Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Уэлш Ирвин - Тупая езда Тупая езда

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Тупая езда - Уэлш Ирвин - Страница 31


31
Изменить размер шрифта:

У него очень глубокий голос, думает Джонти. Это плохой знак, обычно такой голос у не самых добрых учителей.

Джонти не по душе то, что он слышит.

— Но ведь вы должны помогать, да, точно, должны помогать, потому что мы все как бы дети Божьи. Все дети Божьи, отец, так сказано в этой доброй книге, точняк, в доброй книге.

— Но таинство исповеди — священный договор. Чтобы он имел силу, вы должны быть верующим. Насколько я понимаю, вы протестант, верно?

— Точняк, точняк, протестант, ага, это я, шотландский протестант, пресвитерианская церковь, точно. Ага, ага, ага.

— Тогда что же вы здесь делаете? — говорит священник. — Вы не имеете никакого отношения к доктрине и учениям Римско-католической церкви и не исповедуете их.

— Ага, вообще я не люблю всю эту папскую тему, точняк, но мне нравится исповедь. Исповедь — это клево! Мне нравится, что можно пойти и исповедаться в грехах. Это полезно для души, ага, точно, полезно для души.

Джонти слышит, как священник с силой выдыхает воздух. Затем, медленно и тщательно выговаривая слова, священник произносит:

— Вы не понимаете; нельзя выбрать какой-то один аспект веры на свое усмотрение просто потому, что он вас заинтересовал. Церковь — это не супермаркет!

Джонти приходят на ум супермаркеты «Теско»[24], «Сейнсбери» и «Моррисонз»[25]. Ведь какие-то продукты лучше покупать в одних супермаркетах, а какие-то — в других.

— А вот и зря! Было бы ужасно хорошо, вот-вот, если бы можно было брать лучшее из каждой религии! Если бы вообще не нужно было ходить в церковь, разве только на свадьбы и похороны, как у нас, протестантов, и если можно было бы исповедоваться в грехах, как при папстве, а потом одевать девушек, как у мусульман, чтобы другие мужчины не могли на них смотреть!

— Не думаю, что…

— Потому что от этого все проблемы, отец, как раз об этом я и хотел поговорить — о том, что делать, когда другие парни смотрят на твою девушку!

— Боюсь, вам правда придется уйти…

— Но ведь все мы твари Божьи…

— Пожалуйста, уходите, пока я не вызвал полицию, — говорит священник, и Джонти слышит, как тот встает.

— Канешн, канешн, в этом нет необходимости, я уже ухожу, ага.

Джонти встает, но когда он выходит из исповедальни, то неожиданно видит перед собой куда более молодого человека, чем ожидал, настоящий юнец-священник. Джонти ошеломлен; такой парень легко мог бы завести себе подружку, если бы только захотел, ему совсем ни к чему возиться с детьми.

— Так я пойду, значит…

— Идите! — Священник указывает на дверь.

Джонти мигом выбегает из церкви. Он знает, что в такой рясе священнику никогда его не догнать, будь Джонти хоть маленьким мальчиком!

На улице похолодало. Джонти видит, что изо рта у него, как у дракона, вырывается пар, но продолжает бежать, пока не оказывается в безопасности — в парадной своего дома. Через другую дверь, с трудом справляясь с большим мешком покупок, входит миссис Кутбертсон, соседка Джонти по лестничной площадке.

— Ужасно холодно, Джонти, сынок.

— Да уж, точно, миссис Кутбертсон, да уж. Холодно, ага. Давайте я подниму вам наверх этот мешок с покупками. Ага. С вашими покупками.

Джонти придерживает тяжелую входную дверь в парадную, и худосочная старушка протискивается внутрь, стремясь поскорее укрыться от ветра.

— Дай тебе Бог здоровья, Джонти, сынок, я уже не справляюсь, как раньше.

— Не волнуйтесь, ага, не волнуйтесь, — говорит Джонти, забирая мешок. — Тяжелый мешок, миссис Кутбертсон, да, ужасно тяжелый, — повторяет он, но для него это не проблема. Несмотря на худощавость, Джонти — жилистый и сильный парень.

— И то правда, сынок. — Миссис Кутбертсон с благодарностью и облегчением на лице ощупывает натруженное плечо и проверяет пульс. Она медленно идет рядом с Джонти, пока они взбираются по лестнице. — Да, Джонти, хороший ты мальчик. Один из лучших.

— Я простой деревенский парень. Из Пеникуика, точняк, точняк, из Пеникуика.

Миссис Кутбертсон трясет головой. В ее глазах загорается огонек.

— Не позволяй никому говорить тебе, что ты простой, Джонти, сынок, это не так. — Она указывает на его грудь. — Может, ты и не так быстро соображаешь, как городские ребята, но ты не простой. У тебя доброе сердце, сынок.

— Но доброе сердце ничего не стоит, — не соглашается Джонти, он думает о несчастье с Джинти и продолжает свою мысль: — Оно не делает счастливым, совсем нет, не-а.

Миссис Кутбертсон больно это слышать; она прикладывает руку к своей костлявой старой груди.

— Не говори так, Джонти, сынок. Если у тебя нет доброго сердца, у тебя нет ничего.

— Ну да, может, и так, — кивает Джонти, подходя к лестничной площадке, — но если у тебя доброе сердце, то некоторые так и норовят воткнуть в него нож. Для них это доброе сердце — мишень, яблочко в дартс. Они говорят: «Вот мы сейчас это доброе сердце!» Ага, так и есть. Так и есть.

После такого ответа миссис Кутбертсон сникает. Джонти знает, что все сказанное им — правда, но и без того очевидная подавленность миссис Кутбертсон заставляет его на этом остановиться. Он разворачивается и идет в свою квартиру. Он чувствует, что снова дрожит, все из-за этой прогулки под холодным моросящим дождем и мокрого воротника. Джонти бросает взгляд в спальню, видит Джинти, вокруг глаз у нее синие круги, похожие на тени для век, она лежит на кровати в той же позе, что и раньше, ее голову подпирает стопка подушек. Джонти хочет войти, он уже готов постучать в дверь, но отдергивает руку и идет в гостиную. Он смотрит на противоположную сторону Горджи-роуд, в направлении моста и «Паба без названия». Мимо катится такси.

Джус Терри едет в центр. Он навещал свою мать в Сайтхилле и закинул пару посылок в Брумхауз и в Саутон-Мейнс, свой старый райончик. Он смотрит на «Паб без названия» и подумывает о том, чтобы зайти и спросить про Джинти. Но тут его пронзает знакомая боль в области паха.

— В другой раз, — говорит он себе, затем отвечает на одно из двух оставленных Сарой-Энн сообщений и отправляется в отель «Каледониан».

Сара-Энн укладывает вещи, чтобы поехать к матери. Она спрашивает у Терри что-то про его квартиру в Саутсайде, и Терри не нравится, с какой надеждой во взгляде она при этом на него смотрит. Он меняет предмет разговора в своей излюбленной манере:

— Может быть, немного шпили-вили, прежде чем отправиться в порт-шморт?

Она обнимает его, цепляется руками за его кудрявую гриву, и они, спотыкаясь, бредут в сторону кровати. Далее следует дикая и насыщенная сессия из разряда тех, что заставляют Терри жалеть об отсутствии видеокамер, микрофона на удочке и даже командирствующего Больного с его стоическим выражением лица и планшетом в руке. За возможность записать все это на пленку Терри готов заплатить даже такую цену.

Позже, лежа на пропитанных потом развалинах бывшей постели, Терри нащупывает в своем сердце романтическую нотку и говорит:

— Сразу видно, что детей у тебя не было. Пыхтелка у тебя тугая, как барабан!

— Это такой комплимент?

— Спрашиваешь! Да это лучший комплимент для тёлы! Ни одна не захочет услышать, что у нее мохнатка размером с Гранд-Каньон. А твоя туже, чем кошелек Гэри Барлоу после уплаты налогов![26]

Они разговаривают о бывших. Сара-Энн говорит, что у нее были отношения и с мужчинами, и с женщинами. Терри или, скорее, его Верный Друг слышит только вторую часть предложения и шлет мозгу сигнал.

— У нас много общего.

— Что?

— Ну, ты любишь тёл, я люблю тёл.

— Да, — соглашается Сара-Энн. — Я уже совсем было поставила крест на мужчинах. Но потом появился Энди, это было ужасной ошибкой. — Она качает головой и вопрошает: — Так почему же, черт возьми, я ввязалась во все это?

— Если тебе так легче, можешь считать меня лесбухой с членом и яйцами.

Сэл бросает на него выразительный взгляд:

— Ты не оригинален, Терри. Каждый парень, с которым я спала, говорил что-то подобное.