Колдуны и герои (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич - Страница 42

Ринальдо промахнулся.

В последний момент гуль дернул головой, болт просвистел мимо и улетел в море. Гуль надвигался. Времени перезаряжать арбалет уже не было, Ринальдо уронил его на палубу и вытащил из ножен кинжал. Леди Катрин, стоявшая за его спиной, издала протяжный то ли вздох, то ли стон. С обнаженных клыков гуля капала мутная слюна.

Шансы, что кинжал поможет против этой твари, были очень невелики, и Ринальдо это прекрасно осознавал. За какое-то короткое мгновение перед его глазами пронеслась вся его жизнь. Тоже довольно короткая, чего уж там говорить. Думал ли он когда-нибудь, что умрет вот так, на далеком юге, от зубов твари, которая видит в нем даже не карлика, а просто небольшой кусок мяса, который можно сожрать за неимением ничего другого? Конечно, нет. Кто в здравом уме вообще о таком подумает?

За спиной гуля возник матрос с абордажной саблей. Короткий удар, плохой, практически без замаха, явно не смертельный… Гуль подался вперед и рухнул на Ринальдо, аккурат на выставленный карликом кинжал. Ринальдо почувствовал, как северная сталь входит в тело южного падальщика, услышал неприятный хлюпающий звук, и в следующий миг гуль упал на него всем своим весом, навалился, сбил с ног, и его лицо оказалось прямо напротив лица Ринальдо, и карлик ощутил зловонное дыхание твари… Лежа все одного роста, подумал он, отчаянно орудуя кинжалом. Правда, обычно эту поговорку принято вспоминать совсем не в таких случаях…

Гуль открыл свою пасть, в нескольких сантиметрах от своего лица Ринальдо увидел крупные тупые зубы, желтые с коричневым налетом, и принялся дергать кинжалом туда-сюда, стремясь нанести твари как можно больше повреждений, и в голове его осталась только одна отчаянная мысль.

Сдохни, сдохни, сдохни…

Плачущий уже давно, почти с первой минуты знакомства, подозревал, что у сэра Ланселота не все в порядке с головой, и чем дальше, тем сильнее крепло в нем это убеждение, и вот теперь, в заброшенном южном городе, когда адские питающиеся трупами твари лезли на них со всех сторон, он убедился в этом окончательно.

Сэр Ланселот смеялся. Он шел вверх по улице и смеялся, а иногда он прекращал смеяться и орал что-то вроде: «Авада кедавра, сукины дети!», или что-то очень похожее и такое же бессмысленное, и тогда с кончика его черного меча срывались серебристые молнии, и новые гули падали на брусчатку, дымясь и более не двигаясь. Пытаясь подсчитать, сколько же тварей прикончил его спутник, Плачущий сбился со счету уже на третьем десятке.

Сам он убил только двоих, тех, кого Ланселот просто не заметил. Гули были сильны и быстры, но меч все же длиннее зубов, и это преимущество в схватке с ними становилось решающим. Ну, по крайней мере, когда помимо меча у тебя еще есть сэр Ланселот, разящий молниями направо и налево.

Как же глупо, подумал Плачущий. Такая мощь, и ради чего? В северных землях человек, обладающий такой силой, уже был бы главой Ложи и диктовал бы свою волю королям, а сэр Ланселот – по сути всего лишь бродяга, который позволяет другим помыкать собой. Еще со времен плавания и расправы над пиратским кораблем в душе маркиза Тилсберри поселилось смутное беспокойство, и с каждым шагом, который они делали по улицам Рияда, они все крепло и росло. Знал ли Балор, какие силы он пытается использовать? И если знал, что представлялось Плачущему весьма вероятным, стоило ли оно того?

Тушить лесной пожар при помощи наводнения – возможно, это далеко не самая удачная мысль.

Они прошли еще два квартала. Шаг, удар молнии, смех, еще два шага.

Воздух был наполнен смрадом, в котором запах гниющих тех перемешивался с вонью горелой плоти. Плачущего тошнило, у него кружилась голова, глаза слезились, хотя он даже не пытался творить волшебство.

Если я выберусь из всего этого живым, если я выберусь из всего этого живым… Я даже не знаю, что пообещать себе на этот случай. Потому что, несмотря на чудеса, которые демонстрирует мой спутник, я ведь все равно в это не верю. Он пробьется сквозь ряды гулей, это уже почти не вызывает сомнений, но дальше-то что? Корабль уже наверняка уплыл, дураки бы они были, если бы не уплыли, едва почуяв местные ароматы, Джемаль ад-Саббах ушел в пустыню, где мы никогда его не найдем, а если найдем, то скорее всего, сразу же об этом пожалеем, сэр Ланселот сумасшедший, но бросить его я не могу… Черт побери, что же должно случиться, чтобы я вернулся на север, и какого бога мне следует об этом молить?

Глава тринадцатая. Дворец тысячи трупов

.

Что-то изменилось.

Мир изменился.

Он почувствовал это уже давно, но до сегодняшнего дня не мог найти причину этих изменений. Это было похоже на какую-то дымку, расплывчатый силуэт на самой границе периферийного зрения, вроде бы ты что-то видишь, а стоит повернуть голову и сфокусировать взгляд, как оно тут же пропадает. Это было новое ощущение, сродни которому он еще никогда не испытывал, и это было странно. Более того, это было тревожно.

Мир был похож на уравнение, все схемы были выстроены, все силы должны были придти в движение в нужный момент, и до этого момента он мог предсказать любое событие, любой вариант, по которому будет развиваться история, и, если надо, он мог бы подтолкнуть историю в то русло, которое было ему выгодно, но сейчас он уже ни в чем не был уверен. В великом уравнении мироздания вот-вот должна была появиться новая переменная, и это грозило тем, что все уравнение надо будет переписывать. Правда, для этого следовало сначала найти эту переменную и понять, что она из себя представляет.

Однако, он не чувствовал угрозы до тех пор, пока не услышал крики.

Его маленькие голодные друзья, плоть от плоти пустыни, умирали в далеком Рияде, гибли в неравном бою, и причиной их смерти была не вторгшаяся в город армия, причиной был всего один человек. И едва он обратил взор на этого человека, как сразу опознал в нем ту самую новую переменную, которой ему недоставало.

Человек с черной сталью в руке. Человек ли?

Кем бы он ни был, к нему следовало присмотреться. Он прибыл на корабле, судя по всему, из северных земель, но был ли север настоящей его родиной?

И черная сталь… Глядя на черную сталь глазами гуля, он понимал, что это не просто меч. Это объект силы, но, судя по всему, не единственный объект силы, который использует этот незваный гость.

Или же он сам является еще одним объектом.

В любом случае, маленькие голодные друзья из пустыни гибли зря. Они могли противопоставить этому человеку лишь свой голод и вызванную им ярость, чего явно оказывалось недостаточно. Что ж, на этот случай в запасе были и другие варианты…

Крепкие руки матросов сняли с него мертвое тело гуля, избавив грудь от невыносимой тяжести. Ринальдо сразу стало легче дышать, но на него навалилась ужасная тяжесть. Осознав, что больше помогать ему никто не будет, и вот так сразу встать на ноги он не сможет, карлик перевалился на бок, потом на живот, выпустил из рук ставшим скользким от крови кинжал и кое-как поднялся на четвереньки.

Его вырвало.

Ринальдо помотал головой, разгоняя темные круги перед глазами.

– Ты ранен, малыш? – спросил кто-то.

– Э… – Ринальдо прислушался к своим ощущениям. – Вроде бы, нет.

– Тогда вставай и помоги отмыть палубу от крови.

– Да, – сказал Ринальдо. – Конечно. Сейчас.

Что бы ни произошло, пока он валялся, придавленный телом гуля, команда корабля явно одержала победу над выходцами из пустыни. Или же Ринальдо уже умер и попал в специальный ад для карликов, где ему вечно придется отмывать от корабельную палубу? Что ж, в любом случае, все могло быть еще хуже.

Уж это Ринальдо знал наверняка. Что бы ни случилось с тобой, какой бы ужас с тобой ни произошел, в жизни всегда есть возможность для чего-то более отвратительного.

Собравшись с силами, он поднялся на ноги, опираясь на фальшборт. Трупов на палубе поубавилось: матросы стаскивали тела своих павших товарищей в одну кучу на корме, а трупы гулей просто и без затей выбрасывали за борт. Линия берега была значительно дальше, чем в начале боя, на взгляд Ринальдо определил бы это расстояние в несколько сотен метров, а то и больше.