Роковая женщина - Чейз Джеймс Хедли - Страница 8

Лишь читая письмо я осознал, что забыл Парадиз-Сити, Сиднея и шикарный магазин с его богатой раскормленной клиентурой. Вряд ли имело смысл описывать Сиднею мои занятия в Луисвилле. Скажи я ему о них, он слег бы в постель от отчаяния, и поэтому я написал, что думаю о нем (я знал, что он обрадуется этому), что мои нервы по-прежнему в плохом состоянии, что Луисвилл обеспечил мне перемену обстановки и что я скоро напишу ему. Я надеялся успокоить его этим примерно на неделю.

На шестой день все переменилось. Я пришел в офис, как обычно, около девяти. Входная дверь оказалась распахнутой настежь. С первого взгляда стало ясно, что замок взломан. Плоды моих шестидневных трудов, старательно отпечатанные сводки и карточки, были грудой свалены на полу и облиты растопленной смолой. Нечего было и думать что-нибудь спасти: смолу ничем не отмоешь. На столе красовалась надпись, сделанная моим красным фломастером: «Дешевка, убирайся домой!"

Меня удивила собственная реакция. Думаю, обычный человек испытал бы гнев, чувство безнадежности и, может быть, бессилие, но я реагировал иначе. Я похолодел, на меня нахлынула неведомая до сих пор злоба. Посмотрев на свою работу, погубленную глупым злым юнцом, я принял вызов: «Ты со мной так, и я с тобой так же». На уборку ушло все утро. Я торопился, не желая, чтобы Дженни узнала о случившемся. К счастью, этот день отводился у нее для посещений, и я не ожидал ее раньше пяти часов вечера. Я принес банку бензина, счистил смолу с пола, испорченные сводки и карточки отнес в мусорный ящик. Появлявшимся несколько раз старушкам пришлось сказать, что у меня нет для них времени. Они изумленно смотрели на разгром и уходили. Одна из них, толстуха лет семидесяти, задержалась в дверях и наблюдала, как я оттираю пол.

— Давайте помогу, мистер Ларри, — сказала она. — Я к этому привычнее.

Наверное, злость в моем взгляде, когда я поднял голову, испугала ее. Она ушла. На телефонные звонки я не обращал внимания. К четырем часам я закончил уборку. И, сев за стол, снова принялся за картотеку. В четверть шестого прибежала Дженни и с усталым видом опустилась на стул по другую сторону стола.

— Все в порядке? — Она принюхалась. — Бензин. Что-нибудь случилось?

— Маленькое происшествие, пустяк, — объяснил я. — Как у вас?

— Нормально, как всегда. О вас начинают говорить, Ларри. Вы нравитесь старичкам.

— Шаг в верном направлении. — Я откинулся на спинку стула. — Расскажите мне о Страшиле. У нас есть на него карточка?

Она застыла, не сводя с меня взгляда:

— Нет. Почему вы спросили?

— Есть у нас что-нибудь на него? Где он живет?

Она продолжала пристально смотреть на меня:

— Зачем вам понадобилось знать, где он живет?

Я выдавил небрежную улыбку:

— Я тут думал о нем. Интересно, нельзя ли найти к нему подход, как-нибудь подладиться? Я имею в виду — подружиться. Как вы думаете?

Дженни покачала головой:

— Нет, абсолютно нет! Со Страшилой никто не может сдружиться. Это плохая идея, Ларри. Что-нибудь случилось? — Она замолчала, разглядывая меня.

— Случилось? — Я улыбнулся. — Просто я подумал, нельзя ли изобразить из себя доброжелателя, готового помочь. Потолковать с ним. Но не буду с вами спорить, вы лучше его знаете.

— Все-таки что-то случилось! Я знаю Страшилу! Но, пожалуйста, скажите мне!

— Ничего не случилось. Беда в том, Дженни, что на вас иногда нападает желание драматизировать события. — Я опять улыбнулся. Вдруг я почувствовал прилив вдохновения. — Если у вас нет более приятных планов, может, пообедаете со мной?

У нее расширились глаза.

— Пообедать? С радостью.

По выражению ее лица я понял, что это, возможно, первое приглашение, полученное ею со времени приезда в этот забытый Богом город.

— Здесь найдется какое-нибудь место, где мы можем прилично пообедать? От «Луиджи» я не в восторге. Куда можно пойти? Расходы не имеют значения.

Она хлопнула в ладоши:

— Вы это серьезно? Расходы не имеют значения?

— Именно. С самого приезда сюда я ничего не потратил, у меня полно денег.

— Тогда в «Плазе». Это в пяти милях от города. Я там никогда не бывала, но мне рассказывали.

Она жестикулировала и казалась возбужденной, как ребенок.

— Отлично. Я все устрою.

Она посмотрела на свои часики и вскочила.

— Нужно идти. Через пять минут у меня встреча.

— Так, значит, вечером в восемь. Приходите в отель. У меня машина. Договорились?

Она кивнула, улыбнулась и убежала. Несколько минут я сидел, думая о ней, потом набрал номер полиции и попросил соединить меня с сержантом. После недолгого ожидания в трубке послышался его сиплый голос.

— Говорит Карр. Помните меня? — спросил я. До меня донеслось его тяжелое дыхание.

— Карр? Полторы тысячи баксов? Правильно?

— Точно. Вы можете мне сказать, где обитает Страшила Джинкс? Где его логово?

Последовала длительная пауза, потом он спросил:

— Чего это вам вздумалось?

— Я хочу с ним встретиться. Нам давно пора потолковать.

— Ищете неприятностей?

— Я сотрудник опеки. Забыли? Прошу у вас информацию.

Снова последовала длинная пауза. Я представил, как он, задумавшись, катает взад-вперед свой карандаш. Наконец он сказал:

— Да, сотрудник опеки. — Опять последовала пауза, затем он сказал:

— Его нора в доме номер двести сорок пять, Ленсингтон. Банда сходится в кафе Сэма на Десятой улице. — Снова последовала пауза, послышалось тяжелое дыхание, потом он добавил:

— Не лезьте на рожон, приятель. Заварушки в этом городе приходится расхлебывать нам, а мы не любим работать.

— Вас можно понять, — отозвался я и положил трубку.

В телефонной книге я нашел номер ресторана «Плаза» и заказал столик на восемь сорок. Но Страшила опередил меня.

Дженни появилась в отеле ровно в восемь. Я едва узнал ее. Она заплела волосы в косу и туго затянула вокруг своей изящной головки. На ней было черное с белым платье, которое превратило ее из старомодной и плохо одетой неряхи в соблазнительную женщину. Явно довольная и гордая собой, она выжидательно улыбнулась мне.

— Сойдет?

Я надел один из своих лучших костюмов. Она была первой женщиной, которую я пригласил в ресторан после утраты Джуди.

— Вы выглядите чудесно, — сказал я, не покривив душой.

Мы подошли к стоянке, где я оставил свой «бьюик». Все шины были спущены, а водительское сиденье исполосовано бритвой. Поперек ветрового стекла шла надпись большими белыми буквами:

«Дешевка, убирайся домой!»

Нельзя сказать, чтобы вечер блестяще удался. Да и как могло быть иначе? Дженни расстроилась из-за машины, хотя я сдерживался, подавляя в себе жгучую ненависть к Страшиле. Я отвел ее обратно в отель, усадил в шаткое бамбуковое кресло, а сам позвонил в прокатное бюро Херца. Машина прибыла через пятнадцать минут. Пока мы ждали, я старался успокоить Дженни.

— Послушайте, это все чепуха, — уговаривал я ее. — Отдам машину в ремонт. Это не проблема. Не обращайте внимания. Я уже забыл.

— Но, Ларри, неужели вы не понимаете, что этот ужасный мальчишка не оставит вас в покое. Вы должны уехать! Он может что-нибудь с вами сделать. Он зверь! Он ни перед чем не остановится. Он…

— Дженни!

Мой резкий тон сразу заставил ее замолчать.

— Мы ведь собирались пообедать. Хватит о Страшиле. Давайте поговорим о нас. Вы чудесно выглядите. Почему вы всегда носите свое ужасное серое платье?

Она непонимающе посмотрела на меня, потом беспомощно пожала плечами:

— О, вы об этом? Посмотрите, как одеты прохожие на улицах. Так что это моя маскировка. Поэтому я просила и вас носить свитер и джинсы. Здесь приходится одеваться в соответствии с ролью.

— Да. — Я понимал, насколько она права. — Я провел здесь только восемь дней, но картина мне ясна. Вы и вправду думаете, что можете помочь этим людям? Нет, подождите. Говорю вам, я получил впечатление о ваших подопечных. Эти люди — попрошайки, они постоянно норовят сжульничать. Они только берут. Неужели работа в подобных условиях такая уж распрекрасная идея.. Вам не кажется, что вы бегом поднимаетесь по эскалатору, который движется вниз?