Записки из тайника - Пеньковский Олег Владимирович - Страница 40

Каким бы уставшим после работы на выставке ни приходил Пеньковский на занятия по радиосвязи, он всегда сохранял завидное спокойствие. Мало кто из нас, смертных, способен вести двойную жизнь и при этом оставаться хладнокровным. Однако Пеньковский оказался из их числа. В свой первый приезд в Лондон он повсюду сопровождал супругу и дочь генерала Серова, и этот факт способствовал тому, что в московских кругах высокопоставленных чиновников Пеньковский приобрел репутацию человека, который чувствует себя на Западе как рыба в воде. На этот раз в его блокноте, наряду со списком сувениров, которые ему надлежало купить в Лондоне, были нарисованы контуры стоп нескольких влиятельных советских дам и господ — они заказали Пеньковскому обувь, а он, чтобы не ошибиться в размерах, снял с их ног мерки.

(В Советском Союзе заграничная обувь пользуется огромным спросом, а после того, как сам Хрущев стал появляться в сшитом в Италии костюме, отношение официальных лиц к заграничным «тряпкам» стало более терпимым.) Перед отлетом в Москву, потратив все свои командировочные, советский полковник накупил столько подарков, что мог бы смело сойти за Деда Мороза. (К счастью, в московском аэропорту таможенники не стали досматривать его багаж.) Часть подарков: несколько футболок, часы и другую мелочевку — купил для него Винн.

В Лондоне, помимо всего прочего, Пеньковский умудрялся найти время и для выполнения заданий ГРУ. Собранную им информацию он передавал обычным путем — через полковника Павлова, главу советской резидентуры в Англии. Можно предположить, что часть информации, достоверной, но, скорее всего, не очень ценной, Пеньковский получал от своих западных партнеров. Однако и ее вполне хватило для того, чтобы он сохранил за собой репутацию опытного чекиста.

Как ни парадоксально, но на работе его считали образцовым коммунистом. Как-то утром он, будучи еще в Лондоне, в одиночку отправился на Хайгейт-ское кладбище. Придя на могилу Карла Маркса, он обнаружил ее в состоянии полного запустения. Вернувшись в Москву, Пеньковский направил на имя Первого секретаря Коммунистической партии Советского Союза письмо, в котором он, как член партии, «преданный делу коммунизма», жаловался на безразличие, проявленное сотрудниками советского посольства в Лондоне к памяти великого основоположника коммунистического учения.

В Москве немедленно отреагировали на его письмо — советское посольство в Лондоне обязали привести в порядок могилу Карла Маркса, а Пеньковскому за проявленную им бдительность объявили благодарность. В результате на кладбище был наведен порядок, а к полковнику, написавшему письмо Хрущеву, в советском посольстве стали относиться с большим уважением.

Всего дважды посетив открытое общество, Пеньковский увидел в нем то, что вызвало у него восхищение и недовольство советским режимом, державшим своих граждан на казарменном положении. «Бедный мой народ, бедный мой народ!» — воскликнул Пеньковский, когда в апреле вместе с Винном впервые посетил лондонский магазин. Тогда его не столько потрясло изобилие лежавших на полках товаров, сколько их доступность для рядовых англичан. Такого в его стране не было.

Он восторгался Лондоном и любил по нему бродить, восхищаясь величественной архитектурой. По консервативным меркам Пеньковский одевался хорошо. Он умеренно выпивал — за вечер несколько бокалов вина, но, несмотря на это, очень любил компании. Выкроив время, Пеньковский даже взял несколько уроков танца и освоил основные движения твиста и ча-ча-ча.

В Москву он вернулся 10 августа, где его уже ждала благодарность начальства. В письме на имя Гвишиани полковник Павлов высоко оценил работу, проделанную Пеньковским в Англии. Сотрудники западных разведок тоже остались весьма довольны. На суде обвинитель сказал: «От представителей иностранных спецслужб Пеньковский получил новые задания, в которых основной упор делался на сборе секретной информации о состоянии советских вооруженных сил, ракетных войск, о группе советских войск, находящихся в Германской Демократической Республике, и о ходе подготовки к подписанию с ней мирного договора».

Во время пребывания в Лондоне Пеньковский выяснил, какие бумаги ему необходимо оформить, чтобы получить как английское, так и американское гражданство, и заручился надежной гарантией, что, перебравшись на Запад, он будет обеспечен хорошо оплачиваемой работой. Два года спустя сотрудники КГБ нашли в его квартире две фотографии, сделанные в Лондоне. На одной Пеньковский был в военной форме полковника армии Великобритании, а на другой — Соединенных Штатов.

Все это дает основания полагать, что советский полковник решил окончательно порвать с советской системой и перебраться на Запад. Пеньковский не просто хотел помогать Западу — он мечтал стать частью свободного общества. Никогда его мысли еще не были так далеки от Москвы, как тогда.

Однако ему все-таки пришлось вернуться на родину. О глубине омерзения, которое он испытывал к режиму, установившемуся в Советском Союзе, можно судить по его последующим донесениям. Из них становится ясно, почему у такого преуспевающего офицера, каким являлся Пеньковский, смогла зародиться ненависть к Хрущеву. Пеньковский не только осуждал меры, которые тот принимал в отношении Советской Армии, но и насаждаемую им в стране идеологию. С годами чувство неприязни к первому человеку Советского государства и его окружению у Пеньковского только окрепло, а желание борьбы с ними переросло чуть ли не в навязчивую идею.

Глава V

КУЛЬТ ХРУЩЕВА

Интересно наблюдать за высокопоставленными советскими чиновниками, когда они находятся в кругу близких им людей. На трибуне и в семье за рюмкой водки они совершенно разные. Они очень похожи на персонажей гоголевских «Мертвых душ» и «Ревизора». Ясно, что описанные классиком «герои» с наступлением «советского периода» не исчезли. Я бы сказал, что сейчас их даже больше, а образы их стали еще выразительнее бросаться в глаза.

Таких коммунистов, как те старые большевики, которые в подполье готовили революцию, уже не осталось, а основоположники марксизма-ленинизма умерли еще раньше. Среди моих друзей, являющихся членами партии, нет ни одного, кто верил бы в коммунизм. Они, как и я, задаются вопросами: «Верный ли мы выбрали путь? Куда мы идем? Что мы строим? Почему мы все живем ради призрачного завтра, а не сейчас, не сегодня?»

Много месяцев назад у меня состоялся интересный разговор с моим старым другом, преподавателем основ марксизма-ленинизма. Мы обсуждали фундаментальное учебное пособие по этому предмету: «Новая история Коммунистической партии Советского Союза». «Бедная история КПСС! — воскликнул тогда мой приятель. — Сколько же раз ее переписывали!»

Сам же я читал «Историю КПСС» в нескольких изданиях: под редакцией Кнорина, Ем. Ярославского, ЦК ВКП(б), то бишь Сталина, а последнее — ЦК КПСС (Хрущева). Почему все они получились такими разными, приходится только удивляться. В одном издании книги Тухачевский и Гамарник — враги и иностранные шпионы, тогда как в другом их провозглашают патриотами своей родины и выдающимися полководцами. В одном из них Сталина называют отцом народов, а в другом — преступником и убийцей. Вчера еще никто не знал, что Хрущев защищал Сталинград, а теперь ему присвоили звание «Герой Сталинграда»…

Эти несуразности мой собеседник объяснил предельно просто: «Как известно, нашу партию основал Ленин, который продолжил дело Карла Маркса. Однако после его смерти у руля нашего государства оказались враги и предатели. Давай посмотрим на список наших партийных лидеров в строгой исторической последовательности. Кем они были?

Троцкий — иностранный агент и наймит империализма.

Зиновьев — предатель интересов рабочего класса.

Бухарин — правый оппортунист и двурушник.

Рыков — враг народа.

Каменев — саботажник и раскольник.

Пятаков — предатель интересов рабочего класса.

Раскольников — оппозиционер.