнхен генерал барон фон Кресс в течение 36 часов инспектировал батальон. После продолжительного марша рысью в колоннах по совсем незнакомой местности, с которой он заранее сам тщательно ознакомился, генерал осмотрел конское снаряжение в 6-м взводе. Затем был открыт «ураганный огонь», отвечавший условиям военного времени, при помощи которого он затруднял установление и функционирование связи, поскольку бойцы несли потери и уничтожались материальные средства. Бывший боец, сражавшийся в Палестине, на Синае и Кавказе, по выдержке и выносливости не имел себе равных, как и в знании новых видов вооружения и уставов по тактике, и в полководческих способностях действовать на большом оперативном театре военных действий.

Затем три недели я провел в разъездах, побывав в Страсбурге, Южной Франции и Испании, познакомился с древней культурой и с новыми достижениями цивилизации и промышленного прогресса на международной выставке в Барселоне.

Версальский договор запретил иметь резервистов и офицеров резерва, которые прежде были связующим звеном с окружающим обществом. Без понуждения и всякого давления сверху повсюду возникали союзы бывших военнослужащих. В войсках связи они образовывались в бывших гарнизонах: в Берлине – бывшие 1-й и 5-й батальоны, во Франкфурте-на-Одере – 2-й, в Кобленце – 3-й, в Карлсруэ – 4-й, в Мюнстере – 6-й, в Дрездене – 7-й.

В Мюнхене между военнослужащими, состоящими на действительной службе, и их бывшими соратниками из Товарищества баварских войск связи под руководством окружного головы Келлера и Объединением офицеров баварских войск связи сложились добрые отношения. Это позволяло шире взглянуть на мир поверх казарменных стен. На встречах каждый раз присутствовал полковник в отставке Шелленбергер. В пределах всего рейха действовал Союз военнослужащих войск связи под началом неутомимого полковника Плегера. В их журнале «Ф-Флагге» рядом с ценными статьями публиковались новости Союза, пытавшегося постоянно поддерживать интерес к нему у председателей правления.

Кадровая политика предполагала постоянное омоложение немногочисленного офицерского корпуса, и многие опытные офицеры были вынуждены преждевременно уходить в отставку. Не всегда удавалось попросить их об этом в наиболее тактичной форме, у многих уволенных осталось чувство горечи. В рейхе не было работы для еще молодых специалистов, но во многих других странах требовались немецкие офицеры-инструкторы – доказательство того, что вывалянное в грязи злобной «немецкой» прессой солдатское образование признавалось и ценилось за границей. Немецкие офицеры преподавали в Турции, Китае, различных южноамериканских государствах. С некоторыми странами происходил обмен офицерами. В мою роту был командирован на три месяца чилийский капитан, прекрасно говоривший на немецком и бывший замечательным знатоком тактики. В Китае, где уже полвека оказывалось предпочтение немецкому образованию и немецким университетам, у Чан Кайши были советниками полковник Бауэр, генерал Ветцель, генерал-полковник фон Сект, генерал фон Фалькенхаузен. Майор Хаубс и капитан фон Кнобельсдорф преподавали там предмет «Служба организации связи».

В роте радиосвязи будничную работу выполняли за меня три офицера: Зеллинг, Маульч и барон фон Берхем. Нам помогали замечательные вахмистры и унтер-офицеры. Самым лучшим из них я предложил учиться на радиста. Они стали ценными техническими служащими и продолжили плодотворно трудиться в войсках и штабах.

Внутренняя служба оставалась в моей ответственности. Дисциплинарные взыскания играли второстепенную роль. «Тайные осведомители» все больше уклонялись от исполнения своих двусмысленных обязанностей, пока наконец эти реликты недобрых времен солдатских советов окончательно не исчезли. Я мог без этих помощников поговорить с любым подчиненным, и он со мной. Счетовод работал по-прежнему. Ему приходилось больше иметь дело с начальником финансовой части, чем со мной. Я мог свободно распоряжаться паушальной суммой и нес за нее ответственность. Прежний командир большую часть выделенных на цели образования средств не использовал и вернул. Теперь эти деньги оставались в роте. Я мог перенести полевую подготовку унтер-офицеров в незнакомую местность или организовать призовую стрельбу. Вместе с каптенармусом из унтер-офицеров я подобрал пять комплектов обмундирования, в том числе для солдат в увольнительной. В роте прошел «медосмотр», результаты которого доказали поразительную точность расчетов каптенармуса. В Якобе Брее я обнаружил выдающегося вахмистра по конюшне. Он умел обходиться с людьми и животными и сам был великолепным наездником и учителем конной езды. На «Фейерверке» он взял много призов на соревнованиях. Я перевел наиболее старых кавалеристов в автомобильные подразделения. Их обучение шло не так быстро, как у молодых механиков, но они были надежными водителями грузовиков. Лучшие кавалеристы на лучших лошадях участвовали в осенних и летних охотах, которые всегда превращались в веселый и яркий праздник. Принц Альфонс на старый манер добродушно шутил в компании старых солдат, особенно на пикнике после охоты и на рождественские праздники. Была известна его шутка: «Мои кавалеристы мало понимают в телеграфии. Я объяснял им ее следующим образом. Вы тянете за хвост длинную таксу сзади, и раздается лай впереди. То же самое и с телеграфом – длинным проводом. Беспроволочный телеграф устроен так же, но без таксы».