Кот из ада - Кинг Стивен - Страница 4

Машина метнулась через двойную желтую полосу на шоссе, ее занесло куда-то назад. Кошка продолжала стоять на приборном щитке машины, он что было силы ударил ее, зверь зашипел, но с места не двинулся. Хэлстон нанес еще один удар, но вместо того, чтобы отскочить в сторону, она бросилась ему на лицо.

«Гейдж, — подумал он. — Прямо как Гейдж». Нога давила на педаль тормоза. Кошка сидела у него на голове, стараясь поглубже вонзить когти, чтобы удержаться. Ее мохнатое брюхо закрывало ему обзор дороги. Хэлстон, превозмогая боль, продолжал стискивать руль. Он еще раз треснул кошку, потом еще, еще. И в этот момент его неожиданно швырнуло вперед от сильного удара, резко натянулись ремни безопасности. Дикое, нечеловеческое завывание женщины, кричавшей от адской боли — последнее, что запечатлелось в его мозгу. И все-таки он нашел в себе силы для еще одного удара, но рука лишь скользнула по упругим кошачьим мускулам.

Вслед за этим его сознание погрузилось в непроглядную тьму.

Луна скатилась за горизонт. До рассвета оставался примерно час. «Мустанг» лежал на брюхе в поросшем низким кустарником овраге. В его радиаторной решетке запутались клочья колючей проволоки. Весь перед машины превратился в кучу металлолома.

Постепенно Хэлстон начал приходить в себя. И первое, что он увидел, когда открыл глаза, была кошка, сидевшая у него на коленях. Она спокойно мурлыкала и смотрела на него своими сияющими на черно-белой морде зелеными глазами. Ног своих он не чувствовал.

Он скользнул взглядом мимо кошки и увидел, что перед машины был полностью разрушен, а задняя часть ввалившегося в салон двигателя раздробила его ноги, а самого его намертво зажала, словно похоронила. Где-то далеко заухала сова, почуявшая добычу. А совсем близко, словно внутри, — мерное кошачье урчание.

Казалось, она улыбается ему.

Хэлстон видел, как она встала, выгнула спину и потянулась. Внезапно со страшной гибкостью хищника она, как колышущаяся промасленная ткань, кинулась ему на плечо. Хэлстон попытался поднять руку, чтобы сорвать ее. Рука не шелохнулась.

«Спина, — словно врач-профессионал, подумал он. — Перелом позвоночника. Я парализован».

Кошка страшно мурлыкала ему прямо в ухо, и звук этот казался раскатами грома.

— Убирайся вон! — прокричал Хэлстон. Голос его звучал сухо, даже сипло. Кошка на мгновение напряглась, затем откинулась назад. Внезапно ее когти полоснули Хэлстона по щеке, до этого она не выпускала их. Резкая боль молнией кинулась к горлу. Потекла струйка теплой крови. Боль. Чувствительность не потеряна.

Он приказал голове повернуться вправо, и та подчинилась. На какое-то мгновение его лицо утонуло в сухом, мягком мехе. Хэлстон заорал на кошку. Она издала удивленный, рассерженный звук — йоук! — и прыгнула на сиденье. Прижав уши к голове, эта тварь по-прежнему не отрывала от него горящих гневом глаз.

— Что, не надо мне было этого делать, да? — прохрипел он.

Кошка открыла пасть и зашипела. Глядя на эту странную, шизофренически раздвоенную морду, Хэлстон понял, почему Дроган называл ее адовой кошкой. Она… Его мысли внезапно прервались, когда он почувствовал слабую покалывающую боль в обеих кистях и в предплечьях.

Чувствительность восстанавливается. Вот они — булавочные уколы.

Выпустив когти, кошка с шипением бросилась ему на лицо.

Хэлстон закрыл глаза и открыл рот. Он хотел укусить кошку в живот, но смог ухватить только клок шерсти. Когти вцепились ему в уши, кошка давила на них всей своей тяжестью. Жгучая, нестерпимая боль Хэлстон попытался поднять руки. Они чуть дернулись, но так и не оторвались от коленей.

Он нагнул голову вперед и принялся трясти ею так же, как это делает человек, которому в глаза попало мыло. Шипя и повизгивая, кошка продолжала держаться. Хэлстон чувствовал, как по его щекам медленно струится кровь. Уши жгло так, будто они пылали в огне.

Он откинул голову назад и зашелся в страшном крике — очевидно, в аварии он повредил шейные мышцы, и сейчас они дали о себе знать. Но кошку он все же скинул — до него донесся негромкий шлепок со стороны заднего сиденья.

Струйка крови затекла в один глаз. Он снова попытался пошевелить руками, хотя бы одну из них поднять, чтобы вытереть кровь. Они подрагивали у него на коленях, но двигаться по-прежнему отказывались. Он вспомнил про свой висевший под мышкой специальный револьвер 45-го калибра.

«Если я только смогу дотянуться до него, киска, от всех твоих девяти жизней не останется даже воспоминания».

И снова покалывание в руках, уже сильнее. Тупая боль в ступнях, зажатых и, конечно же, раздробленных разбитым двигателем, легкие покалывания в бедрах — ощущение точно такое же, как если вы спали и у вас затекла нога, а потом начала отходить, когда вы сделали несколько первых шагов. Этого было достаточно, чтобы понять, что спина у него цела и ему не придется остаток жизни проводить в качестве живого трупа, прикованного к инвалидному креслу.

«А может, у меня самого осталось в запасе несколько жизней?»

Теперь надо разобраться с кошкой. Это самое главное. Потом выбраться из этих развалин — может, кто-нибудь будет проходить мимо, так что он постарается сразу решить обе проблемы. Хотя весьма маловероятно, что кому-то вздумается прогуливаться по этой пустынной дороге, да еще в половине пятого утра, однако какой-то шанс оставался. И… А что там кошка сзади делает?

Ему не хотелось, чтобы она ползала по его лицу, но еще меньше он хотел, чтобы она оставалась там, за спиной, вне поля его зрения. Он попытался было разглядеть ее в зеркальце заднего вида, но из этого ничего не вышло. От удара оно сдвинулось набок, и все, что он сейчас мог видеть в нем, это лишь овраг, в котором закончилось его путешествие.

За спиной раздавалось урчание, чем-то похожее на упругий звук разрываемой ткани. Урчание.

«Вот ведь адова кошка. Вздумала там поспать». Ну, а если даже не так, если она лежала бы там и замышляла убийство, что бы она смогла сделать? Весу в ней было килограмма два с половиной, не больше. А скоро… Скоро он снова сможет двигать руками настолько, чтобы дотянуться до своего револьвера. В этом он был уверен.

Хэлстон сидел и ждал. Чувствительность продолжала возвращаться к нему, напоминая о себе почти уже непрерывными булавочными уколами. Абсурд, конечно (а может, это явилось следствием его близкого соприкосновения со смертью?), но в течение минуты или около того он испытал сильную эрекцию. Далеко на востоке высветилась на горизонте узенькая полоска приближавшегося рассвета. Где-то запела птица.

Хэлстон снова попытался пошевелить руками, но смог приподнять их лишь на какую-то долю дюйма, после чего они вновь упали ему на колени. «Нет пока. Но скоро».

Послышался слабый удар по спинке соседнего с ним кресла. Хэлстон обернулся и посмотрел на черно-белую морду, мерцающие в сумраке кабины лучистые глаза с огромными темными зрачками. Хэлстону захотелось поговорить с ней. — Еще не было случая, чтобы я не выполнил порученного мне задания, — проговорил он. — Это, кошка-кисонька, могло бы стать первым. Но скоро я снова обрету руки. Пять, ну, от силы десять минут. Хочешь услышать мой совет? Выпрыгивай в окно. Все окна открыты. Убирайся и уноси с собой свой хвост.

Кошка не мигая смотрела на него. Хэлстон еще раз проверил руки. Они отчаянно тряслись, но все же приподнялись. Сантиметра на полтора. Он позволил им шлепнуться обратно на колени. Свалившись на мягкое сиденье «мустанга», они слабо белели в полумраке кабины. Кошка ухмылялась, глядя ему в лицо.

Тело ее напряглось, и еще до того, как она прыгнула, Хэлстон знал, что именно она собирается сделать, и потому широко раскрыл рот, чтобы завопить что было сил.

Она опустилась ему прямо на промежность — и опять когти впиваются в его плоть.

В этот момент Хэлстон искренне пожелал действительно быть парализованным. Боль была гигантская, раздирающая. Он даже представить себе не мог, что на свете существует подобная боль. Сейчас кошка казалась ему шипящей сжатой пружиной ярости, вцепившейся в его гениталии.