Октябрь, который ноябрь (СИ) - Валин Юрий Павлович - Страница 57

- Однако! - вот теперь Шамонит вздрогнул.

Она! Определенно, она! Рост, прядь светлых полос прижатая плотной шапочкой к щеке. Цвета глаз не видны, но и так...

Петр Петрович метнулся в соседнюю комнату. Пулемет лежал под раскрытой газетой, готовый к бою. Инженер сдернул затвор с предохранительной прорези, сшибая стулья, кинулся обратно к окну. Деньги, деньги сами шли в руки! Можно будет дополнить проект лаборатории. Пусть живьем взять эту долговязую колибри не суждено, все одно...

Прибывшие все еще стояли около мотора, разглядывая дом. Изящная дамочка указывала на дверь соседнего подъезда. Да, дом трехподъездный. Забавно, но как они вообще смогли вычислить? Впрочем, не важно.

Второпях Петр Петрович распахнул раму окна слишком резко - кто-то внизу повернул голову. Черт, откинуть приклад уже нет времени. Шамонит вскинул увесистое оружие и дал длинную очередь...

...Пулемет ритмично стучал, дергался в руках. Мостовая у автомобиля опустела, иногда по булыжникам вспыхивали мелкие искры рикошетов, в тенте и на корме лимузина появлялись отверстия. Магазин опустел, пулеметчик отшвырнул горячее оружие под кресло. Снизу, донесся отчаянный, кажется, мальчишечий вопль:

- Ты что, скотина, творишь?!

Петр Петрович засмеялся - зацепил, наверняка, зацепил - так ужасаться и голосить можно только по страстно возлюбленной бабенции.

Подхватив саквояж, Шамонит пробежал к черной лестнице, закрыл за собой дверь, дважды повернул ключ снаружи. На площадке было тихо и дремотно, даже кошачий запах попритих. М-да, прохладный денек. Петр Петрович сбежал вниз. В дверях попалась баба с корзиной белья. Инженер вежливо придержал дверь.

- Ой, барин, а что за треск на улице-то? - встревожено спросила соседская прислуга.

- Пустое, революционное баловство, пошумят, погорланят, да уймутся, - засмеялся Шамонит.

Смежные проходные дворы были ему отлично известны. Идти недалеко, гостиница на Лиговской, но лучше не спешить, сделать солидный крюк для проверки...

* * *

Там же, улица Пушкинская, две минуты назад.

- Три подъезда, надо бы одновременно проверить, - распоряжалась товарищ Островитянская. - Вообще архитектурный размах непременно погубит наш Питер. Вечно какие-то башни норовят выстроить и фонари побить. Как здесь преступников прикажете разыскивать?

Наверху с треском распахнулось окно. Катрин, не раздумывая - инстинкты, что этого мира, что иных, на внезапные звуки учили реагировать одинаково - за плечо швырнула напарницу за машину, пихнула туда же коллег-следователей.

Товарищ Дугов с опозданием распахнул пасть, намереваясь повозмущаться, но вокруг уже стучало, колотило и взвизгивало. В машине заорал Колька.

- На землю, дурак, - крикнула Катрин шоферу, но сама себя не услышала.

Бесконечная очередь, наконец, оборвалась...

- Ты что, скотина, творишь?! - вне себя, вопил юный автомобилист. - Такую машину портить?!

- Выпрыгивай, Никола, а то прострочит! - призвала опытная Лоуд.

- Что прыгать?! Револьвер мне дайте! - негодовал бесстрашный шофер.

Дугов высунулся из-за кормы "лорина" и открыл огонь по окнам.

- Да ты видишь кого? - поинтересовался, сжимая наган, штабс-капитан.

- Не, не вижу. С третьего этажа, вроде, - предположил анархист и выстрелил еще дважды.

Поскольку время на перезарядку автомата хватило бы с лихвой, Катрин догадалась, что обстрел окончен. Уйдут, скоты. Впрочем, работали одним стволом, надо думать, и стрелок один. Подъезд, видимо, средний, этаж действительно третий. Объяснять план захвата некогда. Шпионка рванула застежки юбки.

- Даже так?! - восхитилась анархистская фракция следственной группы, торопливо набивая барабан револьвера.

- За выходами следите. Задний двор... - не договорив, Катрин метнулась напрямую к дому - под стену, в мертвую зону. За спиной стонали - кого-то из гражданских задело. Вдоль стены к двери подъезда - по мостовой ничего не грюкает - гранат не будет. Высокая дверь, блеск бронзовой ручки, гулкий подъезд - глаза перепуганного консьержа, благоразумно присевшего-укрывшегося за столом. Ступени, дубовые перила, ковка ампирной немыслимой красоты. Второй этаж - дверь приоткрывается, возмущенная женская физиономия...

- Сидеть! - гавкает взлетающая вверх шпионка.

Гневно пискнули за спиной, звякнул торопливый засов и цепочка. Счастливые времена северной столицы - еще можно запереться от веселья революции. И вообще хорошо - юбка наконец-то не сковывает, несут ноги в лосинах-рейтузах по ступеням. Сейчас под автомат вынесут...

Катрин закрутилась на лестничной площадке: дверей всего две, но попробуй, угадай. Скорее эта. Каблуком рядом с массивной ручкой - фиг там - словно пирамиду Хеопса пнула. Снизу стучат сапогами. Сказала же - за дверьми смотреть. Джигиты, мать их.

- Головы! - предупреждающе заорала Катрин.

Внизу догадливо замерли...

Расстреливать замок из пистолета - занятие дегенеративное, неблагодарное и отчаянное. Но сейчас именно тот случай. Малоумно отворачивая голову от рикошета, Катрин всадила в дверь пятую пулю: громыхало и выло по всей лестнице как в разбомбленном органном зале. Дверь ощетинилась занозами и блестящими ссадинами исковерканного замка. Теперь повторно ногой... Лоуд права - архитектурные излишества нас погубят. Открывайся, дрянь! С полуразбега...

- Да щас весь дом рухнет, - прокомментировал снизу товарищ Дугов таранные удары.

Юмористы, маму их... Катрин врезала еще разок правой - дверь, наконец, поддалась, правда, едва вовсе не слетев с петель. Шпионка низом нырнула в полутьму, проехалась на коленях, ловя стволом маузера темные углы. Большая квартира, но, мля, пустая. Уже пустая...

В прихожую ввалились соратники иных фракций. Ну, Лоуд хватит ума не соваться - она свои слабые стороны учитывает.

- Бросай оружие! На месте перебьем! - звучно завопил товарищ Дугов.

- Никому не шевелиться! - счел уместным поддержать политического противника господин Лисицын.

- К черному ходу! Но осторожно, растяжки-мины могут стоять, - предупредила Катрин, скользя вдоль стены в глубину квартиры.

Черный ход нашелся сходу, шпионка упала на колени, подсветили миниатюрным фонариком: никаких лесок-проволочек, все не так уж плохо. Но ушли, ушли...

- Заперто? Ломаем! - призвал анархист.

- Поздновато, - предрек хладнокровный штабс-капитан.

Дверь все равно вынесли, Дугов и офицер побежали вниз. Катрин в сердцах сплюнула, и вернулась в квартиру.

Распахнутое окно, россыпь до боли знакомых гильз, сам автомат валяется между креслом и этажеркой. С улицы доносится командный мелодичный голос. Катрин поморщилась: ну очень похоже, конечно, не она, но можно спутать. К счастью, стальные приказные нотки в голосе настоящей Фло пробиваются крайне редко.

Катрин осторожно выглянула из окна: вокруг пострадавшего "лорина" становилось довольно многолюдно. Патрули, аж два: солдатский-революционный, а с другой стороны неуверенно, с винтовками наизготовку, приближаются юнкера-прапорщики.

- Отставить целиться! - требовала товарищ оборотень, размахивая мандатом. - Совместная правительственно-революционная переговорная группа предательски обстреляна шпионским пулеметчиком. Я делегат Людмила Островитянская. Не туда целитесь, господин юнкер, я вам, вам говорю!

- Двором стрелок ушел! - крикнула из окна Катрин. - Товарищи и граждане солдаты, помогите перехватить! Честное слово, большой гад здесь сидел.

- Так а с виду он как? Из благородных? - уточнил старший солдатского патруля.

- Он, скотина, надежно замаскированный, - авторитетно разъяснила милейшая товарищ Островетянская. - Но на руках следы пороха. Люди, помогайте. И богом, и революцией клянусь - это первейший питерский провокатор. Вон, вообще невинного человека подстрелил.