Псы войны. Гексалогия (СИ) - Пауллер Олег - Страница 64

   Саранда их громко поприветствовал - они с неохотой ответили, изобразив на лице подобие улыбок. Один из едоков встал и махнул рукой, указывая расположение мэрии. Автомобили двинулись дальше и остановились у сверкающего свежей краской здания с вывеской "Резиданс". Под широким навесом террасы в мягких плетёных креслах сидели двое. Шеннон выскочил из джипа и направился к ним. Его примеру последовал Саранда. Сидевшие на террасе быстро вскочили со своих мест и выбежали навстречу.

   Дородный негр лет пятидесяти, увидев белого офицера, низко поклонился и сложил на груди руки. На его лице была заискивающая улыбка. Он заговорил на сакайя:

   - Я служу революции, господин офицер. Что угодно?

   Шеннон это понял без перевода.

   - Спроси, как его зовут? - попросил он Саранду.

   - Пико, масса...

   - Так вот, Пико. Мне нужна информация о нашем патруле. Они проехали на синем форде. Когда они были у Вас?

   - Но мы ничего такого не сделали, только хорошенько угостили солдат революции! - залебезил мэр Ривьера. - Мой заместитель Жако это подтвердит.

   Из дальнейших расспросов выяснилось, что патрульные организовали в Ривьере митинг. Желая отличиться перед новой властью, поселяне устроили пирушку. Как подозревал Шеннон, все, включая бойцов патруля, изрядно надрались. Тем не менее, ла Крете с трудом запихал солдат в грузовик и повёл его дальше на юг. Это произошло часов в пять вечера, когда спала жара. Больше в Ривьере о них никто не слышал. Выудив всю информацию из путанных пояснений ривьерцев, Шеннон приказал двигаться дальше. Следующим на их пути лежал посёлок Дюма, на которым заканчивалось гудроновое покрытие. В нём было полсотни домиков и две небольшие церквушки. Квадратные глиняные хижины, крытые кусками ржавого железа или потемневшим, запылившимся тростником, вытянулись по обе стороны дороги. Окна без рам и стёкол закрывали деревянные ставни. Большинство домов казались покинутыми, многие, казалось, были совершенно запущены и разрушались. Рядом с другими на обочину были выставлены ярко раскрашенные корзины - а вдруг кто-нибудь из проезжающих купит? Желтые шелудивые собаки, безразличные ко всему на свете; роющиеся в пыли курицы; дети со вздутыми животами, взрослых на улице не было ни души...

   Когда машины въехали на площадь, их встретили такая же пустота и безлюдье. В самом её конце он обнаружил наконец домик, дверь которого была открыта. Это был убогий кабачок с облезлой жестяной вывеской, на которой еще можно было невозможно разобрать слова. Заглянув внутрь, Шеннон обнаружил старуху и нескольких ребятишек. К его великому удивлению, она объявила, что мсье Омер сию минуту выйдет. Это был маленький человечек с усталыми глазами и явной примесью европейской крови, торгующий всякой всячиной. Лавочник принял его, как долгожданного друга и торжественно провел к бетонному зданию, стоявшему на отлете. Но деревянной террасе стояла мебель начала столетия - обитые красным плюшем стулья, резные шкафы, изящные столы, покрытые вязаными чехлами диваны. На первом этаже было только одно большое помещение с голыми стенами. Посреди комнаты стоял круглый столик, окруженный четырьмя венскими стульями.

   - Чем богаты, тем и рады, - сказал хозяин по-французски и предложил сесть.

   Он исчез и вернулся мгновение спустя с двумя бутылками местного пива.

   - Чем богаты, тем и рады, - повторил мсье Омер наливая пиво сомнительного цвета, да к тому же теплое.

   Шеннон молчал, цедя пиво.

   - Чем богаты, тем и рады, - опять произнес он, - но что тут поделаешь? Конец Дюма, конец Зангаро... Земля пустеет... Подумать только, здесь осталось двести жителей. Всего двести человек там, где раньше жили две тысячи! - Рассказчик на мгновение запнулся, а потом продолжил. - По всему городу можно видеть бетонные фундаменты. Вы знаете, что это такое?

   Шеннон стало не по себе, когда он, сидя за столиком в большой голой комнате, посмотрел в окно и дверь на поросшую травой улицу, где виднелись заброшенные остовы домов. Из них многие покрылись плесенью и источены непогодой. Он с грустью представил себе, сколько людей покинуло город, а то и погибло от стихийных бедствий и преследований Кимбы.

   - Вы думаете, что это остатки строений, снесенных или поврежденных ураганами и пожарами?

   Наёмник, наконец, отхлебнул пива и кивнул.

   - Ха-ха! За одним-двумя исключениями все эти фундаменты -- незавершенные творения, несбывшиеся мечты, дело рук какого-нибудь местного прожектёра. Сколько я их перевидал на своём веку! Окрыленный особенно хорошим заработком, каждый плантатор спешил заложить новый дом таких размеров, что проект заведомо был обречен на неуспех. Причин для этого много: нехватка материалов, неспособность хозяина скопить достаточно денег или просто из-за того, что все предприятие ему надоело, не считая кучи других, столь же уважительных причин. Только здесь, в Дюма, вы насчитаете больше десятка подобных памятников оптимизму и горячности местных жителей. Лишь в одном случае такой монумент нашел разумное применение: Мой сосед Фанри сделал из своего фундамента, внушительного сооружения метровой высоты, свинарник...

   Шеннон сосредоточенно пил пво и молча слушал болтовню лавочника.

   - Никто не хочет здесь оставаться. Все уезжают в Габон. Загляните в бары Кларенса. Там вы найдете всё местное население... Иногда, растратившись, соседи возвращаются, чтобы собрать со своего участка немного какао, кофе, заготовить копры или ещё как-нибудь подзаработать, а потом исчезают снова. Знаете, сколько поселений в Стране Кайя?

   Мсье Омер вопросительно посмотрел на наёмника. Тот пожал плечами.

   - Семьдесят восемь. А сколько в них мужчин? Четыре тысячи пятьсот! Из них две тысячи - десь, в Ривьере, Дюма и Русе. Остается две тысячи пятьсот на семьдесят пять сензалов, или по тридцать три мужика на деревню! Тридцать три!

   Не желая обижать словохотливого торговца, Шеннон, как мог, хвалил его дом и пиво, стараясь перевести разговор в нужное русло. Но это никак не удавалось. Начальника спас Лангаротти, который вошёл в лавку.

   - Местные рассказали, что форд проскочил их центральную улицу на полном ходу, задавив кошку, трёх собак и двух кур. Это случилось уже после заката. Они также говорят, что машина попала в засаду прямо в Русе.

   Хотя информация не заслуживала доверия, Шеннон проинструктировал своих офицеров о порядке движения. "Виллис", за руль которого пересел Джинджи, шёл первым. Шеннон пересел в кабину "Унимога" с миномётом. Замыкала колонну машина с автоматчиками под командованием Лангаротти.

   - Будьте осторожны при дальнейшем движении! Оружие держать наготове!

   - Они разбегутся, как только узнают про меня, - громогласно заявил Саранда.

   Однако, колонна до Руса не доехала. Дорога петляла по джунглям, корячась на ухабах. В одном дорога оказалась вымощена брёвнами. Недалеко от этого места за очередным поворотом дороги открылась широкая прогалина в джунглях. Недалеко от дороги на пологом холме располагался старый бетонный блокгауз. Створки его ворот валялись на земле, но над ними вяло свисал флаг. - Давай вперед,- крикнул Саранда и навесил на капот вымпел Республики Зангаро. Когда джип въехал ворота, и откуда-то высунулся негр в грязно-белой форме и что-то прокричал на винду. Вождь ему отвечал на таком же гортанном языке. Когда "виллис" притормозил у входа в здание, часовой уставился на них, раскрывши рот.

   - Никакого порядка,- прокомментировал Жан-Батист, наблюдавший в бинокль. Заскочив на подножку его Унимога, Шеннон скомандовал:

   - Давай за ними, а то ещё влипнут в передрягу.

   Тем временем, Саранда, не обращая внимание на остолбеневшего часового, вошел внутрь здания. За ним последовали двое солдат, а Джинджи встал у входа. Внутри блокгауза царили полумрак и прохлада, хотя большинство дверей были распахнуты.

   - Где начальник? - дружески спросил Джинджи, угощая часового сигаретой. Тот взял её, продолжая пялиться на диковинную форму наёмника. Тут у ворот появился "Унимог", из кузова которого посыпались автоматчики во главе с корсиканцем. Быстрыми перебежками они пересекли двор, не обращая внимания на часового.