Роковая женщина - Чейз Джеймс Хедли - Страница 23

— Они лежат и ждут нас, — объяснил я. — Вам всего-то и дела, что войти, взять их и уйти.

— Войти в ваш магазин и обчистить его, так, что ли? — недоуменно спросил Фел.

— Не говори глупостей! Поди попробуй! Глазом не успеешь моргнуть, как окажешься за решеткой. Нет. Это работенка легкая, безопасная и простая.

— А ты что будешь делать? — вмешалась Рея, глядя на меня холодно и подозрительно. — Стоять в сторонке, пока мы работаем, а если дело сорвется, только тебя и видели?

— Промаха быть не может. Все очень просто, — сказал я. — Я организую дело и продаю бриллианты. Без меня не будет денег. Но если вы струсили, скажите сразу, я найду кого-нибудь другого.

— Смотри ты! До чего переменился парень с тех пор, как заходил прошлый раз! — В голосе Фела звучала благоговейная нотка. — С чего бы это, мистер?

— С вас, вот с чего, — разозлился я. — Из-за вас я начал думать. — Я посмотрел на Рею. — И решил не ждать, пока стану глупым, жирным и старым, а собрался разбогатеть прямо сейчас.

Ее глаза не утратили недоверчивого выражения.

— Ладно, что за дело? — спросила Рея, нахмурившись, но я понял, что заинтересовал ее. — Нечего ходить вокруг да около. О чем ты толкуешь?

Я был готов к вопросу и, достав из бумажника фотографию колье миссис Плессингтон, положил ее на стол перед Реей.

— Вот о чем. Здесь бриллиантов на миллион восемьсот тысяч долларов.

Фел подошел и наклонился над столом, заглядывая через плечо сестры. Я пристально наблюдал за ними и по выражению алчности, сразу появившемуся на их лицах, понял, что они попались на мою удочку точно так же, как раньше попался Сидни. Потом Рея подняла на меня глаза:

— Мы можем загреметь на двадцать лет, если погорим.

— Черт! — взорвался Фел. — Ты кончишь ныть? Тебе обязательно нужно совать палки в колеса! Заткнулась бы лучше!

— Я побывала в тюрьме, а ты нет, — ответила она. — Дурак ты и говоришь глупости.

— Никакой тюрьмы не будет, — вмешался я. — Дайте объяснить.

Я рассказал им о колье миссис Плессингтон и показал газетные вырезки и фотографии, на которых она была снята с колье на шее. Я рассказал им о ее тысячных карточных долгах, из-за которых она вынуждена тайно продать колье, и о том, как мой босс купил его по бросовой цене и как мы с ним решили составить из бриллиантов ожерелье и продать его с большим барышом.

— Жадный сукин сын предлагает мне только два процента с выручки, — закончил я, — вот я и решил забрать колье. В моем положении я могу без риска продать камни за миллион и разделить его с вами пополам. — Пользуясь любимым выражением Сиднея, я добавил:

— Справедливей некуда, правда?

Рея смотрела на меня испытующе.

— Что-то ты больно расщедрился, а? — Ее холодные недоверчивые глаза шарили по моему лицу. — Что у тебя на уме? Ты знаешь, что мы пошли бы на дело за десятую долю цены. Что ты задумал?

Я понял, что переборщил. Она, конечно, права. Предложи я им пятьдесят тысяч, они все равно ухватились бы за них с радостью. Но теперь пятиться поздно. Я совершил промах, и теперь следовало усыпить ее подозрения. Я бесстрастно встретил ее твердый, пристальный взгляд.

— Мне кажется, — начал я, — поскольку вы проделаете самую опасную часть работы и получите половину, то будете держать язык за зубами Я вовсе не хочу, чтобы вы начали тянуть из меня деньги уже после всего. Чтобы избежать таких последствий и обезопасить себя от шантажа, я делю куш пополам.

— Этот малый думает на два хода вперед. У нее о котелок варит, — возбужденно сказал Фел. — Твоя правда, мистер. Полмиллиона, и ты о нас больше не услышишь!

— Опасная часть работы? — Рея моментально заметила еще один мой промах. — Ты говорил, дело будет простое и легкое. В чем опасность?

— Мне следовало сказать: активная часть работы, а не опасная, но риска все равно не избежать.

Я говорил себе, что с ней надо держаться настороже. В отличие от своего легковерного дурака брата, она требует такого же деликатною обращения, как мешок гремучих змей.

Она долго не сводила с меня изучающего взгляда и наконец спросила:

— Так что мы должны делать?

— Прежде всего вам следует придать себе более респектабельный вид: брат и сестра в отпуске. На деньги, которые украли у меня. Купите одежду поприличнее. Потом вы поедете в Парадиз-Сити и остановитесь в мотеле «Пирамида», зарегистрировавшись как Джон и Мэри Холл. — Я достал золотой карандаш и записал номер своего телефона на полях газеты, лежавшей на столе. — Позвоните мне во вторник около полуночи и сообщите, в какой вы кабине. Я не хочу спрашивать о вас у портье. В среду вечером я приеду к вам в десять часов и разъясню необходимые детали. Дело сможете провернуть в следующую пятницу, но об этом я скажу определенно, когда мы встретимся в среду.

— Ты еще не сказал, как мы будем действовать. — Рея все еще наблюдала за мной. — Я хочу знать.

— Мы с боссом будем работать над эскизом ожерелья в его пентхаусе, а колье будет лежать на столе. Оно понадобится нам для образца. Вам нужно войти, связать нас, чтобы мы не смогли поднять тревогу, забрать колье и уйти. Вот так все легко и просто.

— Нет, ей-богу! — воскликнул Фел. — Неужели и вправду так просто? И никаких легавых? Мы просто заходим и берем эту штуковину?

— Именно. — Я встал. — Есть еще вопросы?

— Нам брать пистолеты? — спросил Фел.

— Конечно, но не заряженные. Никто не будет сопротивляться. Они нужны вам только для острастки. Вы поняли? Не заряженные!

— Ясно. Я запросто раздобуду пару пушек.

— Подробности обсудим в среду. Организацию дела предоставьте мне. Ваша проблема — приодеться, держаться респектабельно и не привлекать внимания. — Я взглянул на Рею:

— Хочешь о чем-нибудь спросить?

Она хмуро вглядывалась в меня.

— В чем здесь подвох? — спросила она. — Вот мой вопрос. Я носом чую, что здесь что-то не так. Полмиллиона баксов без труда, без риска, без легавых! Какую игру ты затеял?

Я повернулся к Фелу:

— Ты как, сможешь найти кого-нибудь в напарники? Она мне осточертела. В конце концов, лучше двое мужчин, чем один мужчина и недоверчивая сука.

Он осклабился:

— Не обращай на нее внимания. Ее вечно проносит через рот. Во вторник вечером мы будем в отеле, мистер.

— Если вы не дадите о себе знать около полуночи вторника, я пойму, что вы струхнули, и поищу других.

Это была моя прощальная реплика.

За пять лет работы у Сиднея я много раз бывал у него в пентхаусе. Берт Лоусон, ночной вахтер, знал меня и всегда весело приветствовал, открывая мне дверь. В десять вечера стеклянная дверь подъезда запиралась, Лоусон уходил к себе в дежурку и проводил остаток ночи перед телевизором. Он выходил только для того, чтобы впустить случайного гостя или ответить на телефонный звонок, что редко нарушало его покой.

Четверо богатых обитателей дома, включая Сиднея, имели свои ключи от парадного и после десяти открывали дверь сами. За исключением Сиднея, все они были пожилыми людьми и если и выходили по вечерам, то очень редко. Это облегчало мою задачу. Входная дверь запиралась на автоматический замок.

Когда приходило время, Лоусон опускал защелку предохранителя, и после этого дверь можно было открыть только воспользовавшись ключом. Я не предвидел никаких затруднений с посещением Сиднея после десяти часов. Лоусон впустит меня.

Я поднимусь на лифте на верхний этаж, потом спущусь в вестибюль. Лоусон вернется к себе в дежурку смотреть телевизор. Мне нужно только прошмыгнуть в вестибюль, поставить замок на предохранитель, а потом подняться по лестнице в пентхаус к Сиднею. Входная дверь Сиднея тоже была снабжена автоматическим замком. Вечно забывая ключи, он редко запирал ее, зная, что дверь дома всегда охраняется днем и запирается на ночь. Если в день нападения он запрет дверь, когда я буду у него, надо найти предлог, чтобы отпереть ее. Я мог бы оставить чемоданчик в прихожей, выйти за ним, пока Сидней работает за столом, и поставить замок на предохранитель. Главное, чтобы Рея и Фел ворвались в пентхаус неожиданно и захватили Сиднея врасплох.