Две стороны. Грань правосудия (СИ) - Верхова Екатерина Сергеевна - Страница 9

Прибывшие следователи взяли на себя обязанность сопроводить детей до повозок, а самих отшельников к месту заключения. И кто же знал, что день только начинается. И чем дальше — тем «веселее».

Глава 4

Весь обратный путь до отдела мы с Бираном молчали. Каждый из нас боялся начать разговор. Я хотела поскорее забыть, что увидела в том самом подвале, но прекрасно понимала, что эта сцена еще не раз придет ко мне во снах. Не раз всплывет в воспоминаниях страшными образами. Не раз вопьется в память ледяными иголками ужаса.

— Кир, если ты хочешь поговорить… — неловко начал Биран, когда мы почти доехали до работы.

— Нет, все в порядке, — сдавленно ответила я. В горле образовался комок, на глазах навернулись слезы, но рыдать при напарнике не хотелось — он и так терпит мои истерики чаще, чем мне следовало бы их устраивать.

— Ты просто помни, если что… — Биран неловко положил руку мне на плечо.

Повозка со скрипом затормозила. Колодки уже давным-давно пора менять, с каждым новым магическим воздействием, тормозит повозка хуже.

• со скрипом затормозила. Чарсорры, подающие заклинание остановки к колесам, прохудились и вознице приходилось рассчитывать тормозной путь заранее. Казначей вечно скупился на финансирование районных отделов, зато центральному околодворцовому доставались самые лучшие кареты и чарсорры первой копии. Нам же приходилось довольствоваться полуразваливающимися сотыми, а то и тысячными.

— Спасибо, — прошептала я и, утерев влажные дорожки с щек, вышла на улицу.

Зайдя в кабинет, мы увидели Элександа, точнее его филейную часть, торчащую из нашего тайника. Дорвался-таки!

Пару недель назад мы с Бираном, шутки и эксперимента ради, опробовали сейфовые чары и сконструировали в боковой стене небольшое углубление, скрытое от посторонних глаз. Прятать было нечего, потому мы запихнули туда всякое ненужное барахло и печенье, припасенное на самое голодное время. Ну а чего полке пустовать, когда в кабинете и так мало места?

Элександ, следует отметить, раньше специализировался на подобных сейфах, потому без труда отыскал тайник. И беззастенчиво пожирал наше печенье!

— Кхе-кхе, — неловко прокашлялся Биран, сообщая о нашем присутствии. Шеф, стукнувшись темечком о потолок углубления, и стремительно вытащил свою тушку из сейфа.

— А у вас тут это… — Элександ замялся, — бардак в кабинете! Чтобы до завтрашнего дня навели порядок и расставили все по полочкам! А тайные сейфы в кабинете следователей вообще запрещены уставом!

— Это был следственный эксперимент, — нашлась я. — Помните, когда у главы свитки важные пропали? Надо было выяснить, какими способами можно обнаружить подобный тайник…

— А почему в рапорте не сообщили? — Элександ перешел в наступление, словно не мы его застали за рысканьем в личных вещах, а он нас.

Мы с Бираном пристыжено потупились — если бы мы о каждом следственном действии сообщали в рапорте, то девяносто процентов нашего времени уходило бы на писанину, а для самих следственных действий этого времени бы и не хватало.

— В общем, стыд и позор вам! — нравоучительно произнес Элександ и направился к выходу. Как только за ним закрылась дверь, мы с напарником устало приземлились на свои рабочие места.

Жорж Жоржастик танцевал перед Бираном какой-то странный танец, растопырив во все стороны колючки и распуская бутон на каждый третий такт.

— У твоего кактуса конвульсия? — с любопытством поинтересовалась я. Биран внимательно наблюдал за тем, что исполнял суккулент. Видимо, тоже заинтересовался.

— А? — рассеяно переспросил Биран, приподнимая взгляд.

— Что с Жоржем, спрашиваю, — чуть громче повторила.

— Полить, наверное, забыли, — задумчиво ответил напарник. — Кир, мне тут срочно по одному делу отойти надо, прикроешь перед шефом?

— Конечно, — протянула я, стараясь не показать удивления. Подобные просьбы от Бирана услышишь нечасто.

— И Жоржа полей и накорми. Иначе потом опять будешь жаловаться, что тот улики поджирает, — напоследок заявил Биран, после чего вышел вон.

Я посмотрела на кактус, он вытаращился на меня колючками. Я безмолвно помотала головой, показывая, что не намерена и секунды на него тратить. Колючки стали больше, а бутон налился ярко-алым, а сам Жорж вытянул один из отростков, словно угрожая мне кулаком.

— Будешь выпендриваться, переверну твой горшок и скажу, что сам дотанцевался, — буркнула я и запустила в Жоржа оставшимся печеньем. Хватка у него была крепкой, а реакция почти мгновенной — печенье с громким хрустом исчезло внутри этого недоразумения.

Страшно хотелось спать, потому, оперев голову о руки, я прикрыла глаза, стараясь забыться в навалившейся усталости!

— Кира! — высокий голос парня связиста, прозвучавший прям над ухом, заставил вскочить. — Вызов с ателье "Леди Рыны". С добрым утром…

— С добрым… — пробормотала я, с трудом разлепляя веки. — А можно еще пять минуточек?

— Об этом ты говорила пять минуточек назад, — серьезно ответил он.

Пришлось вставать.

Ателье "Леди Рыны" было всего двумя кварталами ниже, потому я решила прогуляться пешком. Разумеется, сама орчиха Рына не была леди. Однако прославиться своими шедевральными платьями умудрилась на весь город, да так, что к ней приходили с заказами добрая половина от прекрасной части аристократического света. Но разве будут графини и герцогини заказывать платья у простой безродной орчихи? Нет, это ниже их достоинства! Потому хозяйка ателье пошла на подобную хитрость, назвав свое заведение собственным именем с добавлением слова леди.

Несмотря на известность портнихи, ателье выглядело просто — длинная узкая комната, заставленная манекенами с разнообразными платьями, рюшами, шляпками, болеро и прочими изделиями туалета. Под потолком Рына сделала длинные балки, на которые можно было вешать более простые и менее пышные платья, ткани или подкладки. Во второй комнате полагалось работать помощницам

— помещение напоминало склад различных лоскутов, бисера, выточек и всякой всячины. Мастерская самой орчихи казалось девственно чистой — в центре достаточно просторной комнаты стоял огромный стол, с одной стороны которого разместилась главная помощница портнихи — швейная машинка, трепетно прислушивающаяся к каждому приказу, к каждому полунамеку.

Поговаривали, что это произведение магической мысли изготовил сам Швейганини

— великий мэтр швейного дела, наградивший получившую признание Рыну.

— Ну не могут они просто так пропадать, говорю вам! — низким басом заявила орчииха, витая по собственной мастерской. Хотя вернее было бы сказать — передвигалась со слоновьей решимостью. Размеры женщины были поистине колоссальными даже для ее расы. Не удивлюсь, если где-нибудь в седьмом колене там затесался великан. Рына продолжила:

— В руках — в руках, а потом бац… и исчезли! И так с каждым мотком. Наверняка эта сучка Лилин прознала, что ко мне с заказом обратилась первая фрейлина королевы! Вот и захотела утащить клиента.

— Так, так, давайте по порядку… — выдохнула я, вороча в руках пустой свиток. — Что именно пропадает, каким образом и по каким причинам вы подозреваете некую Лилин. Кто это, кстати?

— Нет, ну если совсем по порядку… — протянула орчиха, замерев на одном месте.

Знакомый взгляд. Люди, восстанавливающие цепочки событий, словно сажают дерево. Продвигаясь от корней и к самым концам веточек, они пробираются к истине, ключ которой — воспоминания. Пострадавшие всегда охотно идут на диалог со следователем. Готовы вываливать даже самую нелицеприятную подноготную своих прошлых жизней, в надежде на то, что это поможет найти виновного в настоящем. Однако нередко оказывается, что и прошлое, и настоящее, и будущее неразрывно связано.

— Я открыла собственное ателье около пятнадцати лет назад, до этого работала подмастерье у Швейганини. Клиенты пошли не сразу, пришлось изрядно поднапрячься. Сложно бывало, еле концы с концами сводила. Но потом повезло — одна из первых дам королевства оценила болеро с узорной вышивкой. Это сейчас подобное можно встретить на каждом шагу, но тогда подобные вещицы могли выйти только из-под моей руки — никому тайну витиеватого узора не раскрывала, понимала, что жила золотая. Никому до определенного дня. Залог большого количества клиентов у швеи — подмастерья. Если их достаточно, и они рукастые, то и заказы будут выполняться качественно и в срок. Каждую из них я всегда обязывала подписывать свиток о неразглашении. Так же было и с Лилин. Она пришла ко мне еще молоденькой девочкой. Лет пятнадцати. В глазах горел огонь, желание учиться. Да и руки были золотые — за ночь могла бальный наряд весьма недурного качества сшить. Я нарадоваться на нее не могла, думала преемницей ее сделаю, раз своих детей иметь не могу. Вот только тогда мне и невдомёк было, что крыска-то за сыром охотилась. За узором, то бишь. Как только раскрыла я ей тайну вышивки, понадеявшись на то, что снимет с меня часть нагрузки, так только ее и видали. Открыла свое ателье, где продавала изделия с МОИМ узором за полцены. Так клиентов и привлекла. Часто мы с ней сталкивались, и помощниц она мне своих засылала, и платья портила, и подделки делала. Вот только, как известно, истинный ценитель всегда отличит оригинал и руку мастера от жалкого подобия. Потому и решила она попросту меня уничтожить. Но как, ума не приложу! Обыскала все, нигде нет никаких рун… Пропадают нитки, и все тут. Прям из рук.