Гарри Поттер для взрослых или КАК ОНО БЫЛО (СИ) - Уревич Татьяна - Страница 27

— А кем были Ваши родители? — спросила Юля.

Лицо гостя просветлело.

— Они были врачами. Отец работал в Ленинградской Военно-Медицинской Академии. Мама — доктор районной поликлиники. И отец, и мать широко применяли, как сейчас говорят, методы нетрадиционной медицины. Чудом им удалось избежать сталинских репрессий. Поэтому, как только представилась возможность эмигрировать, — с приходом к власти Хрущёва — они это сделали. Родился я уже за рубежом. Кстати, первый мой диплом тоже свидетельствует о медицинском образовании.

— Когда же Вы успели получить специальность врача? — полюбопытствовал Северус. — Насколько я знаю, в Хогвартсе Вы стали преподавать, когда Вам едва исполнилось двадцать. Все в один голос говорили, что Вы самый молодой профессор со дня основания Школы.

— О! Времени у меня было предостаточно! Я окончил обычную школу экстерном. Уже в одиннадцать лет у меня был на руках школьный аттестат. Год я посещал Университет вольнослушателем — никто не принимал меня всерьёз. А потом… потом всё нормализовалось.

— Ваши родители живы? — опустив глаза, тихо спросила Юля.

— Нет. Я поздний ребёнок. Родители прожили длинную и счастливую жизнь. И умерли почти в один день… пусть земля будет им пухом!

Ростислав откупорил бутылку русской водки, невесть откуда взявшейся на столе, и наполнил хрустальные стопки. Все выпили. Сначала за помин души. Потом за здоровье всех собравшихся. Затем за красивых дам… В общем, когда Будогорский поднял тост „за мир во всём мире“, мужчины были уже изрядно навеселе. Разговор переключился на более животрепещущие темы: каковы ближайшие планы Дамблдора и чем сейчас занят Волан-де-Морт.

— Да кто он такой, этот Ваш Волан-де-Морт? Почему его все так боятся? — в сердцах выкрикнула Юлька.

Снегг предостерегающе шевельнул рукой, но Барин остановил его.

— Спокойно, Северус. Дамблдор бы хотел, чтобы Юлия всё знала. Вы, — обратился он к ней, — наверняка, слышали о конце света, пришествии Сатаны и прочей белиберде… Так вот, ответьте мне, почему это страшит?

— Потому что с приходом к власти Сатаны произойдёт переворот общечеловеческих ценностей. Не Добро, Красота, Истина будут править миром, а Зло, Насилие и Жестокость, — без запинки ответила она.

— Умница! — Будогорский поцеловал Юлии руку. — Никто не смог бы сказать точнее! Теперь слушайте внимательно: Лорд Волан-де-Морт и есть посланник Ада! И, что всего хуже, он практически бессмертный.

— Ещё один Бессмертный, — хмыкнула Юлька. — Помните, как у Кощея: дуб стережёт чудище стоглавое, на дубу — сундук, в сундуке утка, в утке щука, в щуке яйцо, в яйце игла…

Будогорский опрокинул ещё одну рюмку водки и крякнул.

— Точно! Что-то такое и измыслил Волан-де-Морт, поместив один из своих крестражей в посёлке чути белоглазой! Мне срочно нужно связаться с Гарри!

— Не делайте этого! — в волнении заговорил Снегг. — Поттер слишком слаб в окклюменции. Укрыть же что-нибудь от чути вообще невозможно. Неизвестно, как складываются у них переговоры.

— Да, верно, — с кислой миной согласился Барин. — Чуть было не напорол горячки.

— А что такое окклюменция? — вновь задала вопрос Юля.

— А вот смотрите, — живо откликнулся Будогорский.

Он пытливо вгляделся в глаза Северусу.

— Ваш благоверный думает сейчас — я вижу только образы, поэтому могу ошибаться. Он думает о… школе. Но не о Хогвартсе. Ага! Вот мелькнул он сам… в чёрной сутане… Северус! — Будогорский изумлённо посмотрел на Снегга. — Неужели Вы всерьёз задумываетесь о монашестве?

Юлия с Северусом рассмеялись и ввели Барина в курс дела. Тот обещал помочь, чем сможет.

— И ещё, — нахмурился Снегг. — Пока тут эта канитель с удочерением, хотелось бы уже вплотную заняться изготовлением Эликсира, который я должен составить и опробовать. Но я здесь как рыба, вытащенная на сушу… У меня нет даже котла!

— Это вообще не проблема. Есть тут у меня кое-какие связи. Пожалуй, я смогу всё устроить уже к завтрашнему дню. А сейчас мне надо возвращаться к моей старушке.

Русско-Английский Барин тепло попрощался с Юлией и Северусом и трансгрессировал в избушку Бабы Яги.

Глава 8. Чуть белоглазая.

Тем временем переговоры у Гарри и его друзей ещё НИКАК не складывались. Не было даже намёка на то, что рано или поздно они встретятся с чутью. Ребята жили в доме Старика Лесовика. Перезнакомились с русскими сверстниками, которые были откомандированы сюда с той же целью. Каждый день ходили по грибы, по ягоды… И никаких указаний, что их группа прибыла в Россию с важным поручением, как бы и не было. Невилл с Полумной с головой ушли в изучение русской флоры и фауны. Гермиона каждый день под вечер с горящими глазами рассказывала, что нового узнала о русских волшебных традициях. Рон считал, что эта поездка что-то вроде дополнительных каникул, нечаянной радостью свалившихся на его „огненноволосую“ голову. Гарри с Джинни тоже весьма мило проводили время. Вот только Гарри начал всерьёз опасаться, если и дальше так пойдёт, то вскоре у его безмятежно отдыхающего друга Рона появится повод его убить. Русский ландшафт как-то особенно способствовал развитию романтических отношений. В неспешных водах лесной речушки, в тихо покачивающихся ветвях исполинских деревьев, в шёлковых травах был будто растворён дурманящий аромат любовного напитка. Куда бы Гарри не отправился с Джинни, повсюду натыкался на целующиеся парочки. Мало того, это было так естественно, что они уже перестали скрывать проявления обоюдной нежности на людях. Гарри спросил, что бы это значило у русского парня, Валентина.

— Природа, — пожал плечами тот — ничего, впрочем, не объясняя.

„Природа — в смысле окружающая среда или природа человеческих отношений?“ — всё же не понял Гарри.

Они сидели с Джинни на стволе поваленного дерева на берегу рыжей речки и считали, сколько кукушка им накукует лет жизни. Белка, распушив хвост, выбирала орешки из кедровой шишки прямо из рук Джинни. На противоположном берегу бурый медведь с урчанием чесал широкую спину о сосну — и та тихонько поскрипывала: „Тихо ты, увалень!“ Не это ли единение человека с природой имел в виду Валентин? Первое время девочки взвизгивали, увидев того же Потапыча. Но каждый раз Миша приносил то мёд диких пчёл (прямо в сотах), то кузовок спелых ягод лесной малины. Это трогало. Серый Волк подарков, правда, не носил, но был неизменно любезен, приходя каждое утро поздороваться.

— Давай поженимся, Гарри, — сказала вдруг Джинни.

— Ты делаешь мне предложение? — улыбнулся Гарри.

— Вот Полумна приняла предложение Невилла, — надула губы Джинни.

Чтобы не расхохотаться, Гарри прикусил губу. Но, видимо, в глазах у него плясали черти, потому что Джинни, нахмурясь, спросила:

— Что смешного?

— Да так, ничего. Представил, какой будет вид у Невилла на свадьбе, увидев невесту с редисками в ушах и в ожерелье из рыбьих костей… А уж у бабушки Невилла… без комментариев.

И они покатились со смеху.

— Клянусь, у меня не будет ни редисок в ушах, ни ожерелья из рыбьих костей!

— И на том спасибо, — Гарри уже не знал, как вывернуться. — Но тут, пожалуй, стоит представить разгневанного Перси и твою маму.

— На Перси мне плевать! — зло ответила Джинни. — А мама ничего не скажет. Она поймёт… Гарри, если с тобой что-нибудь случится! А так, по-крайней мере, у меня останется ребёнок!

Гарри поперхнулся. Перспектива отцовства, если и брезжила, то, во всяком случае, не в ближайшее время. Он встал и помог подняться Джинни.

— Честное слово, ты меня рано хоронишь, Джинни!.. И пожалуйста, давай больше не говорить на эту тему. Ты знаешь, как я к тебе отношусь. Но всему своё время.

Они прошли мимо русской пары. Те их не замечали. Девушка занималась тем, что надевала венок из полевых цветов на голову своего любимого, а юноша его снимал. Она надевала — он снимал… И так до бесконечности. При этом они тихонько перешёптывались.

— Как ты думаешь, почему мы все вдруг заговорили по-русски? — спросила Джинни.