Младший граф. Трилогия (СИ) - Тихера Родривар - Страница 52

Эти рейды, кстати, показали, что Вейн не только прекрасный пилот, но еще и умелый командир. А созданная им в Туманности Вуаль операционная база, названная им «Станция Харко», представлявшая еще и мощный промышленный комплекс полного цикла, способный выпускать самые совершенные в Конфедерации тяжелые космические истребители, говорила еще и о хороших организаторских способностях. Но тучи над Героем Конфедерации, как его высокопарно именовали в нашем секторе ГолоНета, начинали потихоньку сгущаться. И лично я думаю, что время, когда джедаи займутся новоявленным противником всерьез, уже неумолимо приближается.

Но дело даже не в этом. Нарытые оперативниками Второго Технического Бюро материалы однозначно указывали — смерть Харко Вейна дело рук Конфедерации. Точнее, именно такой вывод можно было сделать, просмотрев их. А поскольку все эти записи как раз и хранились на самой Валахари, то рано или поздно кто-то из тамошних безопасников все же вытащит их на свет божий — и доложит самому Тофену, или его матери, леди Элодоре. Что будет еще хуже. Один человек как то сказал по схожему поводу: «Это хуже чем преступление, это ошибка!» — не знаю, о чем думал дядя, давая добро на проведение этой спецоперации. И давал ли он на это добро вообще? — Как я уже говорил ранее, выгоды от членства Валахари в Конфедерации были неочевидными — а вот ее выход оттуда, в случае скандала, ударит по нашему престижу очень сильно. И это не говоря уже про возможные прямые экономические потери, особенно в плане высоких технологий.

Оставалось только одно: попробовать открыть глаза на все происходящее Тофену Вейну самому — и тем смягчить удар. Тем более, что даже мои сумбурные видения в Силе, показывали, что с Тофеном у меня связано еще что то очень важное. Так же, как ни странно, и с его «врагом» — Энакином Скайуокером. И те, прежние, видения из мекрозианского лже-голокрона тут были совершенно не причем. Что же, надо лететь на Станцию Харко самому. Вопрос: кого с собой брать? — даже не стоял. Три восьмерки свежеиспеченных пилотов — он'гат'акэ ждали случая показать свою подготовку. Одаренных пилотов, что очень важно. Как важно и то, что, судя по оговорке дяди, одаренным был и сам Тофен Вейн. Ну а для компании возьму с собой еще и Далла — ему эта «экскурсия» тоже будет очень полезна.

Оторвавшись от пола, я погасил клинок своего меча. Светильники я включать так и не стал, легко найдя, с помощью Силы, путь к выходу и в полной темноте. Выйдя из комнаты, кивком позвал за собой двух охранников — он'гат'акэ, дожидавшихся меня молчаливыми истуканами, закованными в броню, стоящими по бокам от двери — и направился в центр связи. — Вызвать тех, кто мне будет необходим, с Кар Шиан.

Интерлюдия 5

Летучие голландцы против летучих джедаев

«Милая, дорогая Оми, пользуясь краткой передышкой в боевых действиях, пишу я вам в надежде, что и наше новое свидание уже не далеко. Только мысли о вас и о матери, да поддержка верных моих товарищей, дают мне силу идти сквозь эту войну дальше — навстречу победе…» — Тофен Вейн глядел сквозь транспаристил огромного обзорного окна на Оранжерейной галерее Станции Харко, и стоя в одиночестве мысленно, как делал много раз до этого, сочинял воображаемое письмо жене. Глупо выводить знаки на настоящем, а не воображаемом флимсипласте, тем более, когда ничего не мешает просто включить комлинк, и увидеть родных воочию, прямо через разделявшее их расстояние. Или, все же, мешает? — Республиканская служба перехвата даром свой паек не ела. — А то, что джедаи будут его искать, он не сомневался и без чужих подсказок: слишком уж нахально потоптался Тофен у них по ногам, чтоб такое оставлять безнаказанным. Он сам никогда не спустил бы подобного никому и ни за что, так почему не ждать от Ордена того же самого? За прозрачной преградой играла красками всех оттенков, словно замороженное в пустоте полярное сияние родной Валахари, туманность Вуаль. — Разноцветные, переплетенные в самых замысловатых петлях и комбинациях струи и пряди светящегося газа и вправду представлялись настоящим кружевом. Опостылевшая, за эти бесконечные месяцы нахождения здесь, холодная чужая красота. Увидит ли он теперь опять когда-нибудь вообще свой дом? — Если его недавний гость был прав в своих словах. А ведь еще несколько дней назад все было так ясно и определенно… и однозначно. Как там сказал Райден Дуку: «Во многих знаниях многие печали» — кажется так? — Что ж, поводов печалиться у него теперь куда больше, чем виконту Вейну хотелось бы. Посторонний звук отвлек его внимание: похоже, ребята внизу оттягивались по полной, получив еще раньше кучу подарков и посылок от благодарных тионских патриотов — и найдя их содержимому теперь достойное применение. Не удивительно, особенно после такого боя —

Банкетный зал был расположен парой уровней ниже. Да и на плохую звукоизоляцию на Базе, как обычно просто называли Станцию Харко ее обитатели, никто не жаловался — а вот, поди же ты, его боевые товарищи орали свежеразученную, подхваченную у недавних посетителей песню так громко, что было слышно даже здесь, на галерее. Еще один явно пришедшийся его пилотам по нраву «подарок» от нежданных гостей, вдобавок к многочисленным бутылкам дорогого и редкого спиртного, да всяческим тионским деликатесам, что они привезли. — И куче писем: настоящих, написанных от руки чуть ли не на бумаге! — от восторженных поклонниц из Тионского кластера анонимным «героям». К некоторым из этих писем — вообще-то говоря, к большинству — даже прилагались разнообразные изображения написавших. От выполненных стилосом или красками рисунков, до целых головидеороликов с воздушными поцелуями и всем прочим набором восторженных девичьих эмоций. Как подозревал сам Тофен, письма писали с тайной надеждой, что ответит он сам — как же, Герой Конфедерации! Но, поскольку все эти милые барышни были существами не только романтическими, но и обладали известным врожденным женским практицизмом, то переписку — в случае ее начала, — они будут поддерживать и с теми из его парней, кто хотя бы просто откликнется на случайное письмо. Тофен грустно усмехнулся: может хоть кому то в этой бойне даже повезет найти, таким образом, свое счастье.

Ему до своего счастья как до этой красоты снаружи — только поглядеть сквозь бездну космоса: не прикоснуться, не дотронуться. Протянутая рука ощутила, при прикосновении, только холод «прозрачной стали». И там, за этой стенкой, только холод, смерть — и бесконечно далекая яркая красота странной жизни. Жизни, которая уже не для тебя. Даже винить во всем произошедшем, кроме самого себя, некого: одна мысль об Энакине Скайуокере и своих словах, в запале сказанных про него, вызывала сейчас жгучий стыд. Праведный гнев, честь и надежда куда-то ушли, остались лишь гордость — и взваленный на себя непомерный долг, — как недавно выяснилось, чужой долг. Граф… почему? — Нет, и никто не даст ответа ни на твой вопрос, ни на загадку. Если Райден все же прав, то сам граф Дуку только исполнитель чужой воли, не более того. А может и вообще совершенно не причем, во всей этой скверной истории. Только вот поверит ли мать? — Тофен сильно сомневался. Впрочем, как раз это, по словам все того же Дуку — младшего, было бы не самым худшим исходом: достойный повод для Валахари выйти из этой войны с честью, а для Конфедерации — обезопасить от мести Республики своего союзника. Чувства живых людей, при этом, в расчет не принимались — политика, будь она проклята. Но, это для его родины будет достойный выход — для самого Тофена просто еще один удар от жизни, не первый, и, наверное, не последний. Потому, что он-то из этой войны досрочно теперь может выйти только одним единственным способом: ногами вперед. Значит, придется драться до конца, чтоб попытаться, хотя бы, умереть с высоко поднятой головой. И охота на виконта Вейна наверняка уже объявлена. То, что в крайний раз повестку прислали не ему, а другому, было очень слабым утешением. Такие повестки обычно приносят уже сами исполнители приговора — как вон Райдену, — интересно, кого пошлют за ним самим? Неужели Скайуокера? — или, может, дадут попробовать кому то еще, про кого он, до сего дня, даже и не слышал…